[240] А умереть, оказывается, не так-то просто, если вмешиваются некие силы (1/1)
Второй Принц упал навзничь на кровать, противостояние заклятью неуязвимости лишило его сил. Он не смог определить, когда и как оно было наложено, хоть тщательно разобрал себя буквально по косточкам. Решимости в нём не убавилось, наоборот. Если заклятье было столь совершенно, значит, накладывал его кто-то из богов, не иначе. Циньван Хуашэнь сомневался, чтобы Небесный Император сделал это лично.
— Какое раздражающее заклятье, — пробормотал Второй Принц, скосив глаза на руку, в которой до сих пор сжимал фруктовый нож. Когда он просто держал его, или пробовал им разрезать что-то ещё, а не себя самого, ничего не происходило, но стоило ему лишь подумать о том, чтобы нанести себе рану, ещё только подумать, а не нанести, заклятье срабатывало.
Циньван Хуашэнь попробовал управлять ножом духовными силами — втуне. Он попробовал переменить руку, переложив нож из правой руки в левую, — тщетно. С какой бы стороны он ни пытался себя ранить, под каким бы углом — безуспешно. У заклятья, похоже, слепых пятен не было. Он с отвращением отшвырнул нож и заставил себя уснуть: в сражении с заклятьем он провёл всю ночь, за окнами уже брезжил рассвет, а силы ему понадобятся.
Фруктовый нож воспарил и перелетел с пола на чайный столик, без звука опускаясь на фарфоровую подставку для столовых приборов.
Утро занялось и прошло, день начался и закончился, снова настало время гасить огни. Второй Принц просидел всё это время в позе Лотоса, но не в медитации, а в размышлениях. Вечер и ночь он вновь провёл в попытках поранить себя фруктовым ножом — хотя бы поранить. Безрезультатно.
— Значит, это должен быть не нож, — пробормотал Второй Принц, окидывая рассеянным взглядом павильон. Что здесь можно было использовать? Попробовать разбить себе голову об острый выступ стены? Он усмехнулся: слишком ненадёжно, и шумно к тому же.
Он вновь воспользовался фруктовым ножом, на этот раз — чтобы располосовать покрывало и сделать верёвку для повешения. Балка в павильонном потолке выглядела обнадёживающе. Конечно, эту смерть не назовёшь пристойной, но ничего другого не оставалось. Быть может, заклятье это «проглядит». Циньван Хуашэнь с воодушевлением свил отменную верёвку и завязал петлю. Чтобы перекинуть её через балку и закрепить, хватило и пары усилий. Второй Принц подёргал за верёвку, внимательно разглядывая сооружённую им виселицу и прислушиваясь. Верёвка вышла крепкой, балка даже не заскрипела, хотя он применил духовные силы, когда дёрнул. Циньван Хуашэнь подтащил под петлю подставку для ног, залез на неё, просунул голову в петлю и оттолкнулся ногами. Петля стянула горло… и он грохнулся на пол, ошеломлённый. Ему показалось, что балка обломилась. Он поднял глаза и увидел, что балка на месте, раскачивалась оборванная верёвка. Второй Принц снял петлю с шеи и поглядел на оборванный конец. Он не был оборван. В месте разрыва остался темноватый след, как от воздействия огнём, но без запаха гари. Быть может, от духовной силы?
«Захлебнуться в бочке с водой?» — вяло подумал Второй Принц. Нет, не сегодня, он слишком устал, чтобы экспериментировать с этим. Он повалился на кровать и заснул, а когда проснулся утром, то обнаружил, что бочка опустела: воды в ней было ровно столько, чтобы наполнить чашку и напиться, утопиться он не смог бы при полном желании. Так заклятье считывало не только намерения, но и читало мысли?
Циньван Хуашэнь тихонько зарычал и вцепился пальцами в волосы на виске. Он почти исчерпал возможные варианты. Тот, кто наложил заклятье, предусмотрел всё! Второй Принц вернулся к экспериментам с фруктовым ножом: ничего не делать было тошно. Если он не сможет перебороть заклятье неуязвимости…
— А-Цинь… — пробормотал Второй Принц с болью.
Он оглядел павильон едва ли не с отвращением. Где-то здесь пряталось заклятье: если оно не было наложено на него самого, значит, на какую-то вещь или вообще на сам павильон. Циньван Хуашэнь сделал над собой усилие, зрачки его раздвоились, радужка чуть засветилась. Небесным Зрением он окинул павильон в поисках «подклада».
Был уже вечер, повсюду были тени. Они клубились, как туман. Обычным зрением этого не было видно. «Как живые», — машинально подумал Второй Принц. Заглянуть глубже не удалось: тени оказались неподвластны Небесному Взору. Это что-то чужеродное, то, чего в Небесном Дворце никак не должно быть. Мысль о том, что Небесный Император практикует какие-то неизвестные техники, наверняка запрещённые, вызвала ещё большее отвращение.
Не прерывая Небесного Зрения, Циньван Хуашэнь сделал попытку перерезать себе горло и так увидел, что ему помешало. Тень перехватила его руку и сжимала, пока фруктовый нож не выпал из неё, тогда она отпустила и, потеряв очертания, заклубилась вместе с остальными. Второй Принц поглядел на свою руку, чуть выше запястья остался темноватый след от пальцев. Значит, среди теней действительно было что-то живое. Циньван Хуашэнь невольно подумал о демонах, тут же изгнал эту мысль, как нелепую и невозможную. Но ведь что-то пряталось среди клубящихся туманом теней!
«Что-то или кто-то, — подумал Второй Принц, — и оно сильнее меня, если даже Небесный Взор оказался бесполезен».
Он решил заварить себе чай, чтобы укрепить силы, и попробовать снова. Если это не заклятье, а всего лишь приставленное к нему отцом какое-то существо, то с ним можно сладить! Второй Принц умён, он сможет найти верное решение. Ещё бы у него было достаточно времени для этого…
Второй Принц наполнил чашку, поднёс к губам, но выпить не удалось: тень выбила чашку из его руки, чай расплескался по полу. Вероятно, тень подумала, что он собирается отравиться.
— Это был укрепляющий чай, — с укоризной сказал Циньван Хуашэнь, глядя на свою руку, где проступал след от удара.
Ответа он не ждал, но после долгой паузы из клубящихся теней донеслось:
— Прости.