Глава 1. Наваждение наемника (1/1)

Брок страдал, преимущественно херней, но в основном по прекрасным глазам Стива Роджерса. Джек, единственный, кто знал о его особом отношении к суперсолдатам, еще семь месяцев назад подарил игру ?Капитан Америка ждет тебя!?, которая тестировала претендентов на совместимость с Роджерсом. Яркая коробка с Кэпом на обложке лежала на прикроватной тумбе Брока вместе с шлемом виртуальной реальности — или попросту вирту-шлемом, который и погружал сознание в мир, созданный гением Старка.После выхода игры та побила все рекорды по популярности. Через полгода в нее играл даже президент и дарил ее своим коллегам из других стран. Даже Фьюри обмолвился, что Кэп его все же дождался и он тоже играет, мол, виртуальный мир сильно расслабляет.В отряде огневой поддержки Мстителей Брок такие разговоры пресекал. Им с ребятами и так повезло: замаравшись в двойном шпионаже, вырулить на прежние позиции в Щ.И.Т.е. С протекцией Роджерса это оказалось не так чтобы совсем просто, но за предательство их в лучшем случае ждало увольнение, а так — отделались легким испугом. Самым неприятным из всей той истории стало тотальное игнорирование Брока Зимним Солдатом, ныне Баки Барнсом. Тот лишний раз не появлялся на радарах, и от этого кошки на душе скребли. В моменты сильного раздрая казалось, что только Роджерс и удерживает Барнса от желания пристрелить Брока.В Щ.И.Т.е, выстоявшем после уничтожения Гидры, шептались о процентах совместимости с Роджерсом, которые вместо очков присуждались в конце своднической игры. Впрочем, это обсуждалось не только агентами, но и гражданскими, и даже за пределами Америки. Роджерс покорил практически весь мир, и что ему было за дело до какого-то Брока Рамлоу, перебежчика из стана Гидры.

От вездесущей Романофф, с которой Брок был в хороших отношениях, возможно, из-за того же статуса перебежчика, а возможно, потому, что принимал участие в ее перевербовке на Штаты, он знал, что даже у Барнса процент совместимости с Роджерсом был девяносто девять процентов. Старк во всех ток-шоу уверял, что стопроцентная совместимость его игрой предусмотрена.В интернете и по телевизору только и обсуждали, что эту чертову игру: наряды Кэпа на всех уровнях, секреты и хитрости прохождения, проценты совместимости и ?доступ к телу? Роджерса в виртуальном мире в зависимости от этих самых процентов. В одной из передач Роджерса заставили дать обещание, что тот пойдет на свидание с любым, кто наберет мифические сто процентов, и Брок был уверен, что Стив это сделает, потому что тот — принципиальный засранец.Набирал обороты тотализатор. Брок поставил на то, что ?вторая половинка? Кэпа появится в первые полгода, но этого так и не произошло. Были еще варианты ?не появится никогда? и заставивший вздрогнуть ?появится через семьдесят лет?, таким пессимистом… а может, как раз оптимистом, Брок не был.Брок боялся узнать свой приговор. Вроде на взаимность от Роджерса не рассчитывал, а все равно иррационально не желал знать ответ на вопрос: а были бы возможны между ними отношения в принципе? Казалось бы, что может быть проще: сыграть и узнать процент их совместимости? Нет так нет. О том, что может быть и ?да?, фантазии помечтать у него не хватало.* * *Миссия выдалась муторной. Следовавший за двумя суперлюдьми и пижоном в железном костюме отряд едва поспевал. Брок хотел было занять привычную позицию за правым плечом Кэпа, но включенный на этот раз в состав команды Барнс, не глядя, оттеснил его.Наблюдать за взаимодействием Роджерса и Барнса было отдельным видом мазохизма. Брок впервые видел такую улыбку у Стива, будто тот открывался, светился изнутри, полностью утратив привычную собранность и холодность. А в ответном взгляде Барнса отражалось столько всего, что голова шла кругом. Непривычно было видеть такого живого, чувствующего и уязвимого Зимнего Солдата. Непривычно и страшно, что вот это вот все кто-то сможет разрушить, опять загнать за колючую проволоку и забор под напряжением.Брок ощущал себя лишним. Он едва справлялся с эмоциями. Не время было психовать и расклеиваться. Джек бросал на него тревожные взгляды, ребята из отряда еще ничего не просекли.?Блок ?би? чист?, — отчитался по внутренней связи Барнс, и от его тихого с приятной хрипотцой голоса у Брока внутри что-то болезненно сжалось. Последний раз он слышал этот голос чертову уйму времени назад.После миссии Барнс испарился, словно призрак, оправдывая один из своих позывных, и от этого стало только хуже. Не видеть совсем было в разы тяжелее, чем видеть и знать, что не достоин и взгляда.Ребята звали Брока с собой выпить, но сил после душевных терзаний не осталось совсем, и он, оставив Джека разбираться, сбежал страдать домой в одиночестве.Стакан виски ни капли не притупил хаоса, в котором находились его чувства и мысли, а еще была боль от того, что все вот так сложилось. Нет, могло быть и хуже. Или не быть совсем. Брок своей жизни без двух суперсолдат не мыслил. Стива он любил. Барнса… не мог он просто так отпустить того, о ком привык заботиться, кто льнул к его рукам, как к последнему утешению, кого раз за разом после обнулений поднимал на ноги и за кем привык прятать трупы.Впереди было два законных выходных. Больше двух суток в одиночестве и тишине под гнетом тяжелых мыслей. Брок вдруг четко понял, что сойдет с ума, если не займет себя чем-нибудь. На глаза попался вирту-шлем и коробка с игрой.— Дождался-таки, — хмыкнул Брок, доставая из коробки небольшой чип, который вставил в разъем вирту-шлема, и, нацепив тот на голову, улегся в кровати поудобнее.* * *В себя Брок приходил тяжело. Гудела голова — не иначе как после выпитого. Он застонал и потянулся было проверить, не пробил ли спьяну череп, но не тут-то было.— Ты поможешь мне выбраться из башни и покажешь место, откуда выпускают летающие фонарики, — раздался до дрожи приятный голос.Брок вскинулся было, чтобы посмотреть на говорившего.— Ох, черт! — новый приступ головной боли заставил поморщиться.В небольшой круглой комнате, кроме него самого, был еще голубоглазый тщедушный блондин с длиннющими волосами и воинственно выставленной вперед сковородкой. Посудина была здоровой и даже на вид тяжелой, с раскрашенным красно-сине-белыми кругами дном и намалеванной белой звездой по центру. Парень отчего-то щеголял в синем платье и был босиком. Из-за виноватого взгляда блондинчика Брок остался в полной уверенности, что голова у него болела неспроста, а очень даже по вине этого любителя наряжаться в платья.— Отведешь меня посмотреть на фонарики, и тогда я отдам тебе эту сумку! — торжественно объявил блондин, потрясая перед его носом сумкой.Брок отчего-то был уверен, что в сумке краденая корона, хотел ее и в то же время не понимал: нафига ему эта цацка? Он был уверен, что никогда грабежом не промышлял, но память говорила о том, что именно так он и жил.— Ты кто вообще такой? — просипел он.— Я — Рапунцель, а это Паскаль! — радостно заулыбался Рапунцель, демонстрируя зеленую пучеглазую ящерицу.— А я Брок. Тебе восемнадцать хоть есть, Золотко? — Брок понял, что позорно залип на зардевшегося мальчишку.— Не Золотко, а Рапунцель, — топнул босой ножкой пацан, и до Брока окончательно дошло, как же он попал, когда в шов штанов уперся вставший член. — Я уже совершеннолетний!— И судя по гудящей голове, еще и отличный воин. Удар у тебя знатно поставлен, — примирительно улыбнулся Брок, надеясь только, что в улыбке не будет щербин — удар и правда был хорош, можно было и зубов не досчитаться.— Ты правда так считаешь, Брок? — еще больше раскраснелся Рапунцель, и Брок окончательно отдал предпочтение ему, а не цацке в сумке.— Конечно, Золотко. Сумку оставь тут, как залог. Чтобы я вернул тебя домой, а то ведь украду такое сокровище, — совершенно искренне предостерег он.— Ну, Брок, я же просил! — надул пухлые соблазнительные губки Рапунцель.— Прости, я не со зла. Люблю золото и сокровища, а ты прямо как клад, спрятанный ото всех, — вспомнилось вдруг, что Рапунцель действительно был как-то слишком хитро спрятан, как по мнению Брока. — Не хотел тебя обидеть, Золотко.— Раз так, то ладно, — покладисто согласился Рапунцель. — Хотя мне больше нравится, когда зовут по имени.Они оставили сумку, записку для мамы Рапунцель и ушли вдвоем. Броку нравилось, когда Рапунцель позволял таскать себя на руках. К парнишке хотелось прикасаться. Да что там, его хотелось холить, лелеять и сдувать пылинки. Главное в процессе было — не придавить зеленую ящерицу, которая вечно цеплялась за платье.Когда за ними увязались старые дружки из темного прошлого Брока, он отчетливо понял, что придется линять, но отложил все на потом, чтобы показать Рапунцель фонарики и попытаться уговорить его после этого сбежать вместе.— А ты, Золотко, не робкого десятка и со сковородкой просто огонь! — похвалил Брок Рапунцель, который меткими ударами сковороды разделал нападавших под орех.— Я ею только бить могу, — смущенно признался Рапунцель.— Ничего страшного, — утешил Брок. — Зато я приучен кашеварить, с голоду не умрем! А твоя ящерица чем питается?— Это не ящерица, а хамелеон! — возмутился Рапунцель. — Почему ты такой грубый?— А как же иначе? Трудное детство, деревянные игрушки… вернее, вообще без игрушек.— Как без игрушек? Совсем, совсем ?без??..— Ага. Но ты не расстраивайся, Золотко. Ты лучшая компенсация и за детство без игрушек, и за корону в той сумке!— Правда? — спросил Рапунцель, и Брок отчаянно закивал, подтверждая и размышляя о том, что и кровью бы под каждым своим словом подписался.К Рапунцель тянулись люди, пропащие, страшные, самые разные. Брок понял, что убьет без раздумий, если с его Золотком что-то случится, но, встречаясь взглядом с себе подобными, такими же прожженными и опасными, Брок понимал: не он один.— И чего ты так неприветлив? Они же славные, — беззаботно спросил Рапунцель.— Потому что боюсь, что тебя кто-то у меня украдет. Волнуюсь, что не сберегу и не сдержу обещание, — почти правду ответил Брок.— Не держать данное слово плохо, — лоб Рапунцель прорезала тревожная морщинка, и Брок едва не задохнулся от силы накативших чувств.Он бы хотел целовать эту морщинку до тех пор, пока та не разгладится, но позволил себе только провести большим пальцем, безмолвно прося не хмуриться.— Не переживай. Данное тебе слово я сдержу даже ценой жизни, — пообещал он.— Не надо ценой жизни, — схватил его за руку Рапунцель. — Просто сдержи слово.— Хорошо, Золотко. Как я могу тебя подвести?И Брок карабкался, держался, не позволяя себе лишнего прикосновения. Пока они не попали в пещере в западню и чуть по-глупому не утонули там. Спасло то, что волосы Рапунцель оказались волшебными и действительно золотыми, сияющими, словно солнце. Брок еще и поранился, как дилетант, из-за чего злился сам на себя.— Я могу вылечить, но ты только не бойся, — сбивчиво затараторил Рапунцель, видимо, испугавшись его хмурой рожи.— Ну что ты, Солнышко, чего мне бояться? А рана пустяковая и не стоит твоего внимания, — улыбнулся Брок через силу.— Пожалуйста, позволь мне, — несмело тронул его за пораненную руку Рапунцель, и Броку ничего больше не оставалось, как только подчиниться.Рапунцель пел, ужасно фальшивя, и его волосы разгорались золотым пожаром:— Солнца яркий луч,Путь найди во мгле!Я прошу — верни,Что так желанно мне!Приятный и красивый голос отчего-то совершенно не желал попадать в ноты, и Рапунцель краснел под взглядом Брока все больше и больше:— Раны исцели,Жизни свет пролей!Я прошу — верни,Что так желанно мне,Желанно мне!— Ты ужасно поешь, — фыркнул Брок, давя в себе смех и отгоняя внутреннее томление от мысли, что слова про ?желанно? могли означать, что у Рапунцель есть ответные чувства к нему.— Эй! — пихнул его острым локтем Рапунцель.— Зато я правду тебе сказал. И не переживай, мне все равно понравилась твоя песня. А вот насчет способностей… Ты уверен, что такое волшебство не вредит тебе? Вдруг ты переливаешь свое здоровье, а то и жизнь во время лечения.— Но мама сказала, что лечить хорошо, — нахмурился Рапунцель.— Не спорю, что хорошо. Но что хорошо для других, может обернуться смертью для тебя. Подумай вот о чем: тебе уже восемнадцать, а выглядишь ты едва на четырнадцать.— Я не маленький! — взвился Рапунцель.— Это не важно, — отмахнулся Брок. — Зато ты меткий, верткий, сильный духом, и у тебя отлично поставлен удар. Мужик — это не размер и вес, а состояние души, ну там, принципы, воля и целеустремленность. Тебе нечего стыдиться, все в тебе прекрасно, Золотко. Но о здоровье ты должен подумать не о моем, а о своем.Рапунцель раскраснелся и, кажется, собрался плакать.— Я подумаю над твоими словами, Брок.Время истекало, нужно было срочно решать что-то насчет побега. Ему все это время удавалось ускользнуть от соучастников грабежа, но не стоило и дальше искушать судьбу. Вот только Брок был уверен, что мать свою Рапунцель не бросит. Настораживало, что мамаша держала парня взаперти в девчачьем платье, но в женских причудах Брок совершенно не разбирался.* * *— Красиво! — Рапунцель прыгал, норовя перевернуть лодку. — Как же красиво, Брок!— Согласен, — выдохнул тот, любуясь растрепанным парнем напротив, с восторгом разглядывающим фонарики, улетающие вдаль.— О! Но я хотел сказать, что люблю тебя! — вдруг развернулся Рапунцель и резко подался к Броку, отчего сердце пропустило удар.— Я тоже тебя люблю, Золотко. Давай ото всех сбежим. Вот прямо сейчас и навсегда, — не дал себе и секунды поудивляться Брок, интуиция которого просто орала, что пора валить.— Сейчас?.. — замялся Рапунцель.— А как же медовый месяц? — попытался схитрить Брок.— Перед этим должна быть свадьба, а на свадьбе самые близкие, — скептически посмотрел на него Рапунцель.— Без мамы никак? — он наконец понял, что это неизбежно.— Ага. Она отчего-то решила, что ты выберешь корону, а не меня!.. Ой!— Хм… Так ты уже виделся с ней, Золотко? Тогда чего ждать? Видишь, испытание я прошел, а раз так, разве не достоин я награды?— Брок! — рассмеялся Рапунцель. — Неужели ты так не хочешь увидеть мою маму?— Хочу, — сдался Брок. Спорить с Рапунцель он совершенно не мог, да и не хотел. Все, чего он желал, — это лечь ковриком к ногам своего Сокровища и почувствовать на себе его тяжесть.Как он и думал, попали они по самые помидоры. Мамаша у Рапунцель оказалась психованная и совсем не случайно держала сынка подальше от людских глаз. Сообщники Брока были тут же и попытались его устранить, выручили умничка-Рапунцель и его верная сковорода — такой можно было и амнезию устроить, а при большом желании даже летальный исход. По ходу дела оказалось, что биологические родители Рапунцель живы, а его мама ему не родная, но это ведь Ро… Рапунцель в смысле. И, конечно, бросить на произвол судьбы неродную запутавшуюся женщину он не мог.— Мама, ты плохо себя вела, — строго сказал Рапунцель, погрозив матери сковородой. — Я отправляюсь с Броком в свадебное путешествие, а ты хорошенько подумай над своим поведением. Когда мы вернемся, я надеюсь, ты будешь готова зажить с нами долго и счастливо. И нет, я не буду больше пользоваться волшебной силой. Брок сказал, что это укорачивает мою жизнь и вредит здоровью.— Но, дорогой!— Я склонен верить Броку, мама. Он меня не предавал, — мягко отрезал Рапунцель, а у Брока от этого тона стылые мурашки поползли вдоль позвоночника.Потом они жили долго и счастливо. Мама до глубокой старости пыталась убить Брока чисто по-родственному. Паскаль прожил счастливую жизнь хамелеона. Корону они подкинули королю и королеве, подельников Брока вручили королевской страже. Рапунцель не стал монархом, зато постоянно пытался геройствовать, благо, что после того, как он отказался всех лечить, раздался в плечах и вымахал выше Брока.— Тебе очень идут платья и длинные волосы, Золотко, — признался Брок, когда все было позади.— А другим ты меня и не видел, Брок, — улыбнулся Родж… Рапунцель.— Даже без этого ты все равно будешь самым красивым для меня, Солнышко.* * *Брок очнулся утром в субботу в полной уверенности, что прожил целую жизнь и умер, держась за ручку со Стивом Роджерсом. От вчерашней миссии остался лишь легкий привкус сожаления и тоски.— Лютый пиздец, — пробормотал Брок, сжимая в руках вирту-шлем и понимая, что вернется. Вот прямо сейчас. Поест, отольет и пойдет в новый мир к Стиву.