[417] Непредсказуемый ученик и огорошенный учитель (1/2)

У Цяньхэн провёл бессонную ночь, ожидая, что вот-вот явятся слуги и вышвырнут его из поместья, а может, ещё и побьют палками. Это меньшее, что он заслужил. Но ночь прошла, настало утро, а за ним так никто и не явился. Позже слуги принесли завтрак и воду для умывания — всё, как и в другие утра. «Чэнь Юэ никому не рассказал?» — подумал У Цяньхэн с облегчением. Ему бы не хотелось лишиться места, он убедил себя, что облегчение испытал именно поэтому.

Чэнь Юэ вёл себя как обычно, словно вчера ничего и не произошло. У Цяньхэн всё-таки принёс ему извинения, назвав свой поступок недоразумением и слабостью, проявленной под влиянием момента. Но Чэнь Юэ ответил беззаботно:

— Не нужно извиняться, учитель. Я убежал не потому, что рассердился, просто… это было неожиданно и… застало меня врасплох. Что нужно делать, когда происходит подобное, учитель?

— Влепить пощёчину, — серьёзно ответил У Цяньхэн, — и не слушать никаких оправданий.

Больше к этой теме они не возвращались, и У Цяньхэн рад был видеть, что между ними не возникало неловкостей.

«Сяован, может быть, и не понял, почему это произошло, — подумал У Цяньхэн. — Если не заострять на этом внимания, он об этом забудет».

У Цяньхэн раскрыл книгу, и они продолжили разбирать стихотворения. Чэнь Юэ, как всегда, задавал много вопросов, и над некоторыми приходилось подумать, прежде чем отвечать. У Цяньхэн, погружённый в поиски верных ответов, не замечал, что Чэнь Юэ ведёт себя вовсе не так, как обычно: если взгляд его ненароком останавливался на губах У Цяньхэна — ученики нередко «смотрят в рот» учителю, чтобы ничего не пропустить, — то на щеках его вспыхивал румянец, и юноша спешил отвести глаза.

— Почему влюблённых называют журавлями, учитель? — спросил Чэнь Юэ. — Эта метафора повторяется из стихотворения в стихотворение.

— Ты видел когда-нибудь журавлей? — спросил У Цяньхэн и, взяв кисть, нарисовал журавля. — Это красивая птица. Они создают пары на всю жизнь, и если один из пары погибает, то другой до самой смерти остаётся одиноким, поэтому верность любви называют журавлиной.

— Это печально, — сказал Чэнь Юэ. — Тогда и несчастную любовь тоже можно назвать журавлиной? Оставшийся журавль ведь наверняка несчастен, поскольку тоскует по своей утрате?

— Гм… — растерялся У Цяньхэн. С такого ракурса он эту метафору никогда не рассматривал. Чэнь Юэ вновь проявил живой, неординарный ум.

Время урока истекло, они распрощались до следующего утра.

У Цяньхэн почитал немного перед сном, чтобы подготовиться к следующему уроку. У него вошло в привычку угадывать, какие вопросы по стихотворению задаст ему Сяован, и подготовить ответы заранее. Но, должно заметить, он редко угадывал. Чэнь Юэ мыслил нестандартно и всегда подходил к вопросу основательно, но с неожиданной стороны, как, например, было с метафорой о журавлях. У Цяньхэн покачал головой, задул свечу и лёг спать.