Глава 12 (2/2)
Повернувшись, она увидела, что на пергаменте проявилось новое пятно.
Гермиона мгновенно села на кровати, хватая смятый лист.
Проси, — все, что он ответил.
Закатив глаза, она потянулась за пером.
Мне стоит обратиться к тебе «Мой господин» или просто «О, великий великодушный Драко Малфой?»
Гермиона понятия не имела, почему она вела себя так с ним.
Но за все месяцы с тех самых пор, когда она приобрела все то, о чем бы никогда не попросила, она впервые чувствовала ту искру, что в ней горела раньше.
Не дерзи, иначе я отказываю сразу.
Закатив глаза еще раз, Гермиона всерьез испугалась о здоровье своих склер, рискующих запасть обратно от той интенсивности, с которой она реагировала этим действом на заносчивого слизеринца, и наконец-то нацарапала о своей просьбе.
Мне нужно восстанавливающее и укрепляющее зелья.
Сколько? — ответ появился практически моментально.
Она нахмурилась, смотря на его буквы.
Что, вот так просто?
Он даже не задаст ей ни единого вопроса? Не подколет? Ничего не скажет?
Не знаю. По одному, наверное. А ты можешь больше? — все еще недоверчиво впиваясь в небольшой кусок пергамента, оставила на нем чернила Гермиона.
Ответь сама на этот вопрос.
В третий раз рисковать своими глазницами она не стала, поэтому просто выдохнула и продолжила писать.
Ты даже не спросишь, зачем мне они?
Грейнджер, я, кажется, уже упоминал, что я не твои тупоголовые дружки.
Гермиона, как наяву, представила его самодовольный вид, с которым он сейчас касался своего листа.
Она бы стукнула его, если бы могла, но она не могла.
Спасибо.
Гермиона уже хотела отложить исписанный пергамент, попутно задумавшись о том, что им явно понадобится новый, как там опять начали проявляться буквы.
Не спеши благодарить, пока не знаешь о запрошенной мной плате, цветочек.
Она громко фыркнула, притягивая бледную материю обратно, и, ехидно улыбнувшись, решила поиграть.
Отдать тебе натурой? — постукивая перышком по поднятым в изгибе кончикам прикушенных и покрасневших губ, Гермиона стала ждать ответа, пытаясь в голове представить его образ и реакцию на новые слова.
Фу, как грубо, Грейнджер. Я не знал, что ты из «этих» дам, — ответил Малфой спустя мгновение.
Нервный смешок сорвался с ее уст, когда она увидела витиеватый почерк.
Из каких «этих»?
Если бы ей год назад сказали, что она будет лежать на собственной кровати и перекидываться тайными записками, имеющими не совсем приличный и привычный для нее подтекст, который преимущественно в данной ситуации исходил от нее, с Драко Малфоем — она бы абсолютно точно не поверила в возможность этого ни при каких разрушенных мирах.
Но если мир стоял как прежде и это все происходило с ней, возможно, что разрушился не он, а чей-то разум, который ей сейчас уже не хочется восстановить.
Обсудим это на досуге, мне сейчас некогда. Я тебя понял.
Смотря на его почерк, Гермиона в очередной раз тихо выдохнула, не давая мыслям просочиться в ее зараженный организм.
До встречи, — вывела она на небольшом пергаменте и отложила его от себя.
***</p>
Собираясь на ужин, Гермиона в очередной раз поежилась от предстоящих напряженных и заряженных на негатив минут в окружении всех тех, кто находился рядом.
С тех пор, как Рон начал встречаться с Браун, не преминув об этом сообщить весьма понятной сценой, которую он регулярно повторял, все еще взглядом рыская ее глаза, которые уже на него не смотрели, он начал еще больше обращать на Гермиону обозленные слова, которыми отчаянно старался ее покалечить.
Она лишь снисходительно и понимающе терпела вполне очевидный, вполне предсказуемый исход, смиренно выступая в роли той, кто причинил ему те раны, что он в данный миг пытался зализать, выплескивая яд на своего убийцу.
Она не отвечала на его смешки и нервные издевки, грустно улыбаясь и смотря в глаза того, кто некогда ей был одним из тех, кого она хотела видеть рядом.
Занимая свое место между Дином Томасом, который ей кивнул и улыбнулся, и Кэти Бэлл, она безошибочно почувствовала жгучие зрачки.
Подняв глаза на Рона, вплотную вперившего засиявшие отсветы, Гермиона в который раз увидела, как он ей усмехнулся и обнял Браун, грубо притянув к себе жующую свой ужин девушку, что вмиг растаяла в его руках, прильнув поближе.
Все еще смотря на нее, он повернулся и поцеловал Лаванду.
— Почему он делает это каждый раз, когда видит тебя? — тихо спросил Дин у Гермионы, когда она накладывала овощи в свою тарелку.
Аппетита у нее не было, но, если она не поест, у нее не будет сил на то, что предстояло ночью.
— Не знаю, — ответила она, накалывая брокколи на вилку.
— Джинни говорила, что вы вроде как… были близки, — неуверенно дополнил Томас.
Гермиона бросила свой взгляд на Гарри, что, подобно ей, бесцельно ковырялся у себя в тарелке, и перевела тускнеющие янтари на Джинни, что тоже не была поглощена едой, безжизненной украдкой иногда смотря на Гарри.
Ее новый парень, сейчас пытающийся выяснить детали отношений старшего брата своей девушки и Гермионы, совсем не занимал ее зрачков, как это делал тот, кого она по-настоящему любила.
Иногда одной любви недостаточно.
— Мы были, — поворачиваясь к Дину, сказала она.
Он кивнул и отвернулся, продолжая трапезу.
Когда Гермиона вернулась в свою Башню после небольшой прогулки в одиночестве по территории около замка, она в пятидесятый раз за день задумалась о том, что она будет делать дальше.
Нервно расхаживая по гостиной, она с тоской на сердце вспомнила о Живоглоте.
Оставляя его в Англии, пока они с родителями путешествовали летом по Новой Зеландии, она не ожидала, что по возвращении его уже не будет.
В первые несколько дней, в которые Гермиона была не в состоянии подняться с кровати и прийти в себя, она даже не заметила его пропажи. Но когда она окончательно проснулась и осмотрелась, поняла, что его нет.
Он просто пропал.
Его зачарованная миска, купленная в Косом переулке, стояла нетронутой, а любимая лежанка была холодной и пустой.
Все окна были закрыты, как и двери, перекрывая все возможности сбежать.
Как будто бы он испарился.
Живоглот никогда не изъявлял желания сбежать. Он всегда любил находиться рядом с Гермионой, когда она спала или читала книги.
Он приходил к ней на кровать и скатывался в небольшой клубок, мечтательно смотря, как она изучала новые предметы.
Он всегда был рядом с ней.
Когда ей было грустно, он забирался к ней на грудь и начинал урчать, пытаясь успокоить.
Живоглот был самым прекрасным другом, которого она, подобно остальным, лишилась тоже.
Гермиона надеялась, что он жив. И еще она надеялась, что однажды он вернется и снова ляжет ей на грудь.
Утерев подавленные слезы и прогнав взбирающуюся по коже грусть, Гермиона поднялась наверх и приняла неспешный душ.
Вернувшись в свою спальню, она замерла, пытаясь выбрать, что надеть.
Она почти ударила себя по голове, когда рассудок к ней вернулся.
Почему она вообще должна выбирать, что ей надеть?
Какая разница, в чем она пойдет на встречу с Малфоем?
Это вообще не встреча.
Это…
Гермиона понятия не имела, что это и как это назвать.
Их отношения с Малфоем вообще не поддавались никакому объяснению.
Конечно, он оказался далеко не тем, кого ей рисовал его стараниями разум, но все, что происходило сейчас, все равно оказывалось слишком трудным для каких-либо разграничений.
Выбрав джинсы и ее любимый свитер, она натянула всю одежду на себя и повернулась к зеркалу, что возвышалось на ее комоде.
Бросив взгляд на все еще нетронутую упаковку от духов, она на несколько секунд остановилась.
Громко фыркнув, Гермиона двинулась вперед, схватив расческу, и принялась расчесывать свои сухие после заклинания и взбалмошные кудри.
— Еще чего, — нервно пробормотав, она начала яростно распутывать смешавшиеся локоны.
Когда борьба с распущенными волосами завершилась чем-то, что могло назваться «сносно», она затянула их в высокий хвост.
Посмотрев на себя в зеркало, она решила распустить обратно и заплести их в пышную французскую косу.
Ей просто было некомфортно с хвостиком сейчас.
Прядки затянулись слишком туго.
Причина была в этом.
Когда прическа ее удовлетворила, она взглянула на часы.
Без четверти полночь.
Посмотрев еще раз в свои мутные глаза, она собралась с духом и направилась на выход.
Захватив по пути мантию и накинув ее на себя, Гермиона еще раз проверила наличие дневника и своей лозы в кармане и вышла, оглянувшись на пустую дверь, откуда несколько ночей назад по ее просьбе сняли портрет.
Тихо ступая по холодному и спящему замку, она гадала, чем откроется для них двоих та комната, что их сегодня примет.
Поднимаясь на восьмой этаж, она вдруг ощутила медленно входящую в сознание тревогу, что касалась ее сжатых легких и груди.
Обернувшись и ускорив шаг, Гермиона не обнаружила там ничего, за исключением кромешной тьмы.
Внезапно ее тело врезалось в кого-то, окончательно забрав тот воздух, что пытался проникать.
— Грейнджер, — прошипел тихий голос Малфоя, который обхватил ее впечатанную плоть.
Резко обернувшись на него, Гермиона выдохнула с облегчением и отстранилась от его груди, куда пришелся с этих пор растрепанный затылок.
— Ты напугал меня, — тихо выдохнула она.
В коридоре было темно, но она смогла увидеть, как он издевательски поднял свою серебряную бровь.
— Тем, что я пришел на твою встречу? — растягивая гласные, самодовольно уточнил он.
Снисходительно ему улыбнувшись, она повернулась к каменной стене, послав ей свои мысли.
— Ты же в курсе, что комната либо подстраивается под желания, либо предоставляет то, что тебе нужно? — спросил он позади.
— Ого, расскажешь поподробнее? — развернувшись обратно и зло зыркнув на него, она выжидающе нахмурилась.
Он закатил глаза, блеснув зрачками.
— Чтобы она открылась, цветочек, нужно для начала определиться между собой, что нам нужно.
— Ладно, — нехотя выдавила Гермиона.
Этот придурок был прав, она не подумала об этом.
— Нам нужно какое-нибудь пространство, где…
Ей не удалось договорить, потому что рядом с ними появилась дверь, разрезав воздух волнами и рябью.
Гермиона уставилась на Малфоя.
— Это ты сделал?
— Вторая часть моего предложения, что я тебе сказал минутой ранее, — открывая дверь, сухо растянул он.
Заносчивый придурок.
— Спасибо, — машинально пробормотала она, заходя за ним.
Он повернулся к ней, нахмурившись.
— За что? — непонимающе спросил он.
Она покраснела, стушевавшись.
— Ты… придержал мне дверь, — смущаясь, выдавила Гермиона.
Малфой выглядел так странно, что она едва могла определить, что за эмоция от него исходила.
Немного напоминало шок.
Так ничего и не сказав, он принялся оглядывать пространство вместе с Гермионой.
Это была практически пустая комната, размером с класс, с большим старым диваном у стены и деревянным столиком на ножках.
Больше в комнате не было ничего.
Вытаскивая дневник из-под мантии, она прошла к столу и положила его на потертый кусок древа.
— Ты готов? — спросила она, взглянув на Малфоя.
— Я еще не выдвинул свои условия, Грейнджер, — эхом пронесся его раскатистый голос по пространству. — Перспектива быть экспериментом меня не особо привлекает, я упоминал.
Гермиона устало выдохнула.
— Малфой, я уже говорила…
— Я закончу, — стальным голосом прервал он ее.
Скрестив руки на груди, она выжидающе уставилась на Малфоя, что подходил неспешным шагом к ней все ближе.
— И чего же ты хочешь? — решительно спросила она у него.
С каждым стуком его каблука по тихой комнате неслись удары.
Малфой подошел практически вплотную, оставив лишь малейший свет между их тел.
Наклонившись ниже, он заглянул горящим взглядом в темные глаза.
— Ты поможешь мне уничтожить эту тварь, — прошептав, он выстрелил ей в спину.