Между турами (1/2)

Арс сильно вжимается лицом в подушку и пытается так дышать. Воздуха не хватает, и голова начинает кружиться. Именно этого он и добивается. Головокружение рассеивает мысли и притупляет сознание. Было бы идеально совсем отключиться, но этого Арс не умеет делать. А жаль. Сейчас очень хочется провалиться в какую-нибудь бездну сознания, а лучше бессознания, и абсолютно ничего не чувствовать.

У Арса нет никаких иных идей, как справиться с тем, что творится с ним внутри. А там происходит катастрофа. Глобальная катастрофа. Он понимает, что у него не осталось ничего. Совсем ничего. И это касается не только Шаста. Впрочем, сейчас для него это самая большая потеря. С другими он смог справиться и даже выстроил некие правила. Возможно, не самые хорошие, но все-таки сносные.

И сейчас он понимает, что никогда раньше не ощущал такой пустоты. Потому что ему оставляли шансы. Не самые приемлемые, не просто минимальные, а микроскопические, но они были. Сейчас нет ничего.

Арс знает Шаста достаточно хорошо, чтобы понимать, что означает его смс. Если он готов к разговору, пусть и не хочет его, то это говорит только о том, что у него нет ни малейших сомнений в том, что сотворил херню, которую нужно вычеркнуть из жизни, и для этого он готов даже расставить все точки, если понадобится.

Понимание этого факта добавляет боли. Если у Арса есть душа, а он не сомневается, что она у него есть, потому что пустота внутри не может приносить столько страданий, то она разорвана в клочья, полита бензином и подожжена. Сейчас у него внутри одна огромная болезненная рана, лекарство для которой если и изобрели, то Арс про него не знает. И как она будет заживать и будет ли вообще, он тоже не знает. Пока он чувствует только боль, которая не уменьшается, а лишь нарастает, стоит ему вспомнить про Шаста.

И не вспоминать о нем не получается. Арс бы хотел, но, увы, не может. Потому что вся его боль связана именно с Шастом. Он сейчас даже хотел бы его ненавидеть, но тоже не может. У него только один вопрос к Шасту – зачем?

Зачем он сделал то, что сделал? Нет, не ушел и не прислал это смс. На эти вопросы Арс знает ответы. Зачем он ночью ответил на поцелуй Арса и зачем отвечал на все его действия? Да, он был пьян, это однозначно. Но не до беспамятства, как выяснилось. Почему не остановил пусть не сразу, но хотя бы в тот момент, когда стало точно понятно, чего на самом деле хочет Арс?

Впрочем, знание ответа никак не поможет Арсу. Потому что итог всего произошедшего печален, и его не изменить. И как с этим жить дальше, Арс тоже не представляет. Им ведь придется видеться, общаться… Им придется шутить друг с другом. А Арсу совсем не до шуток. И Шаста видеть совсем не хочется. Даже если он сможет сейчас как-то собрать себя, пережить эту боль, которая раздирает его изнутри, то нахождение рядом с ним будет сыпать соль на незажившую рану. А то, что она не заживет, Арс знает.

Когда ему совсем начинает не хватать воздуха, он все-таки отрывает лицо от подушки и делает глубокий вдох. Голова начинает кружиться еще сильнее, теперь уже от переизбытка кислорода, и Арс чувствует подступившую к горлу тошноту. Вот этого он совсем не добивался, это побочный эффект проводимых им манипуляций, но с ним нужно как-то справляться.

Он пытается дышать. Это не помогает, тошнота только усиливается. Арс соскребает себя с постели и тащится в туалет. Едва успевает склониться над унитазом, как его выворачивает наизнанку.

До него наконец-то доходит, что вчера он пил, вот поэтому сейчас не смог справиться с тошнотой, ведь организм и без того отравлен, а его лишили кислорода, а потом резко наполнили по самое некуда. И это очень-очень хреново. Потому что выворачивать его будет еще долго.

Арс не ошибся. Ему действительно становится очень плохо. Из-за приступов рвоты он не может нормально дышать, что только усугубляет состояние. Ему снова не хватает воздуха, и каждый маленький вздох становится очень болезненным.

Но даже сейчас, мучаясь от физической боли, Арс чувствует и душевную. Она совершенно никуда не делась, и внутри как зиял кратер с кипящей обжигающей лавой, так и продолжает зиять и выжигать душу.

Арс не знает, сколько времени его выворачивает наизнанку, но наконец-то этот процесс прекращается. Сил нет ни на что, даже на то, чтобы вымыться. Он просто доползает до кровати, устраивается на ней, закутавшись в одеяло с головой, потому что ему жутко холодно, и наконец-то отключается. Это не потеря сознания, а жаль. Арс засыпает, измученный и физически, и морально.

Шаст прилетает в Москву ближайшим рейсом, на который только смог купить билет, доезжает до дома и, швырнув сумку в коридоре, тут же идет в ванную. Он даже не стал умываться, а встал, оделся и сразу вылетел из дома Арса.

Ему бы хотелось не помнить, что было ночью, но, увы, он все прекрасно помнит. Ну, может, и не совсем прекрасно, потому что не помнит, как оказался у Арса в квартире, но все остальное отлично отложилось в памяти. И как его поцеловал Арс, и как он ответил на этот поцелуй, и как сам полез к нему с объятиями, и все остальное, что вспоминать не хочется.

Успокаивает только одно - они не трахались. Правда, успокаивает не очень. Какого хуя Арс вообще полез к нему?

Ладно, изображать из себя идиота тоже не стоит! Если сопоставить мысли, которые приходили Шасту по поводу Арса и его поведения с ним и вчерашние действия, то они вполне себе коррелируются друг с другом. И хрен бы с ним.

Но какого хуя он сам не дал ему по роже и не послал нахер, а ответил на его поцелуй, причем, если себе не врать, то очень даже охотно, и именно он сам полез к нему с объятиями и ласками?

Дальше-больше. Какого хуя он позволил Арсу дрочить себе и довести до оргазма? Какого хуя сам дрочил ему? И почему все эти вопросы не появились ночью, а только сейчас?

Потому что, блядь, хотелось! Наверное, не был бы такой бухой, и трахаться бы полез. Учитывая Арсову податливость и отзывчивость на элементарную ласку. Это, кстати, реально охренительное чувство, когда партнер кайфует от твоих ласк. То, что Арсу было кайфово, Шаст прекрасно заметил. У Арса, оказывается, чувствительное, ну, или чувственное тело. Кто бы мог подумать, что настолько? И пипец какое мускулистое. Это Шаст знал и раньше, просто сейчас ознакомился с ним более подробно.

Блядь, вот о чем он думает?

Шаст злится на себя, потому что все эти подробности ему знать совершенно ни к чему! Это просто какая-то херня. Он ни разу не по мужикам. А то, что с одним мужиком ему просто классно находиться вместе… Ну, было классно… Даже лучше, чем со своей девушкой… Вообще не означает, что с ним нужно еще и ложиться в постель.

Но лег же, сука, с какого-то хрена. И не сказать, что не получил удовольствия. Целуется Арс великолепно, дрочит еще лучше. Интересно, сосет и трахается тоже охуенно?

- Да не интересно, блядь! – Шаст выходит из ванной и идет ставить чайник.

Иры нет, но сейчас это даже к лучшему, наверное. Хотя, ее присутствие не помешало бы, вообще-то. Хочется потрахаться и доказать, что эта поебень с Арсом на самом деле самая что ни есть поебень.

Кому и что доказать? И вообще, зачем что-то доказывать? Что Шаст по бабам? А он вдруг стал в этом сомневаться? Вроде бы нет.

Шаст звонит Ире и просит ее прийти домой. Он успевает выпить чаю и дальше накрутить себя на тему собственной ориентации, когда она появляется на пороге.

Шаст без лишних разговоров хватает ее и затаскивает в ванную. Ира смеется, называет его сорвавшимся с цепи маньяком и сама проявляет инициативу.

Они вдвоем принимают душ и, хохоча и спотыкаясь, добираются до постели. Ира считает, что он сильно соскучился, ее это радует, ведь секса у них не было уже пару недель, Антон же доказывает себе, что он совсем не по мужикам, и удовольствие от секса, получаемое с женщиной, не сравнится ни с какой дрочкой от Арсения Попова.

Ему удается убедить себя в этом, и он успокаивается. Довольная Ира наливает им чай и садится рассказывать, куда она успела попасть за эту пару недель.

Шасту это не очень-то интересно, но он делает вид, что внимательно ее слушает. Ира говорит, что им стоит сходить куда-нибудь вместе, и он соглашается. Только вот когда? У него катастрофически мало времени. Но Шаст сейчас уверен, что он должен проводить его с Ирой. Надо будет что-нибудь придумать. Да хотя бы сегодня можно куда-нибудь сходить.

И к вечеру Шаст решает, что они вместе пойдут в клуб.

Они отрываются, веселятся, Шаст выкладывает в инсту ролик, начиная наконец-то чувствовать себя нормально. Вроде как у него все как всегда, он даже уже почти не вспоминает ни Арса, ни Питер. Лишь иногда проскальзывает мысль, что вот нахуя он это все-таки сделал?

Арс просыпается с больной головой и желудком. Его опять тошнит, но уже не так сильно. И он надеется, что его снова не накроет рвота. Потому что блевать совершенно нечем, разве что собственными внутренностями. Хочется пить, но он боится сделать даже глоток воды. Ему все так же хреново и физически, и морально, но он же мазохист, как сказал Сережа, поэтому он все-таки лезет в инсту и заходит на страничку Шаста. Тот в каком-то клубе отрывается с на секунду мелькнувшей на видео Ирой и еще парой своих друзей.

Это никакие не посылы или желание что-то сказать. Арс знает Шаста слишком хорошо, тот не занимается, как он говорит, ерундой и не ведет скрытые диалоги с помощью фото, подписей к ним и хештегов. Впрочем, возможно, он все-таки решил обозначить присутствие Иры в своей жизни.

Что ж, так это или нет, но Арс его понял. Он сам выбирает фотку из недавней фотосессии и тоже постит ее в инсту. Хоть Шаст и обозвал это «Как перепидорить Арсения», но сейчас это не имеет значения. Если захочет, он поймет. Тем более, Арс ставит более чем ясные хэштеги «газетойприкрылреакцию» и «явкуснеевинограда».

”Мы с тобой оба обозначили свою натуральность. Я принимаю твое предложение делать вид, что ничего не было. Ну, или, что все забыл”.