[234] Воссоединение братьев (1/2)
Ху Фэйцинь взошёл на крыльцо следом за Шу Э и увидел Второго Принца. Тот сидел за низким столом, заваленным свитками, и сосредоточенно разглядывал один из них, держа его перед собой на вытянутых руках. Выглядел он практически так же, как и в их последнюю встречу, но… что-то изменилось, вот только понять бы — что. Шэнь-цзы, как его теперь называли, был одет в точно такое же белое одеяние, какое было на Юн Гуане и Шу Э, с той разницей, что самая верхняя накидка была из золотых кружев и делала его рукава похожими на крылья бабочки. Волосы, которые Второй Принц обычно носил распущенными, были забраны в высокий хвост, скреплённый несколькими шпильками и лентами, и затянуты так туго, что внешние углы глаз его несколько вытянулись. Не считая траурной одежды — траурной её можно было считать с большой натяжкой — Шэнь-цзы нисколько не походил на мертвеца или на те души, которых Ху Фэйцинь видел у моста Найхэ. На щеках старшего брата даже был румянец, и это поразило Ху Фэйциня больше всего: Циньван Хуашэнь всегда был бледный, здоровье у него было слабое, а этот новый Циньван Хуашэнь… Шэнь-цзы, как его теперь называли… У него был цветущий вид. Не считая лёгких теней под нижними веками и неестественного пурпурного цвета набрякших кровью губ.
— Шэнь-ди, — позвал Шу Э, останавливаясь у порога, но не входя.
Шэнь-цзы его не услышал. Ху Фэйцинь невольно улыбнулся. В этом его брат не изменился: если он был увлечён какой-то книгой, ничто не могло его отвлечь. Сам Второй Принц даже шутил, что для этого необходимо, чтобы волосы на его голове вспыхнули, не меньше. Ху Фэйцинь испытал некоторое облегчение, увидев, что даже в посмертии старший брат не изменил своим привычкам. Это обнадёживало.
Ху Фэйцинь облизнул внезапно пересохшие губы и позвал:
— Гэгэ?
Шэнь-цзы вздрогнул, поднял глаза от свитка. Пару мгновений он глядел на Ху Фэйциня странным взглядом, точно не узнавая или не веря своим глазам, потом пальцы его разжались, свиток грохнулся на стол, Второй Принц вскочил на ноги. Его дальнейшая реакция Ху Фэйциня озадачила, он решил, что брат не в себе. Шэнь-цзы накрыл рот ладонью и застонал:
— О нет, А-Цинь… нет-нет-нет… нет… А-Цинь, нет…
Ху Фэйцинь беспокойно повернулся к Шу Э. Быть может, посмертие отразилось на рассудке Второго Принца? Шу Э вздохнул, как человек, который смертельно устал, перешагнул через порог и, взяв Шэнь-цзы за руку, подвёл к Ху Фэйциню. Ноги Второго Принца подкашивались.
— Просто дотронься до него, — сказал Шу Э и силой заставил Шэнь-цзы положить ладонь на локоть Ху Фэйциня.
С лицом Шэнь-цзы произошла мгновенная метаморфоза. Глаза его вспыхнули, наполнились светом жизни и слезами. Он порывисто схватил младшего брата за плечи и прижал к себе, простонав:
— Ты жив! Ты жив, А-Цинь! Хвала Небесам, ты жив!
Ху Фэйцинь сообразил, что брат принял его за мёртвого. В самом деле, как ещё люди могли оказываться в Великом Ничто, если не умерев?
— Я живой, гэгэ, — поспешно сказал Ху Фэйцинь, — я живой, живее не бывает.
Шэнь-цзы отстранился, поглядел на него, погладил по щеке, потом привычным жестом прижался лбом к его лбу, удерживая Ху Фэйциня за затылок. Ху Фэйцинь выдохнул, закрыл глаза. Как же ему этого не хватало! Но аура старшего брата изменилась, он это почувствовал. Природа духовных сил осталась прежней, но лишилась запаха небожителей. Впрочем, от неё и запаха смерти не исходило. От неё веяло свежестью ночи. Кем или чем стал Циньван Хуашэнь? Но небожителем он точно уже не был.
— Гэгэ, — сдавленно сказал Ху Фэйцинь, чувствуя, что глаза его отяжелели слезами.
Шу Э тактично кашлянул и указал рукой на горящую палочку благовоний: