5 Глава: Перспективы, часть 1 (1/2)
***</p>
Из земли вышла жизнь, и в землю жизнь вернется.</p>
- Чжуан-цзы</p>
***</p>
1. Пурпуд</p>
«Мы не можем позволить им сойти с корабля». Туббо посмотрел каждому в глаза, его лицо было смертельно серьезным. «Если хоть одна веточка этого Яйца покинет корабль, то все могут пострадать. Лозы распространяются в воздухе, как вирусы, и питаются ужасом и болью. А той боли, что натерпелись наши товарищи, хватит на то, чтобы Яйцо пировало все сто лет».
Пурпуд подумал о своих братьях, терзаясь вопросом, дремлют ли они или каким-то образом осознают, что делают их альтернативные личности. Последнее было определенно хуже, чем первое, хотя Пурпуд знал, что если бы они поменялись местами, он бы скорее предпочел осознавать, чем спать: знать, какую боль он причиняет.
Быть может, он и Томми правда стоили друг друга, поскольку он, как и его друг, был безнадежным лицемером. Он не хотел, чтобы люди, которых он любил, знали, что они с ним вытворяют. Однако будь он на их месте, сам он хотел бы знать, что делает с ними.
Ах, он бы никогда не прекратил лицемерить, не так ли?
«Пурпуд», - обратился Туббо, и Пурпуд моргнул, выражая свое удивление. «Твоя задача - взорвать шаттлы и вывести из строя транспортер».
«Хорошо», - сказал он. «Как?»
Глаза Туббо сверкнули, как свет тысячи умирающих звезд, прежде чем он просто сказал: «Бомбы».
Как напоминание о том, что произошло более года назад: страх, группа Арахнидов и план взорвать военный корабль.
Он никогда не чувствовал себя меньше, чем участником Детского Восстания. Он никогда не чувствовал себя меньше, чем другом, братом.
Он взял пачку гранат, которые Туббо вытащил из своего карманного пространства, и уставился на них; никто не смел говорить, только Томми как-то странно кривил лицо, но никто ничего не сказал.
Какая-то часть его сознания задавалась вопросом, каково это - выдернуть чеку, когда рядом никого нет, и притвориться, что это был несчастный случай. Небольшая часть его задавалась вопросом, что будет, если он окажется слишком близко к месту взрыва, когда это произойдет.
Большая часть его понимала, что если он не выйдет отсюда живым, то никто не выйдет.
Томми, как обычно, пребывал в неведении. Его лучший друг, конечно, был великолепен - все эти планы сражений, речи, поднимающие общий настрой - но вместе с тем, он был очень, очень глупым, когда дело касалось эмоций. Томми обладал уникальной способностью мягко сиять, словно звезда, где бы он ни был, когда получал ласковые взгляды от своих братьев и приемного отца, или беззлобное закатывание глаз, когда он говорил что-нибудь глупое. Томми также обладал уникальной способностью лгать, когда все знали правду, и притворяться, что его жизнь была такой же плоской и скучной, как равнины Погтопии, тогда как на самом деле она была такой же гористой и коварной, как скалы Элитры.
Да, он был лицемером. На одном дыхании Пурпуд схватил Томми за плечи и сказал ему не убивать себя, а потом повернулся, мечтая сделать то же самое.
«Разве разделяться - это не то, что нам делать не нужно?» - спросила Дриста, ее ядовито-зеленые глаза были настороженными и жесткими. Предполагалось, что она вместе с Томми останется в комнате, но не было похоже, что она горела желанием отпускать остальных.
«Это не фильм ужасов», - заметил он.
«Но очень похоже на один из них», - пробурчал Томми. Пурпуд бросил на него суровый взгляд - сейчас было не до шуток, но Томми, казалось, не шутил, и голубые глаза встретились с пурпурными, и Человек молча продолжил гнуть свою линию.
«Ох, это плохо кончится», - пробормотала Лани.
«Ситуация уже отстой», - заметил Туббо. «Куда уж хуже?»
По мнению Пурпуда, это была одна из тех вещей, которую никогда, никогда не стоило говорить. Наряду со словами ”Хрома - хороший человек” и ”Конечно, Томми можно остаться в оружейной комнате одному”.
Фразы, занесенные в черный список.
Чтобы выбраться наружу, они воспользовались вентиляционным отверстием - Пурпуд сказал, что им не следует пользоваться дверью, поскольку, несомненно, кто-то мог поджидать под ней, даже если стены были защищены от Фантомов. Он и Туббо. Две важные работы, для одной из которых он подходил, поскольку умел пользоваться гранатами, чего остальные не умели, несмотря на то, что, технически, являлись полноправными членами экипажа; Дриста - исключение, она была ребенком-шпионом, и он не знал, что еще могла уметь или не уметь девушка.
О, все должно было пройти просто отлично.
Пурпуд высунулся из вентиляционного отверстия, держа в руке фазер. Он знал, что через несколько минут он, вероятно, не будет работать - если Туббо справится, конечно, - но сейчас он был потрясающе полезен, даже если был настроен на оглушение, а целью являлись люди, которых Пурпуд очень давно назвал своими друзьями - люди, которые спасли его с Красной Планеты, из Погтопии.
Филза МанКрафт казался настоящим ангелом, даже с темными крыльями. Тогда, много лет назад, Пурпуд поднял глаза и увидел в нем спасителя.
Теперь все затерялось в пучине красного багрянца, лиан и гневных слов, и он вспомнил, как брызнула кровь на его руки, когда он вонзил нож, подаренный Томми на день рождения, в плечо лейтенанта, не забыв провернуть его так, чтобы причинить наибольшую боль и наименьший ущерб. Стоило ему закрыть глаза, как перед взором возникали синяки на горле его лучшего друга, нанесенные его братом, и он легко мог представить, как Уилбур и Томми меняются с ним и Пунцем местами - и именно поэтому он не стал ничего предъявлять Томми, почему тот не боролся и не отбивался от Уилбура сильнее.
Он бы тоже не стал.
Пурпуд сделал глубокий вдох и шагнул через двери телепортационной комнаты. Вдалеке мелькнул оранжевый мех, и Пурпуд поднял фазер, сделав один выстрел, звук громким эхом разнесся по комнате.
Фанди, который был старше его - старше на четыре года, всего лишь на четыре года - упал кучей рыжего меха с безумным блеском красных глаз. Снова. Пурпуд буквально пристрелил его дважды, не прошло и часа. Бедолага.
На самом деле, нет. Пурпуд притворился, что раскаивался в содеянном - не то чтобы, он и правда убил Лиса. Просто, ну, знаете. Оглушил его. Снова. А повторное оглушение имело неблагоприятные последствия для мозга.
Ну что ж.
Пурпуд сделал второй глубокий вдох - неужели он до сих пор сделал только два? - и выстрелил в транспортер. Он не стал оглядываться, когда воздух наполнился резким шипением - машина не взорвалась, но была повреждена настолько, что на ее починку понадобились бы дни. В совокупности с частью плана Туббо, транспортер будет оставаться нерабочим до тех пор, пока Яйцо или экипаж не отступят.
Никто не сбежит, - подумал он злобно.
Вместе возвысимся и вместе падем.
2. Лани</p>
Она закрыла глаза и вдруг оказалась под столом, прячась от сослуживца в сапогах, и размышляя, здесь ли она умрет, здесь ли...
«Лани?»
Открыв глаза, она увидела Дристу и выдавила из себя улыбку. «Я в порядке».
«Нет, не в порядке», - отозвался Томми с дивана. Лани сглотнула в ответ на его откровенный комментарий.
«Лани, перестань», - тихо сказала Дриста. «Ты знаешь, что мы должны это сделать. У Ники есть доступ к нашим жизненным показателям. Мы не можем позволить ей знать».
«Почему нет?» - хрипло спросила она.
«Информация - самая важная часть войны», - сказал Томми, его голос был слегка приглушен из-за подушки, на которой он лежал.
«Знаешь», - повернулась Дриста, обратив взгляд на светловолосого Авиана. «Иногда ты можешь быть таким ужасно незрелым, а потом взять и стать чертовски загадочным».
«Я учился у лучших».
Лани нахмурилась. «У кого?»
«У Хромы».
В ответ раздались два коллективных вздоха. Томми, казалось, ничего не заметил - но опять же, его голова была зарыта в подушку.
Лани снова сглотнула и подняла тряпку в правой руке. «У нас не будет обезболивающего», - отметила она отстраненно.
Что, если бы Туббо был мертв прямо сейчас? Она узнала бы об этом только через несколько часов. Что если бы он лежал в луже собственной крови, задыхаясь? Что, если она могла бы спасти его, а ее не было рядом?
«Все нормально», - сказала Дриста. «Я выдержу». Она прищурила глаза. «Ты же не убьешь меня, если отвлечешься на секунду, верно?»
«Я более профессиональна, чем это», - мгновенно ответила девушка-Шалкер, а потом вспомнила о своих покрытых кровью руках, о брате Дристы, об испачкавших локти вязкой жидкости, похожей на красные чернила; Ники кричала...
Будет ли Ники когда-нибудь снова кричать на нее?
«Хэй», - шепнула ей Дриста, и Лани снова моргнула, на этот раз сдерживая слезы. «Сосредоточься на реальном, хорошо?»
«Хорошо», - ответила она, в горле у нее стоял ком. Она поправила хватку на скальпеле - слава богу, она всегда носила его в своем Торак-Хогари, на всякий случай. Дриста снова протянула запястье, и Лани взяла его рукой в перчатке, повернув его к свету лампы так, чтобы видеть голубые и зеленые вены, а маленький темный предмет, может, полтора сантиметра в ширину, показал Лани, где именно нужно резать.
За свою жизнь она сделала много надрезов, и большинство из них были проделаны на манекенах для тренировок и обучения. Несколько раз она делала это на живых людях, пока Ники направляла ее, своим низким и успокаивающим голосом.
Все живые люди были под наркозом или местной анестезией. Никто из них не испытывал на себе всю тяжесть боли.
Лани глубоко вздохнула. Дриста повторила за ней. Она крепче сжала запястье Дристы. «Только не дергайся», - прозвучал ее голос эхом Мерлинга, который слишком опекал и заботился. «Не хочу перерезать твою лучевую артерию». Она уже видела то, чего ей нужно было избегать - конкретная артерия, темно-фиолетового цвета, что проходила через все запястье Дристы.
У нее не было подручных средств, чтобы исправить это, если ее перережут.
Лани подняла скальпель и сделала надрез. Дриста вздрогнула, но ее тело не отразило ее лица, и Лани сделала паузу, когда костяшки ее пальцев побелели на запястье Дристы. В зеленых глазах Человека вспыхнула боль, но девушка встретилась взглядом с Лани, скорчив ужасное подобие улыбки. Лани, левой рукой все еще держа запястье Дристы, положила скальпель на салфетку - к сожалению, лучшее из того, что у них было, - и взяла лежащие рядом щипцы. Это были почти единственные медицинские инструменты, которые у нее были, кроме миниатюрного набора для наложения швов и нескольких пластырей.
У нее не было ни кожного регенератора, ни протоплазера; только голые руки с ее медицинским образованием и опытом.
Дриста снова поморщилась, когда холодный металл щипцов коснулся ее кожи, и Лани пришлось бросить на нее резкий взгляд - ей, в отличие от Ники, было неловко это делать, - чтобы заставить лучшую подругу скрестить ноги и сидеть спокойно.
«Вот», - предложил Томми, и Лани чуть не подпрыгнула, что было бы некстати, учитывая, что в руку ее лучшей подруги был воткнут чертов кусок металла, выискивающий маячок, дабы спрятать их компашку от друзей. Томми протянул часть своей униформы: толстый ремень с верхней половины мундира.
Дриста уставилась на него. «Это что-то вроде извращения?» - спросила она.
«Что?!» - воскликнул Томми. «Нет, ты, долбаная чудилка! Это для тебя, чтобы ты прикусила!»
Дриста хмыкнула, но не смогла скрыть легкую бледность, когда взяла ремень и сунула его между зубами - что, как теперь видела Лани, было очень кстати, поскольку на губе ее уже проступили красные капли от сильных переживаний.
«Прости», - сказала она. «Я должна была подумать об этом».
«Все в порядке», - уверила Дриста, хотя это прозвучало скорее как ”Что поделать”.
Лани понадобилось еще около двух секунд, чтобы извлечь маленькое устройство и подержать его под светом лампы, дабы убедиться, что оно не разлетелось на осколки под кожей Дристы - и оно не разлетелось, - а потом еще раз проверить рану, прежде чем взглянуть на Томми, который нервно нависал, потирая рукой собственное предплечье. «Томми», - сказала она, пытаясь сохранить спокойствие. «Ты можешь пойти и промыть их в раковине в уборной?» Он кивнул и забрал инструменты, слава Богу, при комнате была небольшая уборная, - и Лани наконец отпустила запястье Дристы. Девушка слегка простонала, а Лани посмотрела на кровь на своих перчатках и пожалела, что не захватила побольше запасных, потому что она не могла заменить их прямо сейчас, не потратив их зря. «Надеюсь, ты не боишься вида собственной крови».
«У нах ехть эты гни», - пробурчала Дриста, и Лани прищурила глаза. Дриста выплюнула ремень в сторону и повторила: «У нас же есть эти дни. Даже если они немного отличаются у разных видов».
«Хорошо», - сказала она. Томми вернулся в комнату и передал ей щипцы. Чистота их оставляла желать лучшего: они не были простерилизованы, но что она могла с этим поделать? Лани взяла иглодержатель, ножницы и стерилизованную иглу с ниткой - иглу пришлось бы выбросить; к счастью, в наборе было около дюжины на случай, если одна сломается или еще что.
Помни порядок.
Она знала порядок действий, но ей никогда не приходилось зашивать вручную. Это была старая практика, и более новые технологии практически заменили ее. Ей повезло, что она это умела: это не требовалось для сестринского дела, но было необходимо для медсестер на борту исследовательских судов, таких как Л'Мэнбург.
Помни порядок.
Итак, шаг первый. Возьмите иглодержатель; убедитесь, что игла зафиксирована. Нужно было наложить самый простой шов - одиночный. Она могла это сделать.
Шаг второй. Используйте щипцы, чтобы обнажить ту часть раны, на которую будут наложены швы. Дриста слегка зашипела от боли, и Томми наклонился, протянув ей ремень, который она уронила. Она с благодарностью взяла его и зажала между зубами. Выровняйте края раны.
Шаг третий. Примерно в сантиметре справа от раны введите иглу под углом девяносто градусов.
«БЛЯТЬ!» - вскрикнула Дриста сквозь свой псевдокляп. Томми поморщился от ее крика, снова начав поглаживать рукой место на собственной коже, над котором Лани должна была поработать после.
Шаг четвертый. Поверните руку по часовой стрелке так, чтобы игла начала выходить с другой стороны раны.
«Черт, блять, сукааа», - прорычала Дриста, слегка приподняв ногу. Лани взглянула на Томми, и тот, хоть и весь бледный, кивнул и прижал руки к коленям девушки, не давая ей случайно пнуть Лани и потенциально испортить работу. «БЛЯТЬ...»
Шаг пятый. Когда игла выйдет с другой стороны раны, отцепите иглодержатель и снова зажмите им кончик иглы, далее вытяните ее, пока на правой стороне раны не останется около одного-двух сантиметров нити. После чего отпустите иглу.
«Ты бессердечный сукин сын», - прошипела Дриста с пеной у рта. По ее щекам текли слезы, а руки слегка дрожали.
«Все в порядке», - сказал Томми. «Ты не умрешь».
«Господи Иисусе, можешь поторопиться...»
Шаг шестой. Сделайте первый узел. Левой рукой Лани подхватила нить слева от иглы и дважды обернула ее вокруг кончика иглодержателя. Слегка приоткрыв иглодержатель, она схватила небольшой кусочек нити, все еще остававшийся на правой стороне раны, и, используя левую руку, потянула за длинную часть нити. С облегчением и радостью она наблюдала, как часть нити, намотанная на иглодержатель, соскользнула, образовав простой узел с двумя петлями.
«Господи», - простонала Дриста. «Много еще осталось?»
«Я еще с первым не закончила», - ответила она, держа длинный конец нити и снова наматывая его на иглодержатель, мысленно напевая ”по часовой, по часовой, по часовой”. Она подняла иглодержатель, сжав короткий конец нити, и снова потянула левой рукой за длинную часть нити, завязав второй хирургический узел поверх первого. Затем она повторила порядок для третьего стежка - не помешает подстраховаться, тем более что Дриста была из тех, кто любит чесаться, - обернув нить против часовой стрелки вокруг иглодержателя, вместо предыдущего по часовой.
«Вот дерьмо», - выдохнула Дриста. «Ты накладываешь швы, как моя бабушка».
«Твоя бабушка мертва», - подметила Лани.
«Быстрее!» - взвизгнула Дриста. «Ты уверена, что не оторвешь мне руку?»