Боги не извиняются! (1/1)

Как часто мы извиняемся в течение дня? Сказали грубость любимому человеку из-за плохого настроения; случайно наступили на ногу соседу в метро; хотели уточнить дорогу у прохожего?— и примирительно начали фразу с ?прошу прощения?.Когда-то кто-то сказал, что извинения служат для того, чтобы представить говорящего как вежливого человека, признающего общественные нормы. Казалось бы, зачем добавлять ?извините?, когда мы обращаемся к кому-то на улице? Чтобы автоматически не отнести извинения к разряду словесного мусора, следует признать, что даже при такой банальной бытовой ситуации мы вторгаемся в сферу личного и отвлекаем человека. Да и нейтральная вежливость в любом случае?— хороший помощник в установлении коммуникации.Но мы чувствуем себя гораздо лучше, когда не приносим извинения, даже если мы были действительно виноваты. Такое бунтарство приносит нам куда большее удовлетворение, укрепляет чувство собственного достоинства и, если можно так выразиться, даёт контроль над своей жизнью: мы сами определяем линию своего поведения, а не другой человек или нормы вежливости.Поэтому, наверное, Солюс не слышал никогда извинения из уст дикарей. И именно поэтому приучил своих Лучших извиняться. Извиняться перед Ним и только. Потому что они настолько идеальны, что не могут мешать друг другу. Они могут ошибиться только перед Ним. Потому что он их Бог, их Создатель.—?Верховный лидер!В комнату врывается солдат, наверняка с новостью о тех дикарях, что последние несколько дней разукрашивали аскетичный и строгий Эден Сити во все цвета радуги нелепыми рисунками. Но наткнувшись на суровый взгляд Солюса, солдат тут же принял приветственное положение:—?Прошу прощение за нарушение, верховный лидер! Позвольте доложить!Правильно, они должны извиняться перед ним. Лидер на мгновение улыбается уголками губ от удовольствия осознания собственной власти.Солюс отрывается от бумаг, которые он до этого рассматривал, и вальяжно откидывается на спинку своего кресла, затягиваясь никотином в тонкой сигарете.—?Я слушаю.—?Мы поймали правонарушителей, которые занимались вандализмом в городе. Что прикажете с ними делать?—?Приведите их сюда. —?Солюс вновь улыбнулся. Механизм работал идеально как всегда. Если есть нарушение, то его надо вычислить, найти, поймать и уничтожить в корне.Солдат кивнул и вышел. Уже спустя пару минут пара солдат ввела двух девушек с Той Стороны. Солюс закатил глаза?— только дикари могли додуматься заниматься таким ребячеством. Одна из девушек была худощавой с тёмной копной волос и большими испуганными тёмными глазами в ужасном розовом платье, сшитом из каких-то грязных лоскутков. Типичная дикарка. Просто омерзительная. Лучший скривил губы в презрительной усмешке и перевёл взгляд на вторую дикарку.?Ты не Бог?Эти светлые глаза… Опять она. Опять эта полоумная дикарка стоит тут без капли страха в глазах и улыбается ему. Неужели она не понимает, что её судьба, её жизнь в Его руках? Хотя… это же дикари. Даже обезьяны будут поумнее этой кучки грязных недоразумений. Но ничего…он докажет ей, что он, Солюс?— Бог. И она почувствует это на собственной шкуре.—?Простите, высший лидер, но что прикажете делать с этими… —?и солдат презрительно покосился на дикарок, отчего темноволосая задрожала всем телом, пытаясь вырваться их стальной хватки.Да, извиняйтесь перед своим Богом. Смотрите и учитесь, жалкие дикарки, потому что вы ничтожны. Смотрите и понимайте, что вы не правы и никогда правыми не было.Строуберри?— а это была именно она?— удивлённо покосилась на подругу. С ней творилось что-то неладное с тех пор, что она вернулась живой из плена. Вот только что именно оставалось для всех, потому что светловолосая дикарка лишь отмахивалась от вопросов, мечтательно улыбаясь. Увидев правителя Эден Сити, Строуберри побледнела от страху. Правдивы слухи, что он похож на злого Бога. Хотя подруга как-то обронила, что он больше похож на Волка. Не правда. Он похож на огромную грозовую тучу, которая сейчас поглотит и уничтожит тебя, даже не почувствовав. Строу нервно отвела взгляд от презрительно усмехающегося Солюса и посмотрела на подругу?— неужели она не понимает, что её судьба, её жизнь в руках этого чудовища?—?Тёмную в камеру, светлую в комнату пыток. И вызовите ко мне мою дочь. Выполнять.Солдаты уважительно кивнули и увели дикарок. Темноволосая кричала, вырывалась и проклинала Солюса. Всё как всегда. Идеально. Эти дикари, сами того не понимая, стали частью идеального механизма Солюса, беспрекословно следуя по одной и той же тропе поведения друг за другом. Тогда почему Она так спокойна? Солюс недовольно нахмурился. Неужели действительно просто сумасшедшая, которая ничего не может понять? Нет, не похожа сумасшедшую. Но тогда что? Ведь нельзя попасться в одни и те же сети дважды. Даже для дикаря это слишком глупый поступок. Слишком глупый, что как будто специально…—?Прошу прощения, отец. Вы меня вызывали? —?поток мыслей лидера прервала его вошедшая дочь, Лилит. Даже его дочь извиняется перед ним. Он научил её не извиняться. Научил быть гордой. Но даже она не может устоять перед его величием. Даже Лилит склоняется перед Солюсом, Богом Эдена.—?Да, милая. —?Солюс встал, подходя к дочери. —?Поймали парочку дикарок и мне надо, чтобы ты сделала то, что ты делаешь лучше всего…—?…Выбила из них информацию? —?Лилит улыбнулась отцу, готовясь слепо повиноваться, чтобы однажды стать достойной наследницей идеального мира. Мира Лучших.—?Именно, милая. Но только из одной. Вторая пока останется про запас. А теперь иди. И не забудь оставить что-нибудь, что можно было бы казнить.—?Конечно, отец. —?и Лилит подставила лоб отцу, который прикоснулся губами ко нему, прежде чем вернуться к работе.Светловолосая дикарка была спокойна. Даже не так. Она была счастлива и не могла перестать улыбаться, смотря на Солюса. Он же просто человек. Самый обычный смертный, вкус пропитанных никотина губ которых она так хорошо помнила. Дикарка знает его секрет. И знает, что ?Страшный Бог? тоже в курсе, что его раскрыли. Он не глупый и должен понимать, что она разрушит его, свергнет, уничтожит его холодный город! Поэтому ей нечего бояться. Он ей ничего не сделает. Лишь слова о камере пыток и Лилит заставили юную дикарку отвлечься от мыслей и насторожиться. Вряд ли это что-то хорошее… Но он же не сделает с ней ничего плохого? Он же не посмеет! Он же не такой, она знает! … Ведь знает, да?Как же глубоко она заблуждалась. Она не знала сколько часов прошло и, честно говоря, она вообще с трудом думала. Лилит оказалась профессионалом в вопросе пыток. Блондинка пытала медленно, мучительно и долго. Дикарка вряд ли бы смогла бы перечислить всё, чем её пытали, но кнут, о, кнут ей хорошо запомнился. А ещё сильнее запомнился его свист, опережающий на мгновение адскую боль. От этого кнута некогда гладкая бархатистая кожа, поцелованная теплыми лучами Солнца, была в красных, мерзких, кровоточащих полосах. Мерзких, как этот проклятый город бездушных слепых рабов! Юная дикарка уже была готова заплакать, чувствуя жар раскаленного железа так опасно рядом, когда Лилит почему-то отстранилась.Солнце уже давно скрылось за горизонтом, когда Солюс наконец покончил с бумагами. Мужчина устало потёр переносицу, прикрыв глаза. Даже Лучший может устать от бумажной работы. Однако у него оставалось ещё одно дело на сегодня. Солюс встал и, громко стуча тростью, покинул свой кабинет. Через подземные туннели, которые позволяли добраться до любого места Эден Сити, мужчина быстро добрался до комнаты пыток.Как только Солюс зашёл в помещение, ему в нос тут же ударил запах свежей крови. Запах страха и смерти. О да, это был запах власти. Лилит как раз подносила к спине дикарки раскаленное железо, когда мужчина окликнул свою дочь.—?Лилит, хватит.—?Но отец…! —?попыталась возмутиться блондинка, раздраженно сверкая глазами.—?Лилит. —?Лучший строго посмотрел на дочь, плотно сжимая губы.—… Простите, отец. —?девушка понурила голову и отошла от заключенной, вставая в стороне, заложив руки за спину.Да, извиняйтесь перед своим Богом. Ты должна беспрекословно слушаться своего отца, если хочешь добиться успеха, потому что иначе… тебя просто сместят. И поверь, как бы любима ты не была Лилит, в Эдене есть место только лучшим. Лучшим в послушании, повиновении.—?Ничего, дорогая. —?он кладёт ладонь на плечо дочери и смотрит на неё с легкой улыбкой. —?Какую информацию тебе удалось добыть? Я уверен, что ты обрадуешь меня хорошими новостями.Наверняка эта дикарка под напором Лилит рассказала всё. Она должна была рассказать всё. Никто не может противиться ?шарму? Лилит.—?Только их имена. —?Лилит поджимает губы, сразу чувствуя недовольство отца.—?…И как же их зовут? —?Солюс очень недоволен. Он конечно не рассчитывал получить что-то существенное от этих пустышек, но это уже комично! Только имена! Они точно должны знать больше!—?Тёмную зовут Строуберри, а эту,?— блондинка кивает головой на висящую на цепях полуживую дикарку. —?Фокси. Они называли ещё какие-то имена, но привязать эти наборы звуков пока не получилось.Фокси. Лиса. Маленький, непослушный лисёнок… Лучший отпускает солдат и дочь, поцеловав последнюю в лоб и пожелав спокойной ночи. Он изучает дикарку на расстоянии. Лилит постаралась на славу?— всё тело девушки было в красных кровоточащих полосах и темнеющих кровоподтеках.Мужчина медленно подходит к заключенной, висящей на цепях, и подставляет трость ей под подбородок, заставляя посмотреть на себя.Дикарка не слушала речи и не обращала на окружение внимание, лишь пытаясь собраться вновь с силами. Неожиданно что-то холодное касается её подбородка, заставляя поднять лицо и взгляд. Обида подкатывает сухим комом к горлу, но девушка понимает, что было глупо ожидать чего-то другого. Она просто дикарка, а он Лучший. Он… он же…—?Прости меня… Я не хотела портить твой город. —?её голос сорван из-за криков, но слова срываются с губ. Как непривычно. Она привыкла извиняться перед всеми. Но… эти извинения были брошенными на ветер словами. Дикари никогда не извиняются, потому что каждый из них на свой манер прав, а извиняются только неправые, слабые. И Солюс сломал её, сломал как старую куклу! Но как же так?! Она же видела, она же почувствовала!Лидер лучших надменно смотрит сверху вниз, оценивая, взвешивая сказанные ему слова. Перед ним все извиняются, а он ни у кого не просит прощения.Ведь Боги не извиняются. А он Бог. Бог Лучших!Так почему так неправильно слышать её извинения?Он смотрит на её личико, испачканное кровью, и не понимает почему она вдруг улыбается. Ненормальная, омерзительная, грязная, глупая…—?Я?— Бог. —?он уверен в своей правоте.—?Боги не извиняются. —?дикарка кивает его словам. Действительно, всё сходится. Она ошиблась. Солюс действительно Бог. И с этим никак не поспоришь. Но она же просто дикарка. Просто девчонка. Было бы странно, если бы она вдруг оказалась права.И опять тишина. Солюс аккуратно проводит пальцами по губам дикарки, стирая кровь. И это касание слишком, слишком нежное. А ему так хочется узнать?— какая её кровь, её страх на вкус.—?Ты не виноват. —?она смотрит на него. Смотрит и улыбается?— почему-то Фокси кажется, что ему необходимо знать это. Знать, что она его ни в чём не винит. Прилетевший тут же удар в лицо был неожиданным и болезненным.Мужчина не выдерживает и с силой бьёт её по лицу. Бьёт не один раз. Бьёт со вкусом. Понятно у кого Лилит научилась бить?— удары Солюса чёткие, сильные?— он не бьёт, чтобы бить, а чтобы сделать как можно больнее. И для дикарки это намного больнее всех пыток вместе взятых. Жалобный всхлип срывается с губ и Фокси горько плачет, смотря в спину уходящего Солюса. Когда Лидер уходит, он уверен в своей правоте. Но когда он слышит жалобный всхлип девушки, которую солдаты потащили в камеру, сердце невольно сжимается.Но он?— Солюс. Он?— Бог. И он не испытывает жалости к дикарями.А она кричит, визжит, вырывается, но тело не слушается, не пытается сопротивляться. В конце концов солдаты никогда не отличались нежностью и уж тем более уважением к пленникам. Она долго плачет, подобрав коленки к груди, стараясь хоть как-то прикрыться разорванным платьем и смириться. Он?— Солюс. Он?— Бог. И он не испытывает жалости к таким как Фокси.Ночью они со Строуберри сбегают, но Фокси не может перестать плакать. Обида душит её. Снейк пляшет вокруг неё и постоянно извиняется за свою идею раскрасить город. Все просят у неё прощения за то, что заставили вернуться в этот город. Вот только она их не слышит. Это слова… Они просто ветер. Нет, она конечно перестаёт плакать и улыбается всем. Она сама виновата. Стоит забыть его.Утром, когда Солюсу сообщают, что заключённые сбежали, ему всё равно. Почти что. Она опять от него убежала.Великий лидер не придаёт этому значения. Пусть побегают. Свой урок они получили. Ему их не жаль. Они всё равно умрут. И не важно, что она уже во второй раз от него сбежала. По крайней мере хочется так думать.Но когда после тяжелого дня он находит на своей тумбочке букет ромашек, испачканных кровью, в нём зарождается сомнение.Боги не извиняются. И это факт. Но Бог ли он тогда, если сомневается?Признание своих ошибок?— практика человечности. Это признание того, что мы не идеальные машины, запрограммированные на выдачу верного, и не застрахованы от ошибок. Слова извинения ничего не значат в Эден Сити кроме страха.Но тогда почему же он хочет молить о прощении дикарку с лисьем именем? ОН же просто Бог, а она… а кто она?