Глава 41. Арка: Рассвет Средиземья. (1/2)

Порт Митлонд, более известный, как Серые Гавани, был основан во вторую эпоху эльфами-фалатрим в заливе Лун. Для порта была выбрана тихая гавань, которую отсекли от бассейна залива двумя высокими волнорезами из серого камня. На конце одного из волнорезов сделали искусственную насыпь, где возвели высокий маяк.

Сам порт лежал в природной низине, поэтому весь город строили от моря и вверх по склону, возводя постройки в классическом архитектурном стиле синдар. Высокие шпили, широкие улицы, гармонично выстроенные дома, создававшие единую композицию, с какой стороны не посмотри, тебе открывался живописный вид. Город украшали акведуки, что несли чистую, прозрачную воду реки, было разбито множество парков и установлены всюду фонтаны. А где город не украшала зелень, там была каменная мозаика, статуи высеченный прямо из стен здания, остальное покрывали письмена и картины о событиях прошлого и грядущего.

Гавань словно была вписана в окружающую природу, дополняя её, как корона дополняет величественного квенди. Город был центром мореходства и торговли, связывая северный удел Средиземья с Гондором, принимая купцов из Шира и Ривенделла. На улочках Митлонда можно было встретить любых представителей разумных существ Средиземья, кроме тварей морготовых. Но несмотря на это, город оставался портом фалатрим, потому что здесь начинался Прямой Путь в Валинор. Уставшие от мира эльфы сидели в парках, на скамейках, они были тенью прежних себя, их взор был затуманен, а разум был заполнен видением Валинора. Они больше не могли вытерпеть лишений смертной жизни в Средиземьи, они ждали возвращения домой, где обретут вновь юность тех дней, когда они пробудились под звёздами. Прямой Путь был мистическим ритуалом, которому следовали эльфы, дабы оказаться в истинном Валиноре, месте не тронутом скверной Моргота, скрытого от мира магией валар. Прямой Путь начинался в сердце эльфа, который устал от мира и был измучен увяданием, желая отбросить свою смертную оболочку и перейти в виде духа в мир валар, он приходил сюда. Здесь же строилась специальная ладья, по всем заветам и с соблюдением определенных ритуальных практик, которые эльфы-мореходы хранили и передавали из поколения в поколение. Когда ладья была готова, на неё грузились все желающие завершить паломничество и отбывали на благословенный запад. Им давали припасов на несколько дней пути, остаток пути эльф должен был найти в собственном сердце, и если его помыслы чисты, а желание сильно, то он прибудет в Валинор. Если же ему не удалось скинуть оковы своей плоти и стать бесплотным духом, то эльф оставался на Тол-Эрессеа в ожидании, когда завершится его Прямой Путь. И только чистое сердце эльфа, лишенное скверный Моргота, может войти в Валинор.

Так говорили предания и не было никого, кто бы вернулся и смог бы рассказать иное. Митлондом правил Кирдан — эльф-тэлери, легендарный мореход и самый одарённый из эльфов корабел. Он пробудился одним из первых детей Эру на берегу озера в краю Куивиэнен — благословенный звёздами край, уничтоженный во время Войны Гнева вместе с Белериадом. Кирдан был древнейшим из тэлери, кто всё ещё оставался на берегу Средиземья. Поэтому он был свидетелем живой истории эльфов, и принял участие во многих событиях, от которых зависела судьба Арды. Кирдан возглавил Исход эльфов в Валинор, но в итоге его уговорил майа Оссэ остаться. Снедаемый желанием увидеть свет Древ Кирдан поклялся построить судно, что сможет пересечь море, но был остановлен посланником валар. Его судьба была связана с Средиземье, и время его не пришло. Кирдан смирился с решением валар, но продолжал строить корабли, создавая всё лучше и лучше. И когда корабль, способный пересечь море Белэгаэра, то Валинор исчез из физического мира. Но Кирдан никогда не отчаивался и продолжил ждать, когда он будет готов пройти Прямой Путь. Но его дух был мятежен и жаждал приключений, его не переставало вдохновлять и удивлять Средиземье.

Так Кирдан принял участие во всех войнах, в Первой Битве за Белериад, в войне Самоцветов он встретил нолдор-изгнанников, и построил судно для Эарендиля, когда тот отправился молить валар о помощи. Вместе с Гил-Галадом и Элендилем принял участие в Войне Последнего Союза, а потом вместе с Элрондом уговаривал Исильдура уничтожить Единое Кольцо. Именно Кирдан стал хранителем Кольца Огня, когда его в тайне создал Келебримбор и передал эльфам. Кирдан лично встретил истари, когда их послали валар помочь людям в борьбе с последним Тёмный Лордом Средиземья. Именно тогда он передал своей кольцо Митрандиру, поняв, что он сможет изменить судьбу Арды, а он сможет лишь увидеть её исполнение. Хоть эльфы и бессмертны их память не вечна, поэтому увядает вместе их вечно юным телом. Чтобы сохранить воспоминания они сочиняют песни, создают книги или выкладывают мозаикой сюжеты легенд. Но даже этого становится мало, постепенно и эти события сереют, превращаются в тени и таят, как белый туман утром над рекой. Кирдан не избежал этой судьбы, истории в которых он принял участия кажутся ему блеклым сном, что он видел в юности, а сам он себе кажется призраком былых дней. Такова была цена, которую заплатили эльфы, ослушавшись валар и позволив Морготу распространить свою скверну по миру. И когда скверна коснулась эльфов, они стали увядать, и чем более порочным становился эльф, тем более серым казалась ему жизнь и мир вокруг. Лишь Прямой Путь был спасением и омоложением для эльфа.

Со временем Кирдан отпустил бороду, и всё больше времени проводил в самой высокой башне Митлонда, где хранился палантир, открывающий вид Тол-Эрессеа — врат в Бессмертные Земли. Это утро ничем не отличалось от всех остальных, что встретил Кирдан на своем веку. Он сидел в башне и до самой зари всматривался в палантир, а когда появились первые лучи солнца он пересел на балкон, чтобы встретить зарю игрой на лютне.

Взяв первые аккорды баллады о Лютиэн Тунивиэль Кирдан обомлел, так как увидел ладью, которую он когда-то сам построил и отправил в Прямой Путь, словно призрак она появилась из утреннего тумана. Парус ладьи не подчинялся ветру и шёл словно сам по себе, судно четко правило к пристаням Митлонда. И не было ни гребцов у неё, ни рулевого, лишь одинокая фигура стояла на носу. Фигура была одета в доспехи нолдор, на голове подымался плюмаж из красных перьев, на плечах накинут алый плащ, а на груди светилось солнце Первого Дома. Кирдан мог поклясться, что увидел Феанора. Знакомая стать, пылающий взор, уверенная осанка, всё указывало на то, что величайший мастер вернулся из чертогов Мандоса. Сердце Кирдана переполнилось волнением, что же произошло там за морем, что самый буйный и мятежный из нолдор вновь прибыл в Средиземье?

Не желая верить свои глазам Кирдан продолжил в утреннем тумане следить за ладьёй своим острым эльфийским взором. По мере приближения судна образ Феонора таял, оставляя после себя лишь одинокого, но гордого нолдо. Когда ладья поравнялась с пристанью, Кирдан услышал Музыку, голос, который был сравни голосу вала Улмо, когда он призвал Плавучий Остров, на котором эльдар переправились в Валинор. И слова этой песни были прекрасны, словно водный поток они обрушились на сонную гавань из серого камня, пробуждая всех, кто ещё спал, чтобы они приветствовали нолдо-изгнанника.

Продолжая петь, Странник совершил первый шаг на земли Средиземья, пройдя по каменной набережной он отправился по дороге к сердцу Митлонда. Не в силах больше усидеть на месте Кирдан со всей свой грацией спрыгнул с балкона и стал скользить по стене башни, оттолкнувший от стены в последний момент, чтобы перекатом уйти на крышу. Повторяя свой трюк, он бежал по крышам домов, чтобы одним из первых встретить Странника. Но когда он достиг чудного голоса, песня прервалась, и перед ним предстала пустая площадь. У Кирдана закружилась голова, призраки прошлого оживали перед его внутренним взором, разрывая связь с реальностью. Он уже не мог отличить то, что происходит сейчас от того, что когда-то было. Тысячи теней тех, кого приняли гавани и ещё больше теней тех, кого отправили в Прямой Путь, сейчас шли через площадь Митлонда. И ярче всех в этой толпе светились двое, Феанор, уносивший в тайне сильмарилы и Эарадиль, уносивший свой самоцвет в Валинор.

На площадь стали выходить другие квенди в поисках источника чудного пения, но встретили они лишь встревоженного Кирдана, который метался в холодном поту среди теней прошлого. Когда его окликнули и помогли прийти в себя, он сразу же отдал приказ о поисках одинокого нолдо в цветах дома Финвэ. Но как бы тщательно и скрупулезно не обыскивали Гавани эльфы они не нашли и следа Странника, что привиделся Кирдану. Многие эльфы потом спорили о мелодии странной песни и её словах, пытаясь вспомнить или придумать балладу откуда она была взята. В равной степени отмечая, что сказано было хорошо. Лишь к вечеру Кирдан вернулся в свою башню, пока его люди рыщут по улочкам он решил осмотреть город сверху, он понимал, что упустил Странника.

Не ожидая успеха, глубокой ночью Кирдан вернулся к палантиру, чтобы обнаружить рядом с ним записку: ?Фигня* твой палантир, Корабел, я понимаю, что тэлери только о море говорят, а эльдар так вообще только о звёздах. Но ты бы завязывал пялится туда, а то так и рассудка лишишься. Короче, если тебе так скучно вот тебе книга, напишешь в ней о грядущих событиях.

А, ну да, привет тебе от Феанора, если станет совсем скучно, то снаряжай свой самый быстрый корабль и отправляйся к Митрандиру, он знает о судьбе Арды больше твоего.

До встречи в Минас Тирите!? Кирдан читал и перечитывал послание, пытаясь понять тайну слов, оставленных в послании. Он видел, что рука, писавшая послание, была аккуратной, но специально писала небрежно, наверняка в этом был какой-то скрытый смысл и тайное намеренье. Перестав разглядывать послание Кирдан заметил стопку листов без переплёта, что лежали под посланием. Долгие ночи послание не давало Кирдану покоя, он вновь и вновь всматривался в символы и пытался найти в них хоть что-то, что не было на поверхности. Чувствуя, что сходит с ума, а тени прошлого всё чаше представали перед ним, он решил поступить, как говорилось в послании. Хоть он и был самым древним из квенди, его дух всё ещё был молод и мятежен, поэтому он с радостью принял приглашение в приключение. Вскоре Корабел нашёл самых лучших мастеров, который создали переплёт Книги Самоцветов, куда войдёт легенда о Страннике, сыгравшим ключевую роль в Судьбе Арды. Когда книга была готова, он запрыгнул, именно запрыгнул, ведь именно так велело послание на самый быстрый корабль и отправился в Минас Тирит, где он надеялся встретить Гендальфа.

*** Конечно, как же, чтобы мой переход через море Белегаэр было тихим, спокойным и всё шло по плану. Размечтался, наивный британский юноша! Стоило только потерять из вида гавань, как команда подняла бунт. Славный капитан из квенди, я до сих пор не различал их народности, хотя Феанор и подсказывал, что это был эльф-ванья. Достал незатейливо нож и направился ко мне.

— Пришёл твой час, порождения Моргота, ты будешь принесён в жертву вала Улмо, утопленным в его водах. В ответ на такое я направил на капитана копьё, а гребцы вскочили со своих мест и достали кинжалы, а капитан рассмеялся на мой жест.

— Какая же ты глупая тварь, от твоего украденного копья нет проку на нашей ладье, у нас же есть кинжалы, победа за нами. — молвил златокудрый ванья. Мне бы хотелось достать нож побольше из Инвентаря и сказать, что вот это нож, а у него какой-то стимулятор простаты. Но в квенья не было подходящих слов для такого, да и ножа подходящих размеров не было, что стоит исправить, кто знает когда пригодится. Сам же я оставался безмятежен, так как победа-то была за мной. Осталось только выбрать, как их всех накрыть.

Можно было зайти с козырей и начать петь, но это был именно козырь. И я могу поставить последние ботинки, что за нами сейчас наблюдают валар. Они то знали, что у меня есть козырь, но если я буду его использовать постоянно, они решат, что ничего другого у меня нет. А значит я его лишусь, зальют себе воск в уши и всё, никакое пение мне не поможет.

Был вариант с Бум-Палкой, тогда бы тут была настоящая бойня, быстро и эффективно. Но тогда бы на меня натравили эльфов-снайперов, а одного забега по лесам от стрел мне хватило. Не то, чтобы они и так на меня не натравили, но зачем давать лишний повод использовать только их.

Эфир отпадал, так как запас карман не тянул и его надо использовать очень аккуратно. Хмм, тогда остаётся рукопашный бой, но я манал соваться к эльфам со стажем более сотни лет в этом деле.— Могу я тебя попросить выручить нашу тушку? — обратился я к Феанору, который стоял рядом и ждал, как же я выкручусь. — Ты вроде, в свое время, неплохо обращаешься с оружием.— Неплохо!? — с сарказмом спросил Феанор вселяясь в мое тело. — Мне нет равных! Как же, как же, знаем-знаем, только вот балроги уделали тебя великий нолдо. Одержимость действительно была темнейшим из искусств, как только Феанор взял управление телом на себя, я почувствовал, как мощь, словно раскаленное пламя пронзило мое тело. Я стал выше, мускулы налились небывалой силой, а сам я обрёл грацию эльфов.

Феанор подбросил копьё и перехватил его левой рукой одновременно с этим правой он обнажил меч, при этом не отрывая взгляда от противника. И всё это на качающейся на волнах лодке. Капитан пошёл в атаку, Феанор ответил первым, начав свой танец смерти. И были его движения плавными, словно текущий ручей, а каждый удар был продолжением следующего, сливаясь в единую симфонию чужой погибели. Так лезвие клинка разрезало горло капитана, и следующий удар копья пронзил сердце моряка, клинок снова продолжил движение и вот второй моряк падает с рассеченной грудью, но меч не думал прекращать свое движение и вот обрушивался в финте на следующую жертву. Моряк попробовал закрыться кинжалом, но меч обошёл его блок и ударил в район паха.

Словно танец бой Феанора начался на носу, чтобы одни слитным движением окончиться на корме. И все, кто вышел против нас, падали на палубу, и была их смерть прекрасной и казалось, что нет ничего более благородного, чем умереть от его руки. Вот и рулевой осел, пронзённый копьём в завершающем аккорде торжества братоубийства. А меня отпускала одержимость, все, кто желал совершить жертвоприношение, сами стали жертвами, в этом было столько иронии... О, Карма подкинула по двенадцать очков за каждого. Феанор возвышался над бойней, словно совершил нечто великое, ну ему не впервой убивать эльфов-мореплавателей.— Такова сила величайшего из нолдор. — отметил свое мастерство тёмноволосый эльф, и я был с ним согласен, с таким мастерством и против балрогов выйти можно, жаль остался только один. Я же сдвинул тела на палубу, чтобы они не попадали за борт и стал доставать свои инструменты для вивисекции, хоть и буду проводить аутопсию.

— Что это ты задумал? — моментально среагировал легендарный кузнец.— Как что, исследовать строение эльфов, это очень мне поможет разобраться в происходящем.— Я не позволю тебе надругаться над телами своих братьев.— Ой, я тебя прошу, как убивать, то можно, а как провести аутопсию, так сразу надругаться. — отмахнулся я от тени.— Это, как ты там говорил... — Феанор щёлкнул пальцами. — А, точно, две большие разницы. Вот научил себе на голову, ещё и пальцами щёлкать от меня научился, нет, чтобы что-то хорошее перенять. Пока ветер и волны гоняли наше судно я вступил в длительную и весьма плодотворную дискуссию с Феанором. Я выторговал у гордого и неумолимого нолдо не только три тела на вскрытие, но и узнал, что Мелькор тоже не брезговал влезть в строение эльфов и что-то в них подправить согласно своей задумке. Но вот что именно не удалось узнать, так как от такой практики он отошёл, когда учил Феанора. Да и зачем такое рассказывать в деталях, врачевание не было нужно эльфам Амана, такое практиковали только в Средиземье. Если быть точнее, то особого мастерства во врачевании достигла Галадриэль — сводная племянница Феанора за которой он ухлёстывал.

— Ой, придумают же барды. — скривился нолдо, когда я ему рассказал об этом. — Я восхищался волосами Артанис, и не пытался, как ты там сказал ?подбить клинья?, как женщина она меня не интересовала. Тем более я уже был женат.— Да, ладно, чего ты скромничаешь, — с ехидной улыбкой я стал подбивать Феанора на откровения. — А волосы тогда тебе зачем?— Во-первых, у неё бы отрасли, во-вторых, она была несносным и своевольным ребёнком, вечно лезла куда не следует, чем вызывала недовольство Йаванны и Аулэ. В-третьих, её волосы обладали живым светом Древ, и они были ключом к исследованию сильмарилей, она могла бы прислушаться к зову разума и моей просьбе. Если не ради меня, то ради всех эльдар.— Волосы женщины — величайшее их сокровище. — тут же влезла Ровена, которая освоила прилично квенья.— Вот-вот, она мне тоже самое сказала.— Бабы! — подытожил я, чем заслужил осуждающий взгляд Ровены и непонимающий взгляд Феанора, но он уже привык, что я с придурью. Тем временем я приступил к вскрытию эльфа, и три трупа спустя я узнал очень многое. Первое и самое главное, я получил подтверждение того, что у них есть Эфирное Тело при жизни, а не они получают его посмертно в чертогах Мандоса. А значит, при правильном обучении способны создавать контуры и преобразовывать Эфир. Теперь надо поглядеть на живого, а то жадная Арда первым делом выпила самые сложные и запутанные узлы. Второе, как бы так сказать, эльфы не совсем были материальными, а значит надо глядеть на эльфов в Средиземье, а то все эти были с Тол-Эрессеа, а значит могли быть изменены специально. Если они не вызрели в Средиземье, то могли дозревать на острове, иначе, чем так я не могу объяснить почему остров материален и не связан с Валинором. И тут начиналось самое интересное, Эру запретил валар создавать жизнь, а вот про изменения ничего не говорил. Многие органы хоть у них и были из плоти, но вот остальные заменяли им демонические импланты и псевдоплоть, как у порядочного сида. Так что тут пока по нулям, так как Арда их сожрала в первую очередь. Но это объясняло их бессмертную суть, а так как в духовные структуры я залезть не мог, пришлось завернуть тела в одежды и выбросить в море.

На пятый день пути Феанор наконец-то сознался, что ничего не понимает в мореплавание и даже не может сказать, где мы сейчас находимся. Может мы уже который день кругами ходим, что заставило меня начать эксперименты с моим голосом, а то это становится невыносимым. Я в Арде, в конце-то концов, а про Лютиэль спеть не могу. Эксперименты шли уже пятый день с переменным успехом, наиболее успешной оказалась модель: создать контур на выходе из своего рта, который менял звучание моего голоса. Но в итоге победила конструкция, которая полностью поглощала вибрацию моего голоса и преобразовывала её в новую, которая уже несла в себе частички Эфира. И стоило признать, мой голос в Эфире действительно звучит просто ужасно, словно кошку кто-то насилует. Зато придумал пару новых куплетов к песни ?Wolfpack?*, пока настраивал свой голос и доводил его звучание до совершенства.

Провизия начинала таять, у меня запасов было на пару месяцев, но мы вот уже двенадцатый день болтаемся в море, если к концу месяца будем там же, то придётся возвращаться назад и искать обходные пути через север. Или придётся доставать батисферу и пытаться выбрать из заколдованного Амана на ней, но тут были свои проблемы, батисфера рассчитана на то, что у меня будет доступ хотя бы к одному слабенькому Источнику. И стоит мне извлечь батисферу из Инвентаря, как Арда с радостью выпьет досуха мои батареи. Как я намучился с путеводными камнями, чтобы создать ловушку для Эфира. А вот батареи в батисфере такой структурой и архитектурой не обладают. Что заставляет в очередной раз задуматься о создании надежных батарей, а то у меня там такое накручено. Так наступил тринадцатый день, я лежал к верху брюхом на палубе и смотрел в небо, продолжая мучить свой контур преобразования и извлекать из себя голос, который придётся по нраву одному очень притязательному нолдо. Который оперся об борт корабля и внимательно вслушивался в баллады на моем родном, русском языке. И словно услышав мое пение над мной пролетела большая тень, я встрепенулся и уже собирался остатки Эфира пустить в дело против летающей цели, как мимо пролетело ещё пару теней. Внимательно рассмотрев небо, я увидел звено Орлов Манвэ в количестве шести штук, которые кружили над нами и пикировали, словно пытались указать следовать за ними. Так как они не кидали на нас камни и другие противолодочные снаряды, да и не спешили меня схватить и утопить нахуй, то я решил, что следует за ними проследовать. Помните, я говорил, что Феанор ничего не смыслит в мореходстве, думаете я смыслю что-то? Мы своими кривым мытарством довели бедных Орлов до того, что они не выдержали и спикировали на нас и схватили лини, или как правильно канаты называются на судне. После чего нам оставалось лишь закрепить их на борту, и нас потянули куда-то.

Когда эта тень приблизилась, я понял почему они указывали путь, тридцать футов ростом, размах крыльев, что полностью закрывал всё наше судёнышко. Острые, словно сталь нолдор, когти. Если бы они хотели убить нас, то один просто бы стиснул когти на нашей посудине, и мы бы пошли ко дну. Им бы не нашлось места на нашем корыте, а взмах их крыльев подымал настоящую бурю у водной поверхности.

Причалили мы к одному из зачарованных островов, что хранил Аман от вторжения извне. А за островом открывался лишь край бесконечного тумана, который устилал само небо, соваться в такое было подобно смерти. Тем более впереди виднелись тёмные тучи и слышались раскаты грома. Сойдя на берег, я оказался в полукруге Орлов и из их звена вышел самый большой и матёрый, были видны серебряные перья в его голове. Поклонившись мне Орёл молвил человеческим голосом на квенья:

— Перед тобой Торондор, предводитель Великих Орлов. — молвило пернатое чудовище, возвышаясь надо мной подобно башне.— Я… Странник, посланный найти и забрать Единое Кольцо, чтобы навсегда унести его за пределы Арды. Это честь для меня, Торондор, приветствовать тебя! — ответил я громко через звуковой эфиро-модулятор и поклонился, не выпуская из рук копья.— Вижу я, тебе подвластно мастерство нолдор! — всё так же величественно объявил Торондор. — Или ты выкрал это из их руин?— Нет, меня обучил величайший из мастеров, я выковал сам свои доспехи и свое оружие. Как молвил мастер для меня сойдёт. Орлы оценили шутку и заклокотали по орлиному, замахав крыльями, чем вызвали шквальный ветер, но я устоял в его потоках.

— Я считаю эту работу величайшей, что атани может создать себе, следуя моим наставлениям. — заявил Феанор важничая и рассматривая свои ногти. О, вот оно что, величайшее, ага, как повыебываться перед остальными так величайшее, а мне ?и так сойдёт?. Нет, буду говорить то, что ты сам мне сказал, Феанор, будешь думать, что говорить. Мелочно, конечно, но как-то приятно.

— Странник, зачем ты пришёл в Арду? — взмахнул крыльями Торондор и несколько хищно поглядел на меня. — Помни, от твоих слов зависит твоя жизнь.— Я не буду просить ни у тебя, ни у Манвэ прощения. Я не склонюсь перед волей даже Эру Илуватара, ибо я пришёл из-за пределов Эа. Я желаю зла и непреклонный враг Манвэ и всем, кто ему служат, ибо я видел во что он превратил Валинор и Аман. Я не буду говорить, что пришёл с миром в Арду, ибо я есть искра, из которой возгорится Пламя. И это Пламя погубит многих, но именно оно очистит этот мир, ибо оно будет в руках тех, для кого этот мир создан. Повисло молчание, Орлы хищно изучали меня, я же весь сжался и напрягся, готовый в любой момент запустить свой Эфиро-компьютер и взвинтить темп. Эфира у меня немного, но и Орлы не всесильны. Молчание затягивалось, Торондор долго изучал меня, но потом склонил голову и расправил крылья.

— Хорошо, Странник, мы видим честность и благородство в твоих словах. И хотя открыто мы не можем стать на твою сторону, мы поддержим и поможем тебе. Ибо Манвэ Сулимо нарушил аксани*, пленив Его детей и нас, майар, кто должен был служить ему верой и правдой. Обманом и лестью, он склонил валар на свою сторону, но не все покорились, мы поможем пронести твою искру в Средиземье. Я выдохнул, и улыбнулся своей настоящей улыбкой, а Орлы затрепетали крыльями. Неожиданно, зато сколько новой информации, не подумал, что тут настолько лихая интрига завертелась. Видать Эру, как и полагается христианскому божеству, решил на день седьмой почить от своих дел, тут-то местный Люцифер и устроил переворот. А Мелькор видать хотел довести дело Эру до конца, вот и поплатился, хотя с режимом он сотрудничал, так что дело ещё не раскрыто, чтобы судить. Мне нужно больше фактов и доказательств!— Я так полагаю, вы отнесёте меня на своих могучих спинах?— Нет, у нас не хватит сил. Прямо мы помогать не будем, но если ты пройдёшь в глубь острова, то встретишь Ту, что тебе поможет. Орлы уже собирались расправить крылья и взлететь, но я попросил на прощание прикоснуться к ним. Мое любопытство было удовлетворено и скорее всего из-за того, что Орлам сами было интересно, что я задумал. Торондор опустил свою могучую шею доверившись мне, но стоит мне подорвать это доверие, как меня разорвут на клочья. Ну, или попробуют.

Как я и думал, такая махина физически не могла подняться в воздух, да и жрать должна, как целая дивизия, тут парочкой быков не отделаешь. Но они были майар, а значит воплощенными духами, большую часть их тела составляла сложная конструкция из Эфира. Поверх структуры была надета псевдоплоть, характерная для жителей барьеров, и только за всем этим чудовищным каркасом прятало их настоящие тело. И скорее где-то там бился их бессмертный дух. Осталось только понять, почему их не высасывает Арда и откуда они берут запас Эфира. Хотя очевидно, кто наполнял их крылья ветром — Манвэ, а у него был один интересный камушек. И вот без него, всё что оставалось птичкам, это сидеть в гнёздах и вести малоподвижный образ жизни. Когда я поделился своими наблюдениями, Торондор подтвердил мои опасения. Айнур были созданы Эру, были конечны в своей численности и не могли размножаться. Майар были бессмертны, кроме одного нюанса, когда они принимали свою финальную форму они вписывали себя в судьбу Арды и становились смертными. Поэтому многие Орлы, не вытерпев своего пленения, лишенные неба и полёта, отвергали свою природу и становились обычными горными орлами. Такое преображение лишало их разума, их сил и дарованной власти над реальностью, хотя у майар, по сути, пара фокусов в рукаве. Перерожденные могли иметь детей, наслаждать небом и полётом, но умирали, когда выходил их срок. И чем дольше жили Великие Орлы, тем больше из них хотели стать просто орлами. Великое племя, насчитывавшее сотни Орлов, способные затмить небо, когда они подымались все вместе, в третью эпоху уменьшилось до жалких тридцати шести штук.

Я был поражен величием этих благородных тварей, но больше всего меня злило то, что их лишили свободы небес. И ладно, если бы за ценой последовала достойная награда или это был бы их выбор. А так, их закабалил просто с нихуя, из-за того, что Манвэ и Мелькор не поделили Арду. Счёт к обоим мудакам медленно рос. Именно тогда я решился и коснулся Эфирного Тела Торондора насыщая его золотым Эфиром. Буду надеяться, что он не сочтёт это за ухаживание и не захочет свить со мной гнёздышко, где-то в горах Пелори. Орлы пришли в движение и Торондо стал обмениваться мыслями с другими своими братьями, где-то я читал за то, что айнур владели какой-то разновидностью телепатии. Но если честно, я в канонах вообще запутался. У меня на руках был канон от шефа, который был наполнен урками, Пендальфами, эстонскими лыжными стрелками и прочим искрометным и незатейливым солдатским юморком. И я молился всем Древним Богам, чтобы в Средиземье этого всего не было. Второй канон я нашёл у себя в Библиотеке Канонов, и там хоть и было много общего с тем, что читал я на Земле-Один, но нашлось и много деталей, которых не было, да и разночтения были, многие события там выглядят по-другому. И когда я оказался в Арде, всё оказалось в общих чертах правильно, но стоит вглядеться в детали получается совсем не то. Да и полно всяких нюансов и особенностей, которые не упомянуты, а ты их встречаешь. Хоть мир и был искусственным и стерильным, но всё же живым, или пытался таким казаться. Каждого из Орлов пришлось одарить золотом Эфира, чем я вызвал жаркие споры среди Орлов. Сначала они посчитали её нечестивой, так как похожа на скверну Мелькора. Да и аинур не любят делится силой, а если и делятся, то она более холодная и нейтральная. Но после пришли к выводу, что сила наполнена моими чувства к ним, и эти чувства любовь. Так мы заключили сделку, когда я пойду на Манвэ, то Орлы должны будут прийти в самый последний момент ему на помощь. Да и если всё правильно сделаю, то Манвэ даже не подумает их звать. Ибо каждый полёт оплачивается за счёт его самоцвета. И когда падёт их тюремщик, то я заберу их в мир, где они никогда не будут голодать и всегда смогут вольно бороздить небом. Так я получил вызов, и он мне не нравился.

Орлы покинули меня, улетев обратно к своему тюремщику, я же стал размышлять над вызовом и тем фактом, что Эру следит за мной, а иначе, как объяснить такую оперативную выдачу вызова от его имени? Теперь думай, что всё это могло значить и чем чревато для меня.

Так как из нас с Феанором мореходы аховые, то ничего не поделаешь пришлось двигаться вглубь острова. Остров был вулканического происхождения, вулкан давно потух, кругом зелень и буйство природы. А впереди открывался небольшой ручеек, который начинался в неглубокой лагуне у подножья горы. Лагуна была широкой, а вода в ней была прозрачной и спокойной, из лагуны вытекало множество ручейков, которые впадали в море.

У самой лагуны на камне сидела девушка, судя по виду, одна из майар. Длинные волосы, которые были такими длинными, что падали ниже стоп и сейчас плыли по лагуне покрывая её целиком. Сами волосы были зелёного цвета и в них виднелось множество водорослей и подводных трав, даже кораллы росли. Кожа была зеленовато-синего оттенка — морской волны — пара изящных эльфийских ушек, большие и чарующие глаза без белков, словно два озера, полные губы, цвета коралла, слегка приоткрытые и влажные от росы. Она была полностью нагая, изящная небольшая грудь, узкая талия, плоский животик, длинные, стройные ноги, прямо от ушей. И мое почтение, какая же ахуенная у неё была жопа. Гхм, в общем, одним словом ?вагиня?, любой юноша, да что там, многие девушки, бы пускали на неё слюни и сделали всё, что она скажет.

— Мое почтение, сударыня, у вас просто великолепная жопа, такую я бы всю ночь объезжал. Судя по раскрывшимся глазам, хотя куда больше им раскрываться, так и на девочку из аниме какого-то походить будет. И свисту, который издавал Феанор, вместо членораздельной речи, и судя по его конвульсиям, он немного поседел. Попал я точно в жо... в смысле, в цель. Неа, ну вы бы видели эту сраку!

— Ты что такое говоришь, это же Уенен, верная жена Оссэ, и вассал вала Ульмо...— Правильно, одна из майар, как думаешь, много ей таких комплиментов делали в жизни? Не знаю, что там хотел Феанор сказать, но я не отрывал взгляда от зад... от майа, а то ещё выкинет что-то, так что постоянная бдительность и держать в поле зрения. А Уенен звонко рассмеялась, как весенний ручеек.

— Твоя правда, Странник, таких комплиментов, мне не делал никто. Уенен встала, покачивая бёдрами, и повернулась спиной, чтобы удобней было собрать волосы в косу. Я же ответил на новый обзор рыком и постукиванием зубами, а мне в ответ раздалась трель нового смеха.

Феанор тем временем наверное вспомнил, что его могут и придушить за его художества в Альквалонде и незамедлительно скрылся в моем домене, словно его оттуда не достанут. Ну... буду надеяться, что нет, а то явление майа с целью вырвать тень Феанора мне только там и не хватало.

— Что же, раз с формальностью всё решено, мне тут одна птичка напела... Закончить я не смог, так как Уенен снова разразилась смехом и её уже стало пошатывать от моих острот. Вот честное слово, в первый раз вижу женщину, которой нравились мои остроты настолько.— Присаживайся, Странник, составь мне компанию. — пригласила Уенен, хлопая по камню рядом с собой. Я присел, достал бутылочку вина, да-да, в Инвентаре держу на всякий случай, вот и пригодилась. Дальше пошёл легкий флирт, который искусно переплетался с очередной интригой.

Вала Улмо — владыка океанов, был переменчив, что течение. Закидывал удочку к обоим партиям, в итоге, чтобы не быть выброшенным, как рыба на сушу, решил оседлать пассат и оказался в партии Манвэ. Но природа Улмо такова, что ему нравится плыть против течения, да и загребать любит двумя руками. А тут у нас образовался штиль после изгнания Моргота. А так как Улмо держит нос по ветру, а парус его затрепетал с моим появлением, а значит пора поднять якорь и забросить пару удочек... Так, судя по похрюкиванию Уенен, и спазмам в грудной клетке, мои каламбуры её доконали и она может встать на мель. Блядь, теперь вино пошло через нос.

— Никогда не думал, но неужели мои каламбуры такие смешные? Ну, не пять выжратых бутылок вина и одна портвейна, виноваты в её весёлом настроении. На портвейн мы перешли, когда мне стало жалко дорогого вина, и вовсе я не собираюсь спаивать зад... прекрасную деву вод с за... Да, что же это со мной?— Нет... эээ... я хотела сказать да, ты понимаешь... — Уенен снова рассмеялась и смело наполнила свой бокал портвейном. — Вот, смотри, Странник, кто я для тебя?— Очаровательная девушка, с задницей, которую сложно вообразить себе. — сказал я и шлёпнул её по означенному месту, а после сжал, похотливо оскалившись. Уенен взвизгнула, как пьяна школьница, которая уже на всё готова, а я убрал свою шаловливую ручонку с её задницы. А то мало ли, она вроде дамочка женатая. Уенен же поглядела мне в глаза и приблизилась, опустив свою ладонь на мою ручку.

— Вот видишь, Странник, всего лишь прекрасная и обворожительная девушка, с которой стоит предаться безудержной любви в этой лагуне.— И как из этого выходит любовь к моим каламбурам?

— А так, что для эльфов я старшая сестра и наставница, а для людей так вообще богиня. Мне поклоняются, меня слушаются, но никто не видит во мне женщину.— Вы принижаете свое обаяние, майа Уенен, многим молодым людям хватило бы и намёка... — начал я издалека, что люди весьма склонны к вожделению.— А ты, Странник, никогда не думал переспать с собственной сестрой? Я подумал о Тринити, и о том, посещали ли её такие мысли, одиноко ли ей там? Покивав своему внутреннему монологу и смахнул окошко от сестрёнки в сторону, я продолжил разговор.— У вас есть муж... — попробовал я образумить одну майа, но видать правильно мужики говорят: пьяна баба пизде не хозяйка.— А что муж? Как думаешь, как много у нас было подобных встреч с моим дорогим Оссэ?— Не достаточно? — предположил я, ответом мне стал смех Уенен. Разговор перешёл к замыслам и интригам. Улмо хотелось, но в то же время он ломался. Он видел много раз, как Мелькор пытался, но ни разу, чтобы получилось. Улмо мне поможет, но если что, знать не знает, не видел, не слышал, это всё инициатива Уенен, он её ?накажет? за такое. Судя по звонкому смеху, как кота накажет сметаной. А если у меня получится бунт против валар, то я не должен забывать, кто мне помог. А открыто помогать Улмо бунту не будет, такие дела.

Пока солнце клонилось к закату, ящик портвейна был выпит, Уенен уже в который раз пыталась перебраться ко мне на ножки, так что пришлось крутиться. Я достал гитару и задумался, какую мне песню исполнить. И так как я это делал в Сумрачной Зоне ко мне на выручку пришёл Феанор. Появившись рядом со мной и стараясь не смотреть на меня, протянул мне стопку бумажек с аккордами.

— Вот есть подходящая песня, мне Вовочка напел, думаю в тему будет. Я приподнял бровь, растяну одну из своих самых ехидных улыбок, но Феанор решил пояснить, прежде, чем я задал хоть один гаденький вопросик.

— Не пойми неправильно, не то, чтобы я это делал ради тебя. Всё же в Альквалондэ я немного вспылил. Это не вернёт утраченных... И не то, чтобы я был не прав... В общем, держи. Мне всучили партитуру, и я стал внимательно изучать партию. Разобравшись, я начал играть, и когда понял, что освоил на достаточно уровне запомнив последовательность, я начал петь.

* Уенен была погружена в воду, лишь голова и руки покоились на камне рядом с тем, на котором я сидел. Из её глаз текли слёзы, а щёки горели от выпитого спиртного. Не знаю, как там устроенный майар, но сердце их лежит в Арде, а значит и Музыка оказывает на них такое же влияние, как и на всех остальных обитателей. А учитывая, что я модулятор подключил не только к голосу, но и к гитаре, ещё сплёл из Эфира усилитель, то удар действительно был тяжелый. Жаль только слов Уенен не поняла, но думаю моя игра передала и так её желание быть частью того мира, что она когда-то помогала создавать.

Я встал и поклонился, майа вытерла слёзы, и поднялась из воды, меланхолично весёлая, а капельки воды стекали по её знойному телу. Я поклонился вновь и спрятал гитару.

— Что же, я принимаю сделку, если волны случайно вынесут меня к Средиземью, мне некого винить и благодарить, но я буду помнить. Прекрасного вам вечера. Я развернулся и пошёл в сторону ладьи, но меня моментально захватили в объятья со спины.— Я слышала, что Странники благородны и всегда держат слово, разве это твое: ?всю ночь объезжал? — грубая шутка? Я улыбнулся, как улыбается дядя Сев, когда ему перепадает, и развернулся. Мои руки легли на задницу Уенен, раздвигая булочки, и прижимая её сильнее ко мне, с её стороны послышался вздох наслаждения и её уста сомкнулись на моих.

Утром я вынырнул из тёплых вод лагуны, видать где-то здесь магма проходит совсем близко, раз подогревает воду до приятной, теплой ванночки. Потом пришлось искать мою одежду и собирать части от доспехов, вытираться, одеваться, и думать о проведенной ночи.

Всю ночь до утра мне не пришлось ублажать Уенен, где-то после... дюжины оргазмом она лопнула со вздохом наслаждения и превратилась в морскую пену, которая обрушилась на лагуну. После я её не видел, и решил поспать в тёплой водичке. Думал я, как и полагается в такой ситуации, о Любви. Кем я был для неё, кем остался, зачем она так поступила, что мне думать обо всём этом. В своих размышлениях я не заметил, как погрузился на лодку, а парус наполнился ветром сам по себе, и лодка сама по себе пошла по волнам. Повинуясь воле майа Уенен туман расступился, а бурное море стало послушным, но сверкающие молнии и гром так и остались вдалеке. В своих размышлениях я вновь коснулся Семейного Альбома и всех девочек, которые там были. Я понял, что меня смущало всё это время, нет, не дебильные названия и их классы, как в какой-то компьютерной РПГ. А то, что там не было ни одной идеальной девочки, на которой я бы женился и жил бы счастлива всю свою жизнь. У Тео проблемы с семьёй, у Пэнси проблема с головой, Дафна вообще припадочная и какая-то блеклая, Пенелопа готова жизнь положить за меня, но на моем месте мог быть любой, у Ульяны ебанутый папа, Тринити так вообще — плод моих больных фантазий*.

О, вот и Уенен появилась в Альбоме, так-так, что здесь? Сексу-бади... Чо это за хуйня такая? Не понимая женских сердец и тонкостей отношений, я захлопнул Альбом и бросил его к остальным Трофеям. Сам я откинулся на носу корабля и тут я заметил Феанора. Славный нолдо сидел на корме прижав к груди колени и обхватив их руками, его взгляд был направлен в никуда и он так сидел от самого отбытия. Ну... его я мог понять, всё же это сродни тому, если бы я пригласил демона в Букингемский Дворец, а он бы устроил хардкор фетишискую вечеринку с карликовым жирафом и принцессой Дианой в главной роли. А обитатели домена, наверняка, смотрели порно с моим участием на широком экране. Голову морочить я себе перестал уже через час. Подумаешь, переспал с богиней местной, словно она первая была, и нюни распустил, как какой-то школьник, которому дали в первый раз, а он возьми и подумай, что влюбился. Мы с ней взрослые люди и секс без обязательств тоже форма Любви. Люблю же я посидеть с Пенелопой за вязанием у камина, но трахнуть её от этого я не хочу, даже мысли нет. Любовь? Таки, любовь, только другой формы, Пенелопа мне, как приемная дочь, которой надо дать будущие. Да и с остальными пигалицами я только флиртую и дразню их.

А тут наоборот, взрослые отношения с вполне конкретной целью, без всякой там романтики, подарков, семьи, детей и всего прочего, что подразумевает секс. И вроде обоих это устраивало, так почему бы и нет? Так что, нехер себе голову морочить ерундой всякой. В Серых Гаванях я особо не задерживался, да и зачем? Любоваться эльфиской резьбой по камню и садами? Я вас умоляю, я был в Тирионе, и так хоть и руины, но город куда величественней Гавани. Общаться с местными, не вижу проку, что они мне расскажут? Встретиться с Кирданом? Вот это точно нет. Уши этого трикстера торчат из всех щелей по мере повествования, там был, сям присутствовал, а вот по существу о его вкладе в судьбу Арды нигде не говорится. Словно он создан, чтобы историю мира записать или засвидетельствовать. А значит он или придуривается и работает настолько ловко, что я ничего не пойму, если он пустит меня в оборот. То ли действительно просто постоит, посмотрит. Но проверять я не горел желанием. Следовательно я только палантир потрогал, и... нихуя, это устройство в моих руках никак не реагировало на меня. А после того, как Феанор сказал, что этот камень какой-то мутный, в плане не он его создал. Я решил вообще руками не трогать. А вот трикстеру местного разливая я оставил послание, пусть делом займётся и мне не мешает.

А сейчас мой путь лежал в Шир, к местным хоббитам. Ведь это отличный пункт, чтобы уточнить куда события канона зашли. Если Бильбо ещё жив, а его имущество не распродано, то значит надо навестить старину Смауга и одного хранителя кольца, который в пещере живёт и сашими себе нарезает из озёрной рыбки. Если уже вернулся с кольцом, то надо думать, как бы его подрезать, ведь колечко не его. Если уже отдал Фродо Кольцо, то надо бежать сломя голову на Белый Совет и выслеживать оттуда. В общем, мы идём в Шир и ищем одного Бэгинса.

Шир оказался страной непуганых идиотов, которых ещё хоббитами называют. Вот серьёзно, идёт своей дорогой вооруженный человек, явно по своим делам, а тут тебя встречают чуть ли не как старого друга, стараются угостить какой-то жратвой, пригласить выпить, в кости сыграть или просто посидеть, покурить. А там постоянно праздник за праздником, то свадьба, то день рождения чей-то, то поминки, то ещё что-то. Словно им заняться нечем, только бухать, да что-то отмечать.

Собственно, их природным радушием я пользовался по полной. Ну, а какой русский не любит халявы, тем более они и в дорожку давали, а то я такой худенький, щупленький, поел бы что ли нормальной еды из Шира.

Так я и добрался до Бэг-энда и сейчас наслаждался ярким солнышком на мягкой подстилке в компании трёх симпатичных девочек из хоббитов, которые устроились со мной ни пикник. Ну а что? У хоббитов, если тебе нет тридцати трёх лет, ты считался ещё ребёнком. А хоббиты все дружелюбные и отзывчивые, пару комплиментов и вот уже пригласили на пикник, заливисто хихикая. Ростом хоббиты были в лучшем случае пяти футов, девочки и того меньше, зато у них были большие стопы и очень волосатые ноги, как у обезьян. Мех мог добирать до самого пузика, и чем больше пузико у хоббита тем более успешным он считался. Так что я был у них за диковинку и какой-то необычной небывальщиной, весь такой загадочный, серьезный и худенький, вот, съешь пирожок с потрошками.

Прикончив подарки я поцеловал каждую девочку в щечки и подарил каждой по самоцвету маленькому. С меня не убудет, а вот жратвы мне дали дней на десять, только вот у них это считался небольшой перекусончик. Рукой я махал девочкам пока они не скрылись, хихикая, на какой-то улочке Бэг-энда, зато узнал, где этот самый Бильбо проживает.