4. Ad personam. (1/1)

?Уже полвека прошло, как она объявилась, эта Анна Брагинская, а я все ещё не знаю, можно ли ей доверять.?

Америка сидел за огромным столом на множество персон и внимательно следил за девушкой, которая, возможно, даже не замечала, что в помещении кроме неё находится ещё один человек.

Россия восседала напротив Альфреда и перелистывала страницы увлекательной книжки в красном переплёте, порой останавливаясь и читая что-то. На обложке было огромными золотыми буквами написано ?История России?. Замечательное времяпровождение столь интересных будних дней, когда сидишь один в зале для собраний стран ООН, а тут лишь, удачно или нет, одна Российская Федерация приехала заранее.

Да мало ли, всего лишь за какие-то два часа до начала, хотя, ведь всё это было сделано специально. Где, как не здесь, она могла остаться наедине с собой, подальше от всех российских проблем своей же политики? Так что есть время почитать свою историю, – хотя свою ли? – и поразмышлять. Вообще-то, это не первый том про Россию, который прочла Брагинская, и Джонс знал об этом как никто другой. Вот только теперь он и сам запутался – где его собственные воспоминания, а где моменты из учебников, которые пересказывала Аня?– Интересная книга?

Альфред, постучал костяшками пальцев по столу, изучая своими небесными глазами русую девушку. Прядки волос падали ей на глаза, но та их изредка сдувала, а Америка следил, как она это делает. Интересно, как он так беззвучно вошёл в зал и давно ли он тут сидит, наблюдая за Анной? Хотя, если учесть, что Брагинская просто зачиталась книгой, то она бы не заметила даже ядерную войну, если бы та началась.?Ты так странно ищешь правду. А я боюсь её, Россия. Боюсь, но признаюсь в этом лишь себе?.– Очень, – кивает Аня, ничуть не удивившись присутствию посторонних лиц. Оторвавшись на минуту от чтения, она поднимает фиалковые глаза на Америку, который смотрел куда-то в окно, давно потеряв интерес ожидания, когда же его, наконец, заметят. Он привык, что обычно РФ редко разговаривала с ним о чём-нибудь, кроме как о прошлых временах. – Тебе нравится следить, как золотые листья падают с деревьев?– А? – Вздрогнул американец, поворачивая голову к своей собеседнице. – Ты что-то сказала?– Ничего, ничего, проехали. Альфред, а скажи-ка мне…

Брагинская увлечённо стала перелистывать страницы, целенаправленно что-то выискивая. США уже догадывался, что сейчас она будет задавать вопросы относительно их с Иваном отношений. Они редко когда говорили о чём-либо кроме этого, и, признаться, Америку обижало это больше, чем что-либо. Почти каждая их встреча заканчивалась одним и тем же – ссорой. Он хотел хотя бы раз не говорить с Анной о прошлом, а наслаждаться настоящим и думать о будущем. Об общем будущем.– А вот, нашла, – Россия развернула книгу стороной к Штатам и пододвинула к нему поближе, указывая тонким указательным пальцем на название главы. – Расскажи мне о Холодной Войне так, как это было, а не то, что написано здесь. Ведь всё было совершенно иначе, я так понимаю, или Иван действительно проиграл тебе в этой гонке идеологий?

Джонс поправил очки, только что висевшие на кончике носа, и хмыкнул, думая, что же ему ответить, соврать ли? Признаться, Америка до сих пор не мог разобраться – вот эта девушка, что сейчас перед ним… Перерожденный Иван или чистый лист, на котором пишут новую историю? Однако он не хотел знать правды, предпочитая вечно находится с завязанными красной повязкой глазами.Так или иначе, Албыстро встал, обошел почти весь стол полукругом, остановился в главенстве стола, которое, по сути дела, ему и принадлежало, и поднял вверх руку с зажатым кулаком. Российская Федерация, расправляя подол своей юбки в мелкий цветочек, оценивающее посмотрела на страну, закрыв книгу и ожидая, что же этот герой сделает такого интересного. Неужели он действительно расскажет всю правду о Холодной Войне и что произошло тогда между ним с Брагинским? С чего это бы Альфреду это вдруг и не рассказать?– В общем, я герой! – громко произнес США, убирая поднятую руку и облокачиваясь на спинку стула. – Не думаю, что тебе так интересно будет узнать, что же тогда произошло. Скажу, что никто не победил, хотя в моей стране людям выдают медали за победу в Холодной Войне. В общем, война так и не закончилась, так как Иван пропал… – Джонс резко оборвал разговор, проглатывая мысль. Он тяжело вздохнул, посмотрев себе на руки, а потом снова улыбнулся Анне. – Ну, и с тобой я подписал соглашение об окончании Холодной Войны, как помнишь. Вот так и всё и было. Довольна?– Хм, – задумалась Брагинская, – не думаю, что вы просто так столько друг другу нервы портили, чтобы Россия тривиально так взял и ушел, ничего никому не сказав, даже сёстрам, которых, между прочим, очень любил, – цокнула Анна, раскачиваясь на стуле. – Я вообще мало что помню из прошлой жизни, ведь, как утверждают, именно я перерожденный Иван, но сама я в это вовсе не верю. Не бывает такого, где логика?

Америка скрипнул стулом, на что РФ была вынуждена остановить свое рассуждение. Потом он ей кивнул, мол, ?продолжай? и с заинтересованным видом подпёр голову рукой. Но он знал эти рассуждения почти наизусть, разве что изредка ему удавалось узнать новые чувства, которые испытывала русская.

– Так вот, а то, что я оказалась в квартире Ивана после того, как он пропал, я не виновата. Для меня уже несколько лет загадка, откуда я всё-таки взялась… Сначала, я даже не задумывалась. Я просто проснулась в декабре 1991 года в холодной постели, зная лишь то, как меня зовут и что я страна, но без прошлого. Будто у меня нет его вовсе, да и было ли оно вообще? Лишь потом я узнала о Ване, но только по рассказам Беларуси. А на фотографиях, что развешены у меня дома на стенах, его почему-то нет. Но постсоветские страны смотрят на меня с них так радостно, что я даже улыбаюсь им, каждый раз спускаясь по лестнице или прогуливаясь по дому. Я до сих пор не снимаю их фотографии, думая, что, возможно, истинный хозяин дома вернётся и отругает меня за это, что я потревожила его идиллию. Или уже не вернется и это я теперь там по хозяйству?.. Слушай, Джонс, я разве тебе это не рассказывала?– Рассказывала, но нетак подробно, – протёр очки Америка. И вправду, может, теперь Анна полностью откровенна с ним?–После того, как я стала читать историю России, мне стало казаться, что я действительно тот, о ком все думают. Но ведь даже страны не могут передавать память другому, своему будущему преемнику? – Анна раскрыла книгу, показывая на какую-то страницу. – Даже это я помню, Февральскую революцию. Но так смутно, будто в дымке. Я не могу отличить, испытываю ли я это из-за того, что прочитала, или это моя память знает о тех события, что произошли так давно? Ты вообще понимаешь, о чем я говорю? – Альфред утвердительно кивнул. – Ты просто так странно на меня смотришь, зачаровано, будто я тебе не серьёзные вещи рассказываю, а сказки какие-то…–Да, нет, нет! Мне это действительно интересно! – Взмахнул рукой Америка, и снова поднялся, поправляя свой красный галстук. Потом он подошел совершенно близко к Российской Федерации, выдвинул стул возле неё и уселся, заглядывая в глаза Ани. – А теперь ты хочешь знать о наших отношениях с Иваном, да? Что-то типа обмена информации?– Угадал, – криво улыбнулась Брагинская, скрещивая руки на груди.

– Ну, тогда слушай, – Альфред сел удобнее, разваливаясь на стуле. – Не скажу, что мы с самого начала были врагами и любили с ним повоевать за счёт других, но и никогда не жили душа в душу. Скорее, когда нам было нужно, мы объединяли свои силы, чтобы направить их на какого-то общего врага. Если в действительности, то этот коммунист поддерживал меня в моей же независимости – то ли насолить Европе, то ли лично Англии с его русофобией, – засмеялся Штаты, вспоминая хмурое лицо с пышными бровями. – Ну, так вот. А ещё он продал мне Аляску, хотя, можно сказать, подарил. Может, опять хотел подкупить меня или же он от чистого сердца надеялся найти во мне друга? – Задорно спросил Америка, обращаясь к Анне. – Так или иначе, Иван часто поддерживал меня во всяких спорах с Артуром, но для меня он был чем-то вроде кумира. Старший брат часто меня им пугал в детстве, когда я ещё был колонией, а мне было интересно, что за страна такая, заставляющая трястись эти британские брови. Брагинский удачно шёл на контакт со мной, чего я, собственно, и добивался. Заполучить в друзья столь мощную страну – удачное решение.– Лучше скажи, сколько раз ты ему подлянки устраивал, – зевнула Анна, подзадоривая Джонса.– Думаю, не меньше, чем он мне, – все ещё на веселом ладе говорил Джонс, размахивая руками. И вправду, они оба друг другу плешь поели, не только один Ал. – Я был рад, что он решил присоединиться именно к нашей стороне во все два раза Мировых воин…– Обычно именно ты решал это делать, Америка, а Россия первым объявлял войну, или же на него нападали, – перебила Российская Федерация парня.– …я всегда был рад этому решению, особенно когда мы выиграли Фашистскую Германию…– Ага, без твоего участия там не обошлось бы.– Слушай, перестань комментировать, я рассказываю то, что знаю! – Огрызнулся Альфред. Анна лишь развела руками. – После того, как мир разделился на коммунистов и капиталистов мы очень часто встречались с Иваном, чуть ли не каждый день. Он вечно любил повторять, что ему интересно следить, как я соревнуюсь с его правительством. Но ведь я соревновался с ним, самой мощной страной XX века. Я хотел, чтобы он перестал быть коммунистом, стал открытой страной, чтобы мы снова стали друзьями! Воскликнул Америка, все ещё заглядывая в глаза России. Потом он перешел на болеё серьезный тон, сменяя задорное хвастовство более личными чувствами.– И вообще, я был очень рад воевать бок о бок с ним. Да и он был прекрасным соперником, признаю, я уважал его все годы Холодной Войны, нередко удивляясь ему, особенно странным русским причудам. Ты представляешь, сколько бы могли сделать с ним вместе?! Когда я увидел тебя, тогда, в 1991, то даже огорчился, ведь, так как Советский Союз распался, я думал, что вновь смогу восстановить все связи с Брагинским, получив отличного союзника. Я, даже, порой скучаю по нему, и печалюсь, понимая, что никто не ломает мой автомат, где продается Кока-Кола, никто не кричит, что я буржуй и не желает, чтобы я издох от анальной казни. Я так привык к этому, что до сих пор не могу отвыкнуть, но я не жалею о том, что ты появилась вместо него.

К концу повествования голос Джонса почти перешёл на шёпот, услышанный лишь Анной. Та тяжело вздохнула и погрузилась в свои мысли, отвернувшись от Штатов. Он, в свою очередь, положил голову на стол, наблюдая за тем, как дышит Брагинская. Наконец, она выдвинула свою гипотезу после долгого молчания:– Получается, что если бы на моем месте сейчас был бы Иван, то всё оказалось бы иначе? Всем бы было от этого намного лучше? – шёпотом произнесла русская в пустоту, поправляя шарфик. – Так ведь?– Прости, я не хотел тебя обидеть… – начал было Альфред. Ведь это было действительно так – он был рад, что встретил Анну. ?Я, кажется, даже люблю её?.– Ничего, всё в порядке. Спасибо, что сказал. Но теперь мне стало ещё труднее осознавать, кто я такая. Я вообще ничего не понимаю, кто я, откуда я, зачем я здесь и где Иван, если это не я?

Альфред пододвинулся поближе к Анне, почти склонившись над ней, чтобы услышать шёпот. Все слова он разобрал еле как, но, наверное, нет смысла вникать, да и вообще понимать логику России. Одной рукойамериканец опирался на стол, а другой на спинку стула Ани. Та снова развернулась к Америке, и они оказались лицом к лицу.?Она действительна прекрасна. Спасибо, чёртов Брагинский, что именно она появилась вместо тебя!?Не было между ними какой-либо искры пламени, вдохновляющей на великие подвиги. Даже чего-то, что притянуло их вместе, не было. Но горячие губы Альфреда прикоснулись к холодной щеке Анны, а потом и вовсе опустились к её устам, увлекая в поцелуй.В зале было чертовски душно.

---Ad personam - лат. ?Лично?.