История Пии (1/1)

Человек не всегда ощущает свое собственное дыхание, как и собственное сердцебиение. Он чувствовал их только тогда, когда специально задумывался о них, но, как правило, человек или гуманоид не замечал непрепрывную работу своего тела. Пиа не задумывалась о своем теле раньше так часто. Когда присоединилась к безымянным, стала думать постоянно. Долгие путешествия, бесконечная ходьба, настолько бесконечная, как повторение одного и того же слова?— весь смысл всего вдруг терялся. Зачем она ходит, бездумно переставляет ноги, куда идет?— усталость, боль в мышцах, боль от протертостей в ногах выбивали из нее все вопросы и мысли. Песок менялся: из белесого, словно выбеленная кость, он превращался в мягко-оранжевый, словно сгущался, цвет песка как будто накладывался друг на друга, и получался такой насыщенный цвет. Чаще стали попадаться камни и жухлые кустики. А потом Пиа впервые увидела его. Падший глаз. Несмотря на то, что он был сломан, он продолжал гудеть и поднимать песчаную бурю вокруг себя. Зрелище поразило девушку. Среди пронзительно голубого неба, палящего солнца и оранжевого песка вдруг маленькая локальная буря. Среди отчужденной и спокойной пустыни вдруг маленькое восстание. Восстание и пустыня уже давно не обращали друг на друга внимания. И никто из спутников Пии почему-то тоже, будто они тысячу раз наблюдали подобное зрелище. Но Пиа продолжала смотреть. Она не видела саму махину, но наблюдала, как смутные очертания конструкции вырываются из песка и в песок уходят. Потом она снова вспомнила о своей боли в ногах. Но то было первым моментом, когда она забыла о ней, и она просто переставяла свои ноги, не думая, как если бы просто дышала. Вечером на привале у костра девушка стащила свою поношенную обувку, сняла повязки с ног, которые не позволяли до конца стереть свои ноги о обувь, попыталась пошевилить пальцами. Ноги гудели и распухли, там, где протерлось, кровоточили и лилась жидкость. Хорошо, что не воняли?— в какой-то момент, в определенный день путешествия по пустыне, они вдруг перестали. —?Вы, люди, такие мягкотелые… —?сказала Гигант Ранэ, бросив мимолетный презрительный взгляд на ноги Пии. —?Как вы вообще умудряетесь выжить… —?На,?— Дина всучила в руки Пии какую-то баночку с мазью, видимо, целебной. Пия хотела поблагодарить, но Дина даже не смотрела на нее, будто та, которой она только что помогла, какая-то прокаженная. Даже специально отворачивалась. Девушка не понимала: зачем помогать и быть такой холодной? —?Она просто антисоциальная личность, не обращай внимания,?— вклинилась Шрайк, когда заметила недоумение Пии. —? Ничего я не антисци… антисоцал… анти… черт подери! Короче, я не такая! —?скрестив руки на груди, Дина скорчила недовольную гримасу. —?Просто эта девчонка даже в нашей деревне была такой дурой… —?Ты просто душка, Дина,?— Шрайк усмехнулась. —?Специально же купила эту мазь в Хэне. Дина совсем ссутулилась, откуда-то из опущенной головы с тугим хвостом послышалось бурчащее ?заткнись?. —?Ночь будет холодной,?— сказала Шрайк, смотря на небо,?— звезды такие яркие. —?Ночь будет холодной из-за ярких звезд? —?скептично переспросил чей-то женский голос, Пиа не увидела. —?Да, лучше нам всем в обнимку спать. —?А можно мне с вами? —?вклинился в женский разговор Бард, на что его сразу послали все девушки разом. Бард, грустный, вернулся к стоянке парней. Они путешествовали большой группой, но ни у кого из них не завязалось романтических отношений между собой. Не то чтобы Пие казалось это странным: многие девушки, как Пиа и Дина, присоединились к отряду в деревне отщепенцев, где оказываются в основном женщины, которые натерпелись от мужчин всякого дерьма. Про шекских женщин Пиа молчала. Она с трудом представляла их в роли женщин в принципе. Интересно, а как они воспитывают детей? Наверное, шекские малыши сразу после рождения умели бегать и сражаться и добывать себе пропитание. Их всех, наверное, отдавали в академию боевых искусств или сражений или войны?— что-то в таком духе. Такая картина отщепенке казалась реальнее чем картина, где та же Ране нежно нянчится с шекелёнком и кормит его грудью. Очень странно. Иногда они сражались. В подобные моменты ее учили оказывать первую помощь. Ну, как учили, просто давали бинты, которые на деле просто оказались кучей тряпья, и говорили остановить кровь. В первый раз она забинтовывала человека раненого в бедро?— нога была просто напросто распорота от таза чуть ли не до колена. Пиа видела плоть и видела, как вытекало очень много багровой крови. Вся измазавшись в крови, она просто напросто все очень туго забинтовала?— на ум почему-то приходил разрезанный зеленофрукт, кусочки которого она почему-то решила соединить обратно, обвязав тряпьем. Человек, которому она оказала ?первую помощь?, странным образом выжил и даже не потерял сознание. ?Неплохая работа, сестра??— сказал он тогда,?— ?бывало и хуже?. С одной стороны Пиа почувствовала облегчение?— в их компании имеются медики хуже неё. С другой стороны Пиа почувствовала напряжение?— в их компании имеются медики хуже неё. Они шли дальше. День сменялся ночью, мир войной, а боль не отступала. Они дошли до каньонов, сухая пыльная земля казалась оборванной и обгрызанной по сравнению с плавными песками. Зрелище угнетало ее. Однако в какой-то момент они встретили его. Пия судорожно выдохнула и прикрыла глаза. Она слышала о нем раньше, но не думала, что встреча с ним так разворошит ее душу. Он словно просто прислонился к скале отдохнуть. Словно он просто спал, словно он на самом деле все еще был здесь и, если что, его можно было бы разбудить. ?Я тут просто прилягу, отдохну… хорошо???— конечно, он такого не говорил. Так сказала Нэвия. Почему они сидели в одинаковой позе? Этот огромный скелет был мертв. Потому что мародеры разворошили его металлическое тело на запчасти, отломали прошивку, разобрали все, что только можно было, пока скелет не заржавел. Пиа видела пустоту в его опущенной голове и не могла сдержать слез. Наверное, от Нэвии тоже ничего не осталось, наверное, ее тоже разобрали на части животные, а может и люди тоже. —?Помнишь глаз в пустыне? —?спросил вдруг Мрачный Нил. Пиа посмешно вытерла слезы и кивнула головой, мол, помню. —?Глаза должны были уничтожить все живое на континенте, но Стоб?— Нил указал на гигантский скелет,?— остановил их ценою своего существования. Один глаз уничтожил, другой?— сломал. Помни об этом, человек. Она взглянула на Стоба еще раз. Вспомнила сестру еще раз. Наверное, те, кто умирает защищая, всегда умирают одинаково. Пиа пошла дальше, боль превратилась в дыхание и в сердцебиение. Она её больше не замечала.