Апокалипсис сегодня (1/2)

Толпа – это всегда увлекательное зрелище. Не тогда, когда ты находишься внутри неё. Это лишает перспективы. Всё, что ты видишь и чувствуешь – это давка и масса людей вокруг, а гомон и выкрики сливаются в монолитный неразборчивый шум. Но узреть такое сборище со стороны – дело совсем другое. Словно наблюдаешь за морем, живым подвижным, волнующимся.

Мои глаза то выхватывали отдельные детали, жесты и лица, то расфокусировались, не в силах объять картину целиком. Тёмные, покрытые шерстью, головы непрерывно двигались, подобно колыханиям волн, факела переходили из рук в руки, неверными огнями освещая собравшуюся для штурма орду. И не сосчитать, сколько их собралось сегодня. Я попытался. Не поштучно, конечно. Есть довольно простой, хотя и неточный способ, подходящий для проведения масштабных измерений. Ты просто высчитываешь группу из десяти человек, прикидываешь, сколько места они занимают, а потом ?копируешь? эту площадь на остальную толпу. Получилось десять ?повторов?? Значит, человек сто-сто десять наберётся. Если же народу значительно больше, можно повторить трюк, но используя уже сотенный ?шаблон?, или и вовсе тысячный. Я в своём глазомере уверен не был, но по всему выходило, что грабить Сетет пришла примерно пятнадцатитысячная армия. Сразу вспоминается осада Хельмовой пади, да?* Число, как ни крути, немалое, но только в масштабах одного городка. Так-то по всей пустыне без проблем и вдвое-втрое больше наберётся. Пятнадцать тысяч солдат – грозная сила, но самый обычный спортивный стадион уместит в себе значительно больше. Некоторые, так и до ста тысяч принимают. И всё же зрелище поражало воображение. Джакалы вели себя странно тихо. Не кричали и в барабаны не били, – живая река молча вливалась в узкое извилистое ущелье. Конечно, совсем не издавать звуков у них не выходило, и выйти не могло, но впечатление это производило пугающее. Лёжа среди кустов, я вжимался в землю, опасаясь лишний раз дёрнуться и привлечь к себе нежелательное внимание, то и дело проверяя на ощупь меч. Здравый смысл подсказывал, что шевеление листьев сейчас вряд ли кто-то заметит, но... но было страшно. Ссыкотно даже. Это я готов признать без пустой бравады. Не знаю почему, но в этот напряжённый момент вспомнилась мне одна замечательная серия игр – ?Total War?. Вы про неё, наверное, слышали. Может быть, всё дело в антураже? Античность, пустыня, завоевание. Есть замок, есть его защитники и нападающие. Разум словно сам собой достраивает недостающие элементы – интерфейс, курсор, иконки полководцев и отдельных отрядов... Надо ли говорить, что реальность с игрой соотносилась мало? Прежде всего, это касалось самого поля боя. Оно, на мой взгляд, совсем не подходило для масштабных сражений. Сетет располагался в горном ущелье, медленно перетекающем в очень длинный, извилистый и узкий овраг, стиснутый с обеих сторон почти отвесными, хоть и невысокими скалами. Помимо мощённой камнем дороги, остальная его часть была знатно изрыта кавернами и расщелинами, что вовсе не делало маршрут хоть немного более проходимым. Другое дело, что джакалов это не очень-то волновало. Беспорядочная толпа легко огибала препятствия, то разбиваясь на мелкие ручейки, то сливаясь обратно в могучий поток. В конце концов, они приблизились и к моей позиции. Волнение моё в тот момент достигло апогея. Я не мог остаться, осознавая рискованность подобного шага, но не мог и сбежать. Даже взгляда отвести не сумел – настолько увиденное меня пробрало. Я наблюдал, как шествует подо мною орда, как проверяют и поудобнее перехватывают оружие полудикие воины. А ещё я впервые ощутил ущербность восприятия этого тела. Всего семь имеющихся единиц – это на три пункта ниже среднего уровня. О каком ночном зрении может идти речь? В массе марширующих варваров я едва различал контуры отдельных бойцов. Постепенно топот утих. Луна скрылась за пеленой туч, а со стороны пустыни дохнуло обжигающим жаром. Я сглотнул, ожидая, когда застывшая на пороге буря разразится громом и молниями.━══════╗?╔══════━ Стараясь отвлечься от невесёлых мыслей, я обратил свой взор на могучие стены Сетета. А ведь они не всегда были такими, какими я вижу их сейчас. Когда первые поселенцы только-только пришли сюда, им не хватало ни ресурсов, ни рабочих рук. Всё, что смогли осилить изгнанники, это возведение частокола из столь дефицитной в этих краях древесины. Поначалу хватило и этой малости. Но время шло, и спустя несколько лет к первой стенке добавилась вторая, а пространство между ними засыпали дроблёным камнем, превратив хлипкое укрепление в устойчивый вал, оснащённый сторожевыми вышками. Стена всё ещё была невысока, но больше не пробивалась первой же таранной атакой. В третий же раз её улучшать вовсе не стали, предпочтя возвести чуть позади уже полноценную каменную стену, шести метров высотой. А потом был найден путь на Иранистан. Стоило новости облететь сопредельные земли, как переселенцы потянулись в город небольшим, но устойчивым потоком. Ажиотаж разгорелся не сразу, но и надолго этот период не затянулся, превратившись со временем в настоящую манию. Кто-то искал лучшей жизни. Кто-то жаждал разбогатеть, ухватив, наконец, удачу за хвост. Кто-то шёл в Сетет за защитой, а некоторые собирались нажиться на беззащитных. Торговые узлы всегда привлекали к себе самый разнообразный люд, и уж тем более это характерно для направлений государственного масштаба. Ничего удивительного в таком притоке нет – это закономерный и неизбежный процесс. В чём-то даже полезный.

И всё бы ничего, но очень скоро для всех желающих не осталось свободного места. Таков недостаток всех природных фортификаций. Скалы обеспечивают замечательное прикрытие, да вот только с места их не перенести и не срыть. Пришлось перестраивать стену. Как результат – город в очередной раз расширился, сдвинув окраины к самому ?горлышку? горной долины. Так и появилась на свет четвёртая и последняя городская стена. Двенадцать метров идеально подогнанных друг к другу каменных блоков. Толщина, достаточная чтобы две колесницы могли разъехаться, не цепляя друг друга бортами. Широкий ров с укреплёнными стенками и вкопанными на дне кольями. Вершину укрепления венчала двухъярусная галерея с узкими бойницами, позволяющая вместить число стрелков вдвое большее обычного. Четыре квадратные башни, разделяющие стену на равные части, были оснащены осадными, – хотя в данном случае контр-осадными, – приспособлениями и механизмами. Сложные машины, установленные на их крышах, были дороги и капризны в обслуживании, но их малое число вполне позволяло подобные траты. Вдобавок ко всему, на скалах защитники обустроили несколько весьма и весьма удобных позиций, достаточно просторных, чтобы вместить в себя по десятку стрелков каждая. Но, самым важным были, конечно же, люди. Две тысячи городских стражников – хорошо организованных и опытных мужчин, дисциплинированных и выученных сражаться строем. Ещё около тысячи разнообразных наёмников и караванной охраны – тех, чьих нанимателей и хозяев застала врасплох осада, и кто отважился поддержать обороняющихся солдат. Плюс ещё почти полторы тысячи ополченцев, да и просто взрослых мужчин, не имевших особого выбора и решивших защищать свои семьи с оружием в руках. Итого: от четырёх с половиной до пяти тысяч солдат.

Много это или мало? Если исходить из классического уравнения ?один обороняющийся к трём атакующим?, то выходит впритык. Однако ни те, ни другие, не смогут сразу включиться в бой полным составом – ущелье могло пропустить через себя только ограниченный контингент сил, также как и стена не вмещала в себя всех желающих. На стороне джакалов – внезапность, численность и звериная ярость. На стороне защитников Сетета – укрепления, лучшее вооружение и отчаянное желание защитить свой дом. Шансы сложились примерно равные для каждой из сражающихся сторон. Не знаю, чем должна закончиться эта ночь, но в одном я уверен точно – если выживу, этого побоища мне не забыть никогда.━══════╗?╔══════━ Говорят, что горный обвал начинается с первого камня. Первым камнем этой битвы стал один из множества джакальих воинов. Он не был ни вождём, собравшим поход, ни опытным и матёрым командиром, ни даже признанным воином. Обычный рядовой налётчик – молодой, горячий, бесстрашный и безызвестный; то существо, чьё имя никогда даже бегло не упоминалось в преданиях их народа. Когда армия подобралась, приготавливаясь к самоубийственному рывку, он стоял среди многих таких же, чувствуя, как мелко дрожат руки, но не от страха, а от захлёстывающего с головой бешенства. В какой-то момент это жжение стало почти невыносимым и, в конце концов, он не выдержал. Кровь застучала в его висках. Концентрация азарта и агрессии в венах превысила все мысленные пределы. Запрокинул голову кверху, молодой джакал яростно завопил и сорвался с места, помчавшись навстречу добыче и гибели.

Следом за ним подхватили ревущий клич и другие. Единым порывом качнулась к неприступной стене толпа. Ночная тишина оказалась безжалостно разорвана, словно кто-то взрезал её ножом, безвозвратно разрывая полотно молчания. Подобно тёмному приливу, налётчики ринулись в бой, на ходу огибая и перескакивая через каверны и провалы. Кто-то выл. Кто-то истошно кричал. Некоторым неудачникам не повезло – они сбились с шага и были немедленно затоптаны ?братьями по оружию?. Но всё это не могло остановить или даже замедлить разбушевавшегося зверя, спущенного, наконец, с тонкого контролирующего поводка. Пожелай в ту секунду вождь отыграть назад – его бы не послушали и не услышали, даже имей он благословление всех Стигийских богов разом.

Но стоило воинам пересечь незримую черту, и им, наконец, ответили. Слитный залп лучников был почти неразличим на фоне тёмных небес. Я, например его не заметил – пока первые ряды атакующих не рухнули, скошенные невидимой рукой. Чёрные стрелы разили без промаха, ибо по такой толпе невозможно промахнуться, даже очень этого захотев. Что ж, смертельного ливня джакалы не испугались. Уже через несколько секунд орда перемахнула через своих павших сородичей, втаптывая их в камень и песок. Лучники разили наверняка, но воистину сокрушительного урона нанести не могли. Никакая точность не поможет затушить костёр, когда в руках лишь пригоршня редких капель. Там, где выбивали одного налётчика, тут же появлялись двое других, а в долину всё вливались и вливались новые подкрепления.

Джакалы были дикарями, это верно, вот только дураками они не являлись. Если год от года ходить в налёты, рано или поздно накопишь столь ценный и оплаченный немалой кровью опыт. Мне следовало обратить на это внимание раньше – раз этот народ регулярно берёт приступом замки и города, значит, кое-что в этом он понимают. Да у него не было ни логистики, ни осадных машин, ну и что? Кураж, численность и смекалка компенсировали и то и другое сразу. Атаковать без плана было бы самоубийством. Пока добежишь, пока пересечёшь ров – тебя уже десять раз нашпигуют стрелами. И, даже добравшись до стены, воины столкнулись бы с непреодолимым препятствием – двенадцать метров гладко обтёсанного камня, с вершины которого сыплются всё новые и новые смертоносные дары – стрелы, дротики, камни, а также полные котлы кипящего масла. Да-а-а, пускай орда и имеет подавляющее превосходство в количестве войск, но действуя столь безрассудно, она просто умоется кровью. На самой возможности победы тогда придётся поставить крест. Что ж, как я и сказал, джакалы дураками не были. Или, по крайне мере, таковыми не являлись их военные вожди. Пусть рядовые бойцы не имели даже зачатков дисциплины – от них этого и не требовалось. Поэтому, – а точнее, несмотря на это, – план штурма, оказался эффективен, но при этом предельно прост. Верховный вождь, в ритуальном поединке доказавший своё право вести орду, разделил её на несколько ?волн?. В первую из них вошёл весь племенной молодняк – быстрые, сильные и подвижные охотники. А ещё абсолютно бесстрашные. Те, кто почти не имел ни хорошего оружия, ни приличной брони, но был способен жилы порвать, но добраться, дойти, доползти до поставленной цели. На своих спинах и плечах авангард нёс тяжёлую, но важную для штурма поклажу, тот груз, что любой ценой требовалось дотащить до стены. Для одних это были длиннющие лестницы. Для других – мостики, способные одним пролётом перекрыть ров. В руках части ?курьеров? виднелись короба с пиками и метательными дротиками – чтобы идущим следом было чем заменить поломанное вооружение. Странный подход. Абсолютно безжалостный, но прагматичный и удивительно продуманный для вылезших из-под пальмы полузверей. Так могла бы думать машина или роевой интеллект – жертвуя малым, ради выгоды большинства. Нет, не просто жертвуя, а используя собственных сородичей словно ресурс – в меру ценный и легко восполнимый. Авангард был неизбежно прорежен обстрелом, но большая его часть без помех добралась до стены, приступив к подготовке подъёма. Джакалы легко наводили через ров переправы. Они пробегали по мостам и с разбегу вонзали лестницы в утрамбованный песок, одним сильным рывком закидывая их на стену. Сами лестницы были сплетены из крепких и чертовски плотных стеблей, разрубить которые удавалось с превеликим трудом. Сбросить же их обратно мешали как цепляющиеся за парапет крючья, так и сами бойцы авангарда, удерживающие штурмовые лестницы за лианы, привязанные к верхним ступеням, и мешающие откинуть их от стены. Впрочем, защитникам было уже не до них. Вслед за самыми отмороженными бойцами, вождь отправил самых многочисленных и малоценных. Это густая толпа, состоящая в большинстве своём из некомбатанта и неопытного молодняка, разрозненным приливом хлынула на стену. Их рубили. Их сбрасывали вниз – на шипы и головы собратьев. А ещё их не жалела ни одна из сторон. Во второй волне на убой шли все те, кто оказался непригоден ни для мирной, ни для военной жизни – больные, раненые, да и просто напросто старые. Невероятно дико для нас, но для джакалов такой подход был в порядке вещей. Да, пущенные в расход бойцы не являлись элитой, но обороняющимся хватило бы и их. Налётчики могли менять одного за троих и всё равно оставаться в выигрыше. Взамен, ?смазка для клинков? ослабляла и связывала боем и без того уступающую числом стражу. К тому же, следует помнить, что самый обычный джакал в среднем сильнее такого же среднестатистического человека и потому опасен даже не имея особой подготовки. Принцип естественного отбора проявил себя во всей красе – бесплодная пустыня уже давным-давно иссушила всех хилых и непригодных.

Что ж, воины Сетета угрозу не пропустили и отреагировали правильно. Где-то на стенах послышался зычный мужской голос, а затем, подчиняясь командирскому крику, на волну наподдавших обрушили свой огонь настенные орудия. Не какие-нибудь катапульты или упаси боги требушеты – о нет! На настенных башнях расположилось нечто куда более... зажигательное! Дистанция до башен была приличной, но одну из машин мне удалось рассмотреть. Она напоминала... баллисту? Да, но только на первый взгляд. Вытянутое ложе было установлено на утопленное в пол крестообразное основание. Сложный дугообразный подвес обеспечивал возможность как наводить оружие вверх-вниз, так и повернуть его на все триста шестьдесят градусов. Сверху же к ложу крепился пузатый бочонок, переплетающийся медными трубами со странной... штуковиной? Не знаю, что это было, но это нечто гудело и светилось, словно лавовая лампа прямиком из шестидесятых. Сзади же к конструкции были приделаны кузнечные мехи с парой ручек, а спереди всю эту несуразную конструкцию прикрывал широкий щит, сколоченный из толстых оббитых бронзой досок. Орудие развернули в мою сторону, и я сумел рассмотреть его переднюю часть. Из щита, прямо из большого бронзового герба, напоминающего то ли растрёпанную голову старца, то ли раскинувшее лучи пылающее солнце, торчал длинный ствол с раструбом. Только я успел изучить эту причудливую машину, как инженеры орудийного расчёта закончили наводиться на цель и что-то дёрнули позади неё. Орудие отреагировало незамедлительно. С тягучим шипением зелёная искрящаяся сфера сорвалась с раструба, а затем рухнула прямо под ноги незваным гостям. Ударившись о землю, она с оглушительным треском взорвалась, разбрызгивая вокруг огонь и искры. Волна изумрудного пламени захлестнула джакалов, разливаясь непроходимым озерцом, поджигая всё новых и новых тварей. К воинственным крикам добавился многоголосый вопль заживо сжигаемых жертв. В воздухе запахло горелым мясом и палёной шерстью, да так сильно, что я почуял это даже с пригорка. Словно невидимый гигант прижёг беснующуюся толпу гигантской сигаретой.

Этот выстрел стал первым, но не последним. Вслед за удачным залпом последовали другие, не менее опустошительные. Инженеры вели огонь так быстро, как только могли, но и у них был предел – от такой интенсивной работы машины сильно перегревались. Служки не успевали подносить вёдра с водой – охладительные баки поглощали жидкость как не в себя, создавая целые облака технического пара.

И всё же, это казалось лишь каплей в море. Любой огонь однажды угаснет, и вскоре прорехи в строю заполнили напирающие из-за спины бойцы. Они бежали прямо по обугленным телам и редкой тлеющей траве, будто бы совсем не боясь обжечься. К сожалению или к счастью, творение алхимиков Сетета оказалось отнюдь не напалмом и не Диким огнём, и потому последние угли были растоптаны шакальими лапами, так и не сумев разгореться в настоящий пожар. В третьей волне осады шли уже серьёзные бойцы, закаленные многочисленными сражениями и охотой на самых опасных тварей Стигии. Если предыдущие джакалы были вооружены преимущественно кустарным и дурно сделанным оружием, а то и вовсе сельскохозяйственным инструментом, то эти владели вполне приличным по местным меркам снаряжением. Их оружие и доспехи были значительно лучшего качества и отличались изрядным разнообразием. Шакалоголовые несли как вполне пристойного вида мечи, топоры и копья, так и причудливые тесаки, алебарды и косы. Большей частью изготовленные из меди и бронзы, однако, встречались и более качественные, стальные изделия.

Чего только не увидишь во владении этой оравы сумасшедших убийц. Реакция обороняющихся должна была быть очевидной. Ударить огнём по самым ценным отрядам, оставив слабаков настенному гарнизону. Сломить хребет нападения, прежде чем тот натворит дел. Не спорю, идея-то хорошая, да вот только реализовать её попросту не вышло. Ведущий орду вождь тоже это предвидел. И вместо того что бы собрать элиту в единый кулак, он отправил её в хвосте второй волны, смешав с рядовым отребьем. Не целиком – просто разбросал по общей массе, разделив на небольшие, но зубастые группы. Это, безусловно, снизило их эффективность, вот только чрезвычайно подняло выживаемость. Как ночью и в таких условиях найти тех самых бойцов? Как вычленить из беспорядочной толпы немногочисленные элитные отряды? Это оказалось бы не под силу даже самому зоркому воину, не то, что мне или увязшим в бою стрелкам и защитникам. Не знаю, было ли такое решение лучшим из всех возможных. Я всегда предпочитал осторожный и бережливый подход, комплектуя армию из наиболее дорогих и живучих юнитов. Но игры – это одно, а реальность – совсем другое. Жизнь не ограничивается стерильными установками компьютерного кода, а люди – отнюдь не набор полигонов и не бесправное пушечное мясо. Боюсь, только время покажет, кто же из нас оказался прав.━══════╗?╔══════━ С начала сражения прошло уже около часа, а леди-удача всё не спешила назвать имя победителя. То она одних приласкает, то другим подмахнёт аппетитной попкой, а то и вовсе отойдёт в сторону, наблюдая за сцепившимися перед нею самцами. Вот уже трижды атакующих сбрасывали со стен, и каждый раз они возвращались обратно. Крайняя правая башня пала перед напором звериного племени, а центральная левая настолько увязла в борьбе, что больше не могла эффективно вести огонь. Защитники вытащили из рукава второй заготовленный козырь – орлиные гнёзда. Скальные позиции, что возвышались над оборонительным рубежом, позволяли безнаказанно вести огонь не только по подступам, но и прямо по головам забравшихся на стену тварей. Стоило тем занять очередное укрепление, как слаженные залпы незамедлительно выбивали их оттуда обратно на землю. Обычные лучники и небольшие баллисты били необычайно точно, видимо заранее пристрелявшись по самым важным ориентирам. Хороший расчёт, и всё же однажды это обернулось им боком. Один из стреломётов смазал, всадив дротик в предпоследнюю алхимическую машину, став причиной грандиозного взрыва. Неиспользованное топливо смешалось с катализатором и моментально вспыхнуло, погубив как инженерный расчёт, так и собравшихся на башне защитников.

Третья башня Сетета была обескровлена и стремительно пала. Сражающиеся стороны с упорным остервенением грызли оппонентов, истощая в борьбе и их, и свои силы. Раз за разом они сшибались, взаимно истребляя друг друга. В свалке рукопашного боя жизни обрывались одна за другой, и не важно, чья это была жизнь – опытного рубаки или молодого юнца. Неважно, даже, откуда пришла смерть – от клинка, стрелы, огня или же просто от удара об землю. Битва продолжалась. Защитники более чем наполовину проредили налётчиков, но при этом сами потеряли многих опытных воинов. И всё же... всё же стена осталась в руках первоначальных владельцев. Тогда-то джакалы и выставили на поле боя последний резерв. Незадолго до этого, размышляя над происходящим, я искренне недоумевал, почему колдуны и маги тянут так долго. Почему самое могущественное оружие не использовалось тогда, когда ситуация благоприятствовала неожиданной атаке? Возможно, магов слишком мало, чтобы внести действительно весомый вклад? Возможно, и те и другие берегут силы на случай неожиданного удара врага? Так или иначе, но долгожданная магическая дуэль разразилась уже ближе к концу штурма. Первое заклинание я просто-напросто прозевал. Слишком уж неприметным оно оказалось. Я не увидел, как за спинами шакалоголовых взмыла в воздух тёмная сфера. Я не заметил, как она по параболе пролетела высоко над их головами и врезалась в стену, расплескавшись по каменной кладке. Я пропустил тот момент, когда обтесанные, идеально подогнанные друг к другу блоки зашипели и покрылись белёсым паром.

Но когда казавшаяся неприступной стена начала таять, словно восковая свеча... это зрелище пропустить было уже невозможно. Каменная кладка просто... оплывала. Она делала это с той же лёгкостью, с какой кусок масла истаивает на раскалённой сковороде. Участок стены просел почти на треть высоты, сбросив с себя сражающихся. Тех, кому повезло, просто уронило на землю. Те, кто оказались менее удачливы, так и остались в раскалённой массе. И джакалы и люди были вплавлены в камень, а самые невезучие из них ещё некоторое время оставались живы. Полный боли и ужаса многоголосый ор стал лучшим тому подтверждением. Но это не было концом. Спустя несколько минут, через поле боя пронёсся ещё один снаряд, разбившись точно о вершину четвёртой и последней оборонительной башни. В этот раз, зрелище действительно напоминало сгорающую в ускоренной съёмке свечу. Башня поплыла, скручиваясь и складываясь внутрь себя, хороня тех, кто не успел выбраться наружу. Больше у Сетета не осталось орудий. А вот третью атаку явно ждали. Стоило очередной сфере приблизиться к городу, как на её пути сгустился магический щит. Полупрозрачная, почти неразличимая невооружённым глазом завеса приняла удар на себя, отводя его от городских укреплений. Страшная кислотная масса врезалась в неё и бессильно разбилась, стекая на головы беснующейся толпы. К сожалению, успех этот оказался недолгим. То ли джакалы были сильнее, то ли их просто-напросто собралось больше, но с каждой следующей попыткой сила их ударов не ослабевала. Они с упрямой злобой долбились в заклинание, не позволяя снять его, не давая времени найти другое решение. И, в конце концов, победили. Щит не разбился, но был проплавлен, а сфера, пройдя за него, сожгла находящееся на возвышении здание. После этого маги Сетета не колдовали вообще. В тот самый момент, когда я осознал это, части мозаики сложились воедино. Колдуны джакалов не спешили действовать по одной простой причине – они не хотели попасть под ответный удар. Им была неизвестна дальность действия алхимических машин и потому они справедливо опасались за собственные жизни. Вот когда рубеж надломился – тогда-то джакалы и решили рискнуть. Успешно – последний козырь был выбит из рук оппонентов. Инициатива, раскачивающаяся словно маятник, окончательно перешла в руки орды. Теперь, когда настенные орудия были захвачены или выведены из строя, шакалоголовые колдуны могли бить без помех, покуда хватит магических сил. Того же нельзя было сказать о защитниках. Городская стража смешалась с налётчиками, продолжая отчаянно цепляться за стены и укрепления, но постепенно выдавливалась к домам, в направлении узких изогнутых улочек. Пытаться поддержать их боевой магией там, значит неизбежно ударить по своим войскам и по своим же гражданским. Битва миновала свою самую напряжённую часть, но у Сетета всё ещё оставались шансы. Если получится удержать истощённую тяжёлым штурмом орду. Если волшебники выжили и грамотно применят сэкономленные магические резервы. Если кому-нибудь удастся заткнуть ту адову хрень, что только что пробила ворота и снова принялась лупить по стенам и городу, хороня всё новые и новые отряды и без того малочисленных воинов. Если кому-нибудь удастся...

Ну, например, мне?━══════╗?╔══════━ Так что же я должен сделать? Разумно было бы отступить. Переждать ночь в пещере, дождавшись окончания осады. Кто бы из них не победил – защитники Сетета или же джакалы – это значительно облегчит мои дальнейшие действия. От истрёпанной и прореженной битвой толпы ускользнуть удастся быстрее и проще, чем от свежего, полного сил отряда. На худой конец можно взять, припасов, сколько смогу унести, и податься в бега. Стигия большая – места на всех хватит. Или же я могу вмешаться. Помимо опыта и роста навыков это сулит мне и другие, более приятные перспективы. Предотвратить уничтожение единственного близкого оплота цивилизации – раз. Заработать репутацию в глазах жителей этого места – два. Обезопасить окрестности – три. Ну и возможность пограбить под шумок... Резко выдохнув, я с силой хлопнул себя по щекам. Волна боли обожгла лицо, приводя меня в чувство и возвращая здравомыслие. В чём дело, спросите вы? Неужели я испугался? Поджал хвост, стоило делу дойти до серьёзной драки? Отнюдь – проблема заключается в строго противоположном чувстве. Мне, наконец, удалось поймать за хвост ту идею, что уже какое-то время следовала за мной по пятам. Крошечная неуловимая мысль, почти привычка, влияющая на каждое принятое решение. Откровение, которому уже давно пришла пора посмотреть в глаза. Я нарываюсь на неприятности. Взвешивание вариантов? Поиск выгоды? Кого я обманываю – я ведь всё уже решил. Ещё в тот момент, когда первый шок прошёл и у меня получилось восстановить самообладание, я точно знал, что обязательно вляпаюсь в это дерьмище. Не из-за дурной удачи и не из-за происков коварных богов, а потому, что сам впрыгну туда обеими ногами. Такое ведь со мной уже случалось, правда? Зачем я отправился исследовать древний могильник? Неужто ума не хватило понять, что кто-то там обязательно встретится? А потом, когда провалился под землю? Неужели, полезть в глубины катакомб, так и не попытавшись выбраться иначе, это лучшее, до чего я додумался? Или взять хотя бы эту самую ночь. Никто не мешал мне сходить днём или в сумерках, но я попёрся в самое тёмное, в самое непредсказуемое время, подспудно надеясь на новое приключение. Словно попаданец во мне сорвался с цепи. Пора признать – я чёртов адреналиновый маньяк. Каждый раз, встретив проблему, я лезу ей навстречу. Даже если сам этого не осознаю. Каждый раз я придумываю отговорки и оправдания, втайне же надеясь на продолжение банкета. И знаете что? Я не жалею! Пусть риск свернуть свою шею многократно более велик, чем у нас на Земле, я ни на что не променяю это чувство, это ощущение красочности происходящего. Каждый день – новый рекорд. Каждое событие – новое приключение. Да, мне не хватает привычных благ и комфорта, но я и сам себя ими обеспечу. Мне больше не нужно молча терпеть оскорбления, когда можно дать по зубам обидчику. Мне больше не нужно десять лет копить на квартиру, когда я сам могу пойти и построить её. Но самое главное – теперь я сам за себя решаю. Куда идти и что делать. Кем быть и к чему стремиться. Не ?типа свободный выбор? современного общества, а настоящая искренняя свобода. То, чего я раньше был полностью лишен. Главное не лгать самому себе. Самообман – дурная привычка. Пришла пора выбирать. Или я ухожу, сохраняя иллюзию осторожности и разумности. Или иду вперёд, принимая тот факт, что мне нравится находиться в центре событий. Тихо смеюсь, чувствуя, как отпускает меня напряжение. Кто бы мог подумать, что познать себя можно вот так вот легко и внезапно. Словно походя. Ведь я уже всё для себя решил? Со скрипом перчатка сжалась на рукояти клинка. Мысль о том, что мне придётся вырезать десяток-другой шакалоголовых совсем не вызывала отторжения, только слегка мутило в животе. И то оттого, что мне не по нраву вид выпавших на землю потрохов, но вовсе не от природной брезгливости. Давайте будем честны – у человечества никогда не было проблем с убийствами. Сколько тысячелетий нашей цивилизации? Семь? Восемь? Огромный промежуток для нас, но совершенно незаметный для мира в целом. И всё это время мы воевали по любому мало-мальски подходящему поводу. И по политическим причинам, и по экономическим, даже по религиозным – я уж не говорю о полностью двинутых ублюдках, коим любая резня в радость. Культурные сдержки и противовесы начали образовываться относительно недавно, но даже сейчас стоит человеку подойти к черте, как он без промедлений хватается за дубину потяжелее. Убийство – наше неотъемлемое, данное природой и эволюцией право. Способ решения проблем, не всегда уместный, но по-своему эффективный. И мы, люди, не в силах выбросить его на обочину истории, как бы сами не твердили друг другу обратное. ?Где-то глубоко в каждом из нас, спрятан этот первобытный инстинкт... отшлифованный до блеска инстинкт матерого убийцы?. И я отчётливо чувствую, как он просыпается во мне, стряхивая пыль веков, стирая тонкий налёт цивилизации.

━══════╗?╔══════━ Каким вам видится осадный лагерь варварской орды? Ну, у кого какие идеи? Наверное, множество шатров – от маленьких, до самых больших, способных вместить человек сорок. Возле них зажжённые костры, стойки с оружием, да тюки со всяким добром. Ещё должны быть лошади или любой другой верховой транспорт, возы и телеги – надо же добычу на чём-то везти? К ним прибавим рабов – для уборки и грязного труда – и рабынь – для увеселения. А-то как мужчине и видному воину племени в налёт идти, да без любимой грелки? И окружает всю эту красоту частокол из толстых, обтесанных сверху брёвен. И ещё сторожевые вышки – ну, как у орков в варкрафте. И часовые с копьями. И патрули – обязательно на волках. А почему бы и нет? Римляне вон, из каждого лагеря натуральную крепость делали! Что я увидел на самом деле?