[145] Лисоубийство (1/2)
Ху Вэй замкнулся в молчании. Ни уговорами, ни угрозами ответа у него добиться не удалось. Ху Цзин пригрозил ему пытками, но все, в том числе и сам Ху Цзин, прекрасно знали, что до этого не дойдёт. Ни у кого бы лапа не поднялась сотворить такое с Ху Вэем, убей он даже сотню сородичей.
— Отец, — сказал Ху Сюань, — позволь мне поговорить с А-Вэем? Быть может, он захочет рассказать, если я у него спрошу?
Ху Цзин позволил. Он знал, что братья близки.
— Послушай, А-Сюань, — сказал Ху Цзин серьёзно, — ты ведь знаешь, какое наказание за убийство сородича. Втолкуй это ему. Я должен буду вынести Лисий Приговор, но как я могу это сделать, не зная правды?
Ху Сюань кивнул, и его впустили в темницу. Сердце у него болезненно сжалось. Ху Вэя заковали в цепи, как и полагалось в таких случаях: на его шее был железный ошейник, на руках — кандалы, хвосты обвязаны цепями. Из угла его рта подтекала кровь: Ху Цзин, выйдя из себя на очередном бесплодном допросе, вкатил ему оплеуху (о чём будет жалеть до конца своей жизни).
— А-Вэй, — позвал Ху Сюань, видя, что глаза младшего брата закрыты; Ху Вэй слегка вздрогнул и открыл глаза. — А-Вэй, я ведь тебя знаю. Ты не такой. Ты не убийца. Почему ты это сделал? Почему ты молчишь? А-Вэй?
Ху Вэй пристально поглядел на Ху Сюаня. В глазах его что-то промелькнуло, губы чуть дрогнули, но он ни слова не произнёс, только снова закрыл глаза, давая понять, что говорить не намерен.
Сюань-гэ об этом никогда не узнает.
Никогда.
Ху Вэй возвращался в поместье после очередной вылазки в Лисий Град. Его забавы были невинны и беззлобны, он ограничивался тем, что дурачил других лис и играл в кости на сливовые косточки (игра на деньги была запрещена). Уже смеркалось, а на улицах ещё не зажгли фонарей, так что проходящие мимо лисы казались всего лишь тенями. Он расслышал чужой разговор в подворотне и остановился. Он не любил подслушивать, но речь шла о его семье.
— Высокородные слишком много о себе возомнили! — резко сказал кто-то, чей голос казался Ху Вэю знакомым. — Этот Ху Сюань… Которую лисицу он уже у меня увёл?
— Саньцзы, — со смехом сказал кто-то ещё, незнакомый, — это ты о себе слишком большого мнения. Ху Сюаню нет дела до лисиц, он даже ни в одном лисьем лежбище не участвовал. Разве это его вина, что лисицы дуреют и задирают хвосты при одном его упоминании?
— Высокомерный лис! Я оторву ему хвост! — продолжал кипятиться Саньцзы. — Завтра же подстерегу его, когда он выйдет из поместья, и оторву ему хвост!
— Эй, эй, полегче, — испуганно сказал кто-то ещё, — он ведь из Великой Семьи. Простолюдины не могут до высокородных даже когтем дотронуться.
— А я всю лапу приложу! — ещё резче сказал Саньцзы. — Если он останется без хвоста, лисицы на него и не посмотрят!
— Саньцзы, не горячись, — увещевал кто-то незнакомый. — Если об этом прознают, тебе не улиснуть от ответственности.
— Он постыдится рассказывать о том, как это случилось, — явно ухмыльнулся Саньцзы. — Я совершу с ним лисоблуд и оторву ему хвост. Тогда ни одна лисица уж точно на него не посмотрит!