Обратный отсчет (слэш, постканон, упоминание Ларри/Акменра) (1/1)

?Контрабанда мечты для беспокойных сердец,Что больны луной, что больны огнем,Что торопятся биться быстрей и быстрей!??Отец умер на пятьдесят втором году: широкоплечий, смешливый, рыжий от пят до макушки, способный выхлестать в пабе на спор несколько кружек пива. Все друзья думали, что он проживёт гораздо дольше их, настолько всех поражало его жизнелюбие.И вот?— инсульт. Внезапно. ?Боже правый, такой молодой, бедная Мира!?Мира?— это мать. Она тогда замкнулась в своей вдовьей печали, и Ларри остался один. Но хорошо запомнил, как мама говорила:—?Вот будешь жить, как отец?— тоже помрёшь в пятьдесят!Ларри так испугался, что изо всех сил старался не жить, как отец. Невзлюбил пиво и шумные компании. Не стал отращивать бороду. Не гулял напропалую, не хохотал за обедом, не ощущал радости от жизни. Женился рано, сразу завёл ребёнка, был верен жене.И добился того, что жена назвала его неудачником и ушла к биржевому брокеру. Вместе с ребёнком.Потом Ларри работал ночным сторожем в Музее естественной истории. Долго работал. За это время в его жизни случилось много всего. В первую очередь?— то, что он решил, что не никчемушный неудачник. И не помрёт в пятьдесят один, как отец. У него будет своя жизнь, совершенно нестандартная, и он будет жить ею, и ничего не скажет своей матери.Не ее это дело, в конце концов.У него был Ак, который одним этим фактом убеждал в том, что Ларри не старая развалина, и что жизнь его будет играть такими яркими красками, про которые он, Ларри, раньше и не подозревал. И она играла, черт подери.А потом… потом все пошло под откос. Потом началась какая-то херня со скрижалью, чтобы ее починить?— все поехали в Лондон, там Ларри увидел, с каким посветлевшим лицом Ак общается с родителями?— и выкинул номер.Взял и сказал: Ак, оставайся с ними. Сам оставайся, скрижаль оставляй, конечно же, а мы поедем домой. Все будут экспонатами, как раньше, а я… ну и я, может быть, кем-нибудь буду.Больше всего Ларри поразило тогда, что Ак не возразил. Не удивился, не разразился проклятиями, просто согласился и все. Ну, видимо, Ларри был прав: с родителями Аку лучше, чем с ним. Со старым никчемушным неудачником, ага.***Ларри уехал домой. И там понял, что жизнь его?— кончена.Ему стало нечем жить. Он учился в колледже, звонил маме, ходил в магазин, что-то ел, когда надо. Но жизни?— не было.Ларри тогда считал в обратном порядке. Вот сейчас ему сорок четыре. Отцу было пятьдесят один. Осталось семь лет.Потом, на следующий год, останется шесть лет. Потом?— пять. Потом?— четыре, три, два. А потом…Время теперь играло против Ларри, оно неумолимо бежало в обратную сторону: и Ларри словно знал: другой судьбы у него нет. Его не спасло то, что он не жил, как отец. Но может быть, сейчас как раз и живёт? Может быть, отец за шумными пирушками скрывал какую-то глубокую горечь?Теперь уже не узнать. Ларри поднимался, шёл на занятия, отсиживал там положенное время. А иногда, когда совсем было хреново, приходил в свой бывший музей. Пообщаться с Ребеккой.В египетской экспозиции теперь не было саркофага: новый музею так и не предоставили. Выкручивались как могли: витрины с оставшимися вещами, новые росписи с пирамидами на стенах, всякие статуэтки. Вот, например, старые знакомые, три кошки, выстроенные по росту, одна другой меньше: черные, блестящие, на массивных подставочках. Ларри понятия не имел, новодел это или артефакт: просто кошки его завораживали. Он вспомнил, как Ник, когда ему было десять лет, любил смотреть на этих кошек и говорить:—?Папа, смотри! Это папа-кошка, это мама-кошка, а это сыночек-кошка!Позже, в тринадцать, Ник ехидно усмехался и говорил, что ладно, мол, так и быть, маму-кошку он переименует, и теперь это будет кошка-Ак!Ларри с Аком понимающе переглядывались и хихикали. А в глубине души Ларри чувствовал, что, сложись так, он бы даже и не возражал.А теперь…Мало того, что изначально было не все как у людей: с этим Ларри наконец смирился. И вот как только смирился?— так все и навернулось окончательно.Ребекка застала его в египетском зале. Ларри стоял и молча пялился на кошек.—?Руками не трогай,?— улыбнулась Ребекка. Ларри только хмыкнул: о да, конечно, что он, порядков не знает? К тому же… уже потрогал руками один раз, и что вышло?Ребекка подошла ближе:—?Ты скучаешь, да?Ларри снова только хмыкнул. Ну да, можно это и так назвать.—?А почему ты… не поедешь туда?—?Денег нет,?— буркнул Ларри. Да, эту причину он себе давно придумал как основную. Денег нет, это дорого, и все тут. Но причина-то основная была совсем не в этом. Не очень хотелось прилетать туда, где его не ждут. Где его вполне могут встретить недоумённым ?Привет, зачем ты здесь, что тебе нужно?.Это будет конец. Полный. Даже считать до нуля в обратном порядке не понадобится.—?Тебе надо денег?Ларри подумал секунду?— и мотнул головой. Пусть думает, что он гордый.—?Он написал мне,?— неожиданно сказала Ребекка. И тут Ларри вздрогнул?— и обернулся.—?Он? Тебе? Что?—?Он скучает,?— Ребекка подошла ближе. —?Он переживает, что ты его бросил. Что ты решил, будто не хочешь больше быть с ним, и велел, чтобы он оставался с родителями. Он подумал, что больше не нужен тебе. Он спрашивает меня?— сильно ли это уронит его достоинство, что он напишет тебе напрямую? Я так понимаю, что папа ему там относительно этого достоинства все мозги проел,?— закончила Ребекка не свойственной ей залихватской фразой. —?Напиши ему. Вот правда, напиши. А потом слетай. И перестаньте оба мучиться.—?Интересно, и что я ему напишу?—?А то, что ощущаешь. Ты ведь ощущаешь что-нибудь?О да, Ларри ощущает. Он ощущает сейчас, как колотится его сердце: как раньше. Ак часто говорил: ?Беспокойство сердца длит нашу жизнь, а не сокращает: и мечта длит, и непокорность некоторым законам. Мы поклоняемся луне и огню, мы больны ими, в них наша сила, так давай гореть вместе, пожалуйста, пусть наши сердца колотятся быстрее, чтобы жизнь была длинной!?Понятное дело, чью жизнь тогда Ак имел в виду. Не свою же.—?Я напишу, Ребекка, спасибо,?— Ларри ещё раз посмотрел на трёх кошек за стеклом.Может быть. Может быть, что-то придёт опять. Может быть, если сердце будет отчаянно биться снова, Ларри не придётся думать о том, что ему осталось немного. И может быть, это биение сердца остановит тот обратный отсчёт.