[164] Техника Песчаной длани (1/2)

Какое-то время Ху Фэйцинь сидел, не двигаясь, точно не мог избавиться от наваждения, заставившего его поцеловать Ху Вэя. Лицо его ничего не выражало, но пальцы подрагивали, а Лисье Пламя внутри полыхало, точно в него плеснули маслом. Ху Фэйцинь опомнился, лицо его залило краской, он перехватил рот рукой. «Что я делаю!» — подумал он беспокойно.

Он отошёл от кровати, постоял какое-то время, держась рукой за стену, и относительно преуспел в том, чтобы избавиться от лишних мыслей. Небесные техники ошибок не прощали. Ху Фэйцинь знал, что бывает с теми, кто ошибался: искажение Ци или даже смерть. Он вытащил мешочек с пилюлями, которые приготовил для него Ху Сюань, и принялся глотать их одну за другой, чтобы укрепить Лисье Пламя, пока не ощутил, что его желудок набит ими, как зоб птицы зерном. Ощущение было не очень приятное, и Ху Фэйцинь подумал, что после будет мучиться изжогой. Если только будет это «после».

Он вернулся к кровати, взял спящего Ху Вэя за плечи и усадил в позу Лотоса. Голова Ху Вэя упала на грудь. Лисьи снотворные пилюли дарили крепкий сон: Ху Фэйцинь мог бы что угодно сделать с Ху Вэем — и тот не проснулся бы. Ху Фэйцинь сел позади него, спустил одеяние с его плеч практически до пояса. Пару минут он медлил, собираясь с мыслями и неосознанно разглядывая линии на своих ладонях. Они казались кроваво-красными, настолько напряжены были его пальцы.

Ху Фэйцинь сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Ци в его теле замедлилась, сгустилась в основных духовных узлах, в том числе и вокруг Лисьего Пламени, которое напряжённо трепетало. Ху Фэйцинь напряг кисти рук и с силой впечатал обе ладони Ху Вэю в спину на уровне лопаток. Волной раскатилась отдача, двери и ставни заходили ходуном, волосы Ху Фэйциня взвились над головой, как языки пламени. Его ладони отбросило от спины Ху Вэя, но он снова впечатал их, применив ещё больше духовных сил. Волна отдачи снова прокатилась по комнате, переворачивая стол и ширмы, разбились хрупкие фарфоровые чашки. Он с трудом мог удерживать ладони прижатыми к лопаткам Ху Вэя: он не учёл врождённой защиты лисьих демонов, которая способна была отразить любую физическую атаку, а когда сообразил, почему так происходит, то увеличил приток Ци к ладоням. Теперь это был вопрос выносливости. Если его ладони снова отбросит, применить технику Песчаной Ладони Ху Фэйцинь не сможет: во время выведения яда — или Тьмы — ладони должны быть неотрывны от тела. С первой до последней секунды.

Дышать было тяжело. Чтобы Ци текла непрерывно, нужно было контролировать дыхание. Он почувствовал, что весь взмок, одеяние прилипло к телу, выхолодило кожу, только ладони горели. На применение техники уходило больше Ци, чем он предполагал, но хвосты пока держались, вероятно — благодаря пилюлям, что он съел.

Поначалу он подумал, что ему померещилось, что напряжение заставило зрение померкнуть на мгновение, но чем дольше он смотрел, тем яснее понимал, что это не галлюцинации. Тонкие чёрные струйки дыма, похожие на нити, просачивались из пор кожи Ху Вэя и, припадая и извиваясь, тянулись к ладоням Ху Фэйциня. Он сообразил, что это Тьма. Техника Песчаной Длани начала действовать!

Ху Фэйцинь полагал, что уже пережил сильнейшую боль в своей жизни, когда Ху Вэй врачевал рану на его животе вулканическим пеплом. Когда Тьма дотронулась до него, он понял, что ничего не знал о боли. Это был разряд такой силы, что он ослеп и оглох на мгновение, только чудом удерживая ладони на лопатках Ху Вэя. Ему показалось, что из него заживо рвут вены и жилы. Он стиснул зубы, изо рта потекла струйка крови, красная, как закатное солнце.

Черные нити всё ползли и ползли из тела Ху Вэя, одна за другой проникая в тело Ху Фэйциня через поры на коже ладоней. Тьма заполняла духовные каналы, обволакивала внутренности, пропитывала жилы, смешивалась с кровью. В какой-то момент Ху Фэйцинь почувствовал, что… перестал чувствовать что бы то ни было. Чернота медленно заполнила его глаза, и даже кровь, подтекавшая изо рта, теперь была чёрной, как тушь.

Он заметил, что чёрные нити из тела Ху Вэя выползают медленнее, чем вначале, количество их тоже начало уменьшаться. Ху Фэй с лёгким испугом подумал, что теряет контроль над своей Ци и техника Песчаной Длани ослабевает из-за той Тьмы, что уже воцарилась внутри него. Это было не так, и он понял это мгновением спустя, когда ощутил, что это уже не его ладони горячие, а кожа Ху Вэя под ними: температура тела Ху Вэя повысилась до лисьей, — а значит, власть Тьмы над ним ослабевает.

Когда Тьма полностью покинула тело Ху Вэя и переселилась в его собственное, Ху Фэйцинь почувствовал некий внутренний импульс, велевший ему остановиться. Он медленно отвёл ладони, почти не чувствуя их: они заледенели, и линии на них были уже не красные, как вначале, а мертвенно-бледные. Он машинально провёл рукой по губам, поглядел на испачканные чёрным пальцы. Мелькнула мысль, что он перестал видеть цвета, потому и собственная кровь видится ему чёрной, но он не придал этому особого значения.

Ху Фэйцинь встал, вернее, попытался встать, но ноги подкосились, и он упал возле кровати на колени и простоял так не меньше четверти часа, пытаясь собраться с силами, чтобы снова попытаться встать. В глазах двоилось, он видел всё словно через какую-то пелену, точно глядел на мир из-под шляпы с вуалью. Леденящая пустота внутри заставила прижать руку к груди. Он мог бы подумать, что сердце не бьётся, поскольку не слышал его и не ощущал ладонью, но он знал, что оно должно: он был ещё жив, как могло оно остановиться? Вероятно, это Тьма извращала его восприятие действительности.

Тьма, по ощущениям, уже подбиралась к Лисьему Пламени. Ху Фэйцинь сделал над собой усилие. У него не было времени на слабость. Прежде всего, нужно удостовериться, что Ху Вэй в порядке. Он привёл в порядок его одежду, уложил его на спину, сложил ему руки на животе. Рука дрожала, когда Ху Фэйцинь приподнял его веко, чтобы взглянуть на цвет радужки. Если она по-прежнему чёрная… Глаза Ху Вэя были закачены, но Ху Фэйцинь разглядел, что они снова жёлтые, без единого чёрного пятнышка! С его губ сорвался вздох облегчения, он уткнулся лбом в край кровати. У него получилось!

Ху Фэйцинь поднялся и побрёл к двери, шаркая ногами. С души будто камень свалился, когда он понял, что спас Ху Вэя. Собственное состояние его мало волновало, но он всё же вздрогнул, когда, мельком взглянув в бочку с водой, заметил черноту своих глаз. «А, — подумал он отстранённо, точно видел не своё отражение, а чьё-то чужое, — они теперь чёрные…»

Он прикрыл глаза, нащупал дверь и вышел из покоев Ху Вэя. Лицо обдало солнечным теплом.