Часть 12 (1/2)

Она прилетела в город по своим личным. Расширить свой бизнес, заключить (по-возможности) несколько выгодных контрактов. А вовсе не для того, чтобы вмешиваться в жизнь брата. Но прямо сейчас, стоя у окна чужой спальни, она примеряла чужие жизни на собственные плечи.

И что изменилось? В прошлый свой приезд она твёрдо была убеждена, что жёнушка брата — двуличная особа, прикрывающая свои тайные желания маской пуританки. А, значит, что она — нечестная, лживая и лицемерная. И что изменилось…

Одним поцелуем изменилось если не всё, то очень многое. И самое главное — отношение. К брату. К Маше… Особенно к ней. Тянуло. Немыслимо и вопреки всем табу. Было ли стыдно перед Костей? Нет. Почему-то думала, что имела на это право. Желать. Жалеть. Быть на её стороне, или… Перетащить на свою.

Её вытащили из раздумий звонкие смски.

«Нужно поговорить, давай увидимся»

«Мне заехать за тобой? Ответь.»

«Я хочу тебя увидеть, это важно!»

«Не игнорируй меня.»

Бурная серия от Лены. Только сейчас вспомнила, что назначив встречу, забыла предупредить об её отмене. Лена из тех, кто такое не проглатывает, и, как минимум, потребует объяснений. Ей было всё равно, на её возможные возмущения и претензии, но конфликтовать тоже не хотелось.

Отложила телефон, тяжело вздохнув. Не сейчас. Не сейчас. Тушить пламя чужого негодования она точно не намеренна. Через час назначенные встречи. Позвонит потом. Если позвонит…

***

Маша редко садилась за руль. Чаще — с Костей, реже — с водителем, которого он, Костя, недавно уволил.

«Он чаще смотрит в зеркало заднего вида, чем на дорогу» — буркнул жене каким-то недавним утром, объясняя его увольнение.

Поэтому сама. Не гнала. Как и всегда — двигалась осторожно. Ошибок (а всё, что было связано с Аней она считала ошибкой) она уже понаделать успела. Измены Кости, на которые она прежде закрывала глаза, сейчас больно кололи своей очевидностью. Отец воспитывал её не быть шлюхой, но никогда ничего не говорил, а что делать с супругом- кобелём. Или… это ничего страшного и допустимо? Может, папа тоже изменял матери? Крамольная мысль осиным гнездом разворошила сознание. А там… и без того — неспокойно. И это неспокойно, главным образом, из-за неё. Анны.

Сначала ей было жутко неловко из-за того, что она увидела, проходя мимо спальни золовки. И чёрт дёрнул её остановиться. Зависнуть. Увидеть такое, что прежде вовсе не могло уложиться в её сознании. Аня занималась любовью. И не с кем-нибудь, а с женщиной. Она, безусловно, знала об однополых отношениях, но никогда не видела это вот так близко. Рядом. На расстоянии нескольких метров. И это… возбудило. Возбудило с такой силой, что она позволила себе, оставаясь в тени коридора, ласки собственного тела. Представляла ли себя на месте той девушки под Анной? Не знала сама. Но происходящее поглотило её целиком и полностью… Настолько, что она пропустила момент, когда Аня заметила, что за ними наблюдают. Их стало трое? Острым ощущением, что нет. Также двое… Только вместо незнакомки теперь она. Это мощным толчком внутри заставило её кончить. Настолько сильно и бурно, что ноги задрожали и она пошатнулась назад, ища опору лопатками у стены. Это было почти год назад… Почти… Это могло случиться вчера, сейчас…

Свернула резко к обочине, ощущая, как наполненные влагой мышцы инстинктивно сокращаются. В такт воспоминаниям, в ритм желанию. Хотелось кончить. Как тогда… Как сейчас…

***

Деловая встреча оказалась нуднее, чем она ожидала. Потенциальный компаньон оказался редкостным мудаком, который без зазрения совести рассматривал её стройные ноги, коленки и то и дело облизывал противно-розовым кончиком языка такие же противно поджатые тонкие губы. Её терпение лопнуло через час, когда она демонстративно поднялась из-за стола, давая понять, что диалог окончен.

— Анна Александровна, куда же вы? Мы ещё ни о чём не договорились, — его липкая попытка её задержать, путём взятия за локоть возымели для него фатальный эффект.

— И не договоримся. С мудаками — ничего личного. Как собственно и ничего общего.

Вышла, брезгливо оттирая ткань пиджака, которого он успел коснуться. Набрала Костю в желании узнать хоть что-то о Маше. Её утренний побег вызывал беспокойство с наравне пониманием, что побыть одной — ей тоже необходимо.

— Кость, привет. Как Маша?