Дорога воспоминаний (1/2)
Эту поездку трудно было назвать увлекательным путешествием.
С каждой тысячей верст, преодоленных от Петербурга, все менее проезжим становился тракт и все больше непонимания встречалось на пути кортежа госпожи Беловой, следующей на край земли с одной ей понятными целями. Хотя заложенные для поездки драгоценности позволили ей хотя бы избегать лишений там, где это решалось деньгами.Взятые с собою многочисленные романы и даже Приложения к Ведомостям, были зачитаны ею до дыр еще до Сибири, а сопровождавшая горничная всю дорогу вздыхала от выпавшей ей тяжкой участи сопровождать барыню в такой трудный путь или клевала носом.
Когда Анастасия всматривалась в однообразный серый пейзаж за окном кареты, на нее саму начинали накатывать сомнения, и отогнать эти грустные мысли получалось лишь смелыми мечтаниями... Быть может, обратно в этой карете будут сидеть двое...
Чтобы подбодрить себя, она вытягивала из-под недр мехового воротника и платка медальон с Сашиным портретом и на него подолгу смотрела, гладя пальцем.
Удивительно, но миниатюра весьма точно передавала и черты лица, и его пылкость, не давая стереть в памяти. Она вновь надела его, уже после отъезда мужа, со стыдом обнаружив заброшенным за трюмо, помнится, от злости в начале их длительной размолвки, и более уже не снимала. А парный, принадлежащий ему, оказался перед отъездом при нем......В далеком 1745 году после успешно выполненной дипломатической миссии в Венеции, молодой супруг уговорил ее заказать эти памятные реликвии перед отъездом в Россию. Перед глазами стоял жаркий, солнечный день и они, счастливые, в ожидании прибавления семейства, позировали в саду, то дурачась друг перед другом, то делая серьёзные лица...Она ненадолго отвлеклась от теплого видения южного города, вернувшись в суровую реальность в виде появившейся в окне кареты широкой реки. Сняв перчатку, Анастасия раскрыла карту. Так и есть, это Енисей! Позади осталось на глаз уже половина пути до ее первой важной вехи, порта Охотск. Она немного повеселела, бросив нежный взгляд на любимое лицо. "Сашенька, сокол мой, я еще ближе к тебе! Только дождись и найдись, живым и здоровым!Какие же счастливые годы они прожили когда-то... Слава богу, что до ссоры она редко грешила на судьбу, находясь в состоянии любви и радости. И добровольное пребывание в доме совсем не смущало, как в отрочестве, с его весёлыми развлечениями в кругу знати.
Частные выезды в свет по приглашениям прежних знакомых с началом долгожданного замужества становились все реже и короче...
Поначалу ей претило обсуждение её побегов и мезальянса. Правда, про скандалы постепенно забыли, а по мере продвижения мужа по службе, о втором со временем тоже перестали судачить. Но все одно она чувствовала некое высокомерие к ее домашнему укладу.
Исключением среди светских выездов являлись, пожалуй, только балы... В основном те, которые по гвардейскому дежурству обязан был посетить Белов в качестве приглашенного партнера. Разумеется, приходилось уступатьего в церемониальных менуетах да полонезах, а иногда в обольстительных англезах, неким важным дамам для исполнения обязательств. А затем с удовольствием забирать на аллеманд, до которого охотниц было поменьше — слишком уж затейливо. А им, любящим супругам, так глубоко чувствовавшим один другого, легко и природно давались все эти причудливые фигуры...
Досада и злость на себя самое накатывала всякий раз за эти годы разлуки, лишь стоило погрузиться в счастливые эпизоды...
Хоть бы изредка возвращать да переделывать по дню из череды того преступно растраченного лета, когда роковой, построенный визит мужа в трактир обернулся крахом их семьи... Пожалуй, хватило бы еще лет на 10...
А если бы верила безусловно, как обещала? Ведь это было так несложно...
Поначалу через силу, а затем насмешливо-иронично выслушатьрассказ про аустерию... И, быть может, посмеяться надразочарованием девицы, которой досталось лишь смотреть на бесчувственное тело: "Но ладно уже, пускай, ведь там есть на что посмотреть"...
Наутро поуговаривать день-другой отлежаться после того снотворного... Разумеется, Саша бы отказался, дескать никак нынче нельзя оставить роту, а вечером бы непременно вернулся уставшим... Но они были бы счастливы...А спустя месяц она бы отправилась повидаться с ним в Петергоф... И никакой дуэли и ареста...
Но если уж не хватило мудрости сразу отмести его измену, если тешила свою гордыню в светских салонах и довела до дуэли, то как же потом дошла до жестокого предательства! Ни личного письма, ни передачи не отослала арестованному, а уж самой прийти так и вовсе не решилась — все избегала. Лишь от наказания жестокого спасти постаралась. Да разве спасла?