Часть 17 (1/2)

Просторное помещение совершенно не отдавало признаками жизни. Холсты и краски занимали большую часть места, когда для обитателя места совершенно не оставалось.

Маленький диван в углу был единственным спальным местом, где прямо сейчас лежал юноша.

Он входит, невольно цокая на открытое настежь окно, и закрывает его. Стало понятно, почему оно было открыто: в комнате сильно осел запах масла, который уже практически живет здесь по прописке наравне с хозяевами.

— Тц, иди в другую комнату. — он явно не в духе.

— Не беспокойся, я уже привык к этому запаху. Уже пора вставать?

— Лежи, температура не спадает. — он сменил уже теплое полотенце, положив новое на лоб, — Сможешь сам побыть?

— Да, конечно… Прости, что так вышло.

— Лечись, я на работу.

Он покинул комнату, оставив за собой только неприятный осадок на душе. Почему-то хотелось жить, влюбиться и быть любимым, но осознание того, что это большой эгоизм, не давало покоя.

Может, их цель и перестала быть общей, но предавать одного любимого человека ради другого совесть не позволяет.

Юноше ничего не оставалось, как забыться в беспокойном сне.

***</p>

Потолок все такой же, как и обычно. Ни трещиной больше, ни трещиной меньше. Хэйдзо по памяти мог воссоздать каждую.

Комнату окутывал приятный полумрак, но тяжелую ночь так или иначе отпугивают светящиеся вывески за окном. Даже высокий этаж не спасет от потребительского социума.

Сиканоин не знал, который сейчас час и через сколько ему надо вставать на работу. Он просто лежал, безжизненно глядя в потолок.

Вся жизнь сейчас кипит в голове.

«Зачем он это сделал? Чтобы что?», — мысли летели с бешеной скоростью, а вопросов меньше не становилось, — «Показать, как все было? Или это просто смеха ради? Не понимаю…», — обессиленный, он перевернулся на живот, утыкаясь лицом в подушку, — «Каэдехара Кадзуха, что ты за человек такой?»</p>

Первые солнечные лучи осветили комнату багряным светом, открывая обзор на заваленный бумагами стол. Единственную вещь во всей квартире, где не было идеально чисто.

***</p>

Первым делом Кэйа, войдя в кабинет, устремил взор на напарника. Видок был явно не первой свежести, что казалось странным.

Хэйдзо всегда был рад работать и выглядел с воодушевлением, особенно если есть какое-нибудь интересное дело. И сейчас оно более чем есть, но вот того энтузиазма не наблюдается.

— Выглядишь просто прекрасно. — прокомментировал ситуацию Альберих, — Не уж то бурная ночка?

— Да…

Продолжения Кэйа не удостоился, что еще сильнее заставляло волноваться. Подобное поведение Сиканоина — максимально несвойственно ему. Обычно он отвечал прямолинейно, но развернуто, высказывая свою позицию.

— Что случилось, Хэйдзо?

Мужчина подошел к столу коллеги, нависая над ним и абсолютно серьезно глядя на него.

— Нормально все. Подумаешь, ночь не спал…

Их «семейные разборки» прерывает звонок служебного телефона. Кэйа немедленно берет трубку.

— Кэйа Альберих, слушаю.

Сиканоину стало интересно, от чего у напарника брови сошлись к переносице, потому он приблизился почти вплотную к динамику, но звонок уже завершился.

— Идем, — сказал Кэйа, — Яэ Мико пришла в участок.

— А разве она приглашалась на допрос?

— Нет, поэтому и идем.

***</p>

Открывая глаза, он и поверить не мог, что создательница сделала его настолько похожим на человека, что аварийный источник питания начал работать только по истечении какого-то времени. Удивительно.

В матрицу глаз попадает непривычно много света, что заставляет его напрячься. Где он?

Светлое помещение совершенно не похоже на те злачные места, где он пробыл последнее неопределенное время. Скара, конечно, мог считать, но зачем?