Часть 91 (1/2)

Корнелиус подождал, пока мастер зелий соберется с мыслями, незаметно потирая уставшие глаза — у него был адский день. Он отправил авроров на поиски Дамблдора, они прочесывали район, где его видели в последний раз, уже несколько недель. С такой большой потерей крови старик не смог бы далеко уйти без медицинской помощи. Тот, кто был так тяжело ранен, никогда не смог бы безопасно аппарировать, потому что это грозило расщеплением. Но не было никаких следов, даже случайных капель крови, указывающих на то, что он мог воспользоваться метлой и улететь. У них не было другого выбора, кроме как прийти к выводу, что у бывшего директора был еще один сообщник, помимо Амбридж. Из того, что министр знал о случившемся, Дамблдор снял ошейник с Гарри, и это вызвало такую сильную реакцию магии, что разрушило дом, Гарри ударил похитителя одним из своих кинжалов в целях самообороны и сбежал, пока рушились стены. Думая, что его Дом мертв, Гарри даже не пытался связаться с кем-либо в магическом мире, хотя, по словам Минервы, его магическое и эмоциональное истощение и не позволило бы это сделать. Парень был ранен и не видел, как Дамблдор сбежал. Но Корнелиус не сдастся, пока не получит либо тело старого дурака, либо его же на пожизненном сроке в Азкабане, а пока он должен заверить общественность, что делает все, что в его силах. С возобновлением войны… в такой обстановке Дамблдор не мог остаться их приоритетом номер один, министерству нужно как можно быстрее остановить Пожирателей смерти.

— Мне нужен от вас обет молчания, — сказал Северус Фаджу после того, как собрался с мыслями. Он не доверял людям, и при мысли о том, что еще больше людей узнают о такой важной информации, у него скрутило живот. Он мог только надеяться, что не совершает самую большую ошибку в своей жизни, но им нужно поскорее все закончить. Гарри ненавидит сидеть взаперти в Хогвартсе, ненавидит и точка. Никому другому мужчина не мог доверить безопасность своего возлюбленного, ничто, кроме дома под Фиделиусом, не успокоит его, а Гарри это не устроит, он не променяет одну тюрьму на другую. Так что единственное, что Северус мог сделать, это остановить Волдеморта, пока не стало еще хуже. Темный лорд в последнее время малоактивен, и единственная причина, по которой он когда-либо приостанавливал террор — это планирование чего-то катастрофического.

— Обет молчания? — спросил Фадж, проницательно глядя на Северуса, неуверенный, настолько ли он хочет знать о чем пойдет речь. — Если мое молчание об этом потенциально может привести к гибели людей, которых я поклялся защищать, вступая на должность, тогда я не могу…

— Напротив, вы спасете их жизни, эта информация… без нее… война была бы уже проиграна, — мрачно сказал ему Северус.

Глаза Корнелиуса недоверчиво расширились. В смятении он повернулся к Минерве, которая кивнула ему, ее голубые глаза были обеспокоенными, но уверенными. Что такого они могли знать, без чего война обрекалась на поражение? Слабости Сами-знаете-кого? Прокручивая в голове все возможные сценарии, он не мог придумать ничего, что казалось бы правдоподобным. Фадж повернулся лицом к Северусу, чтобы согласиться, так как на самом деле у него не было никакой другой альтернативы. Достав палочку, он, не отрывая взгляда от Снейпа, дал клятву никогда не разглашать то, что собирался узнать, никогда не делиться этим ни с одним живым существом, не записывать и не передавать каким-либо иным образом. Если он нарушит свое слово, то превратится в сквиба.

— Да будет так, — присоединился ровный голос Северуса, скрепляя клятву навсегда.

— Да будет так, — подытожила Минерва, выступая в качестве свидетеля и укрепляя клятву.

Гарри просто склонил голову набок, наблюдая, как яркие цвета танцуют в воздухе, прежде чем взорваться, как фейерверк, и исчезнуть, как будто ничего и не было.

— И что? — поторопил Корнелиус, он хотел знать, почему его попросили дать обет.

— Что вы знаете о крестражах? — спросил Северус после нескольких минут молчания.

— Крестражи? — у Корнелиуса глаза чуть не вылезли из орбит. — Информация о них засекречена!

— Да, отчасти, но они еще не полностью канули в Лету, — признал Северус. — Темный лорд создал семь.

Корнелиус побледнел.

— С-семь? — он прохрипел, чувствуя головокружение.

— Боюсь, что так, — вздохнул Северус, потирая виски. — К счастью для нас, большинство из них уже уничтожены. Остались только два, возможно, три.

— Я… я не понимаю… зачем вы пригласили меня сюда? Чего вы вообще хотите от меня? Информацию? Но если они уже уничтожены, вы знаете, как… — Корнелиус был искренне озадачен.

— Подожди… Вы читали о крестражах и о том, как их уничтожить? — настала очередь Северуса быть шокированным.

— Да, как министр магии, я имею доступ к информации, которая не известна общественности, — признался Корнелиус. Ему не нужно было беспокоиться о том, что эта новость станет достоянием магической Британии после клятвы ― она работала в обоих направлениях.

— Как их уничтожить? — потребовал Северус.

— Адским огнем или очень сильным ядом, — мрачно сказал ему Корнелиус. Наконец-то он понял, зачем его сюда позвали. Если это не было главной причиной, по которой его сюда пригласили… тогда почему?

Северус опустился на свое место, облегчение волнами исходило от него. Вот и стало на одну проблему меньше. Дополнительным преимуществом было то, что уничтожить крестраж оказалось непозволительно легко — любой мог осилить заклинание Адского пламени. Все, что им оставалось в таком случае сделать, это найти сосуды.

— Однако ведь не это главная причина нашего собрания… чего вы хотите? — спросил Фадж. Он, как и Северус, не хотел ходить вокруг да около и увидел уважение, вспыхнувшее в проницательных черных глазах Снейпа, что заставило министра почувствовать самодовольство. Все знали, как трудно получить даже проблеск похвалы от язвительного зельевара.

— Честно? — Северус криво усмехнулся. — Нам нужна помощь. Крестраж находится в очень охраняемом здании, и мы не сможем вытащить его без посторонней помощи.

— Это явно не Хогвартс, так что единственные варианты, где он может быть — это чей-то мэнор, министерство или Гринготтс, я полагаю? — Фадж задумчиво размышлял.

— Вы очень спокойно ко всему этому относитесь, — прокомментировала Минерва, несколько озадаченная. Она все еще волновалась из-за узнанной новости. Самый злой волшебник в волшебном мире был практически бессмертен, пока они не уничтожат все сосуды.

— Не внутренне, — сказал Фадж мрачным тоном. — Поверьте мне, нет никакого способа узнать, что мы избавились от всех… через несколько лет он может вернуться и начать все сначала. Мы должны все сделать правильно, понимаете? Я не допущу, чтобы он снова третировал Британию, — он категорически отказывался допустить этого, чего бы оно ни стоило. — Я полагаю, именно так он пережил свою отскочившую Аваду?

— Да, это разрушило его тело, но его душа выжила и сбежала, — подтвердил Северус.

— И это будет продолжаться до тех пор, пока осколки его души разбросаны по всей моей стране! — Фадж в ярости зашипел. — Что вам нужно? Вы догадываетесь, где они находится? — ему удалось сохранить относительно спокойный тон, по крайней мере, он был умеренно уважительным, чтобы вопрос не был похож на приказ. Министр знал, что требовать ответов от Снейпа плохая идея.

— Гринготтс, — сказал Северус, ни в малейшей степени не реагируя на чужой гнев, он тоже был взбешен, когда узнал.

— Черт возьми, — выругался Фадж, — Где угодно, только не там, — гоблины никогда не пойдут на сотрудничество. Они не любят волшебников, особенно министра или любого другого, кто обладал властью. А он даже не мог ввести против них санкции, не вызвав новой войны. Гринготтс и все, что находилось внутри, принадлежало народу гоблинов. Министры до него пытались взять их под свой контроль, но это никогда не заканчивалось победой магов.

— Почему? — спросил Гарри, глядя на Фаджа, удивленный его категоричностью. — Это у них дерьмовое положение, так почему же ты ведешь себя так, будто предпочел бы вырвать себе глаза?

Минерва поджала губы, пытаясь подавить веселье.

Корнелиус удивленно моргнул, не в состоянии сформулировать ответ. Он никогда не слышал, чтобы какой-нибудь волшебник отзывался о гоблинах таким… прямолинейным образом. Конечно, были те, кто настаивал на том, что с ними обращались «несправедливо», обычно магглорожденные, которые не понимали волшебный мир и не видели полную картину, но остальные просто закрывали глаза на ситуацию.

— Итак, предоставление им большей свободы приведет к чему? Вызовет очередную войну? — спросил Гарри, задумчиво потирая подбородок. Он не интересовался политикой, но должен был признать, что в этом был смысл. Люди, с которыми он сталкивался на улице, играли во власть… они постоянно конфликтовали друг с другом за территорию, за более благополучные районы Лондона, которые были теплее и безопаснее, обычно с незанятыми зданиями и неповрежденными крышей и окнами.

— Это может иметь неприятные последствия, — медленно, но уверенно сказал Фадж.

— Только вы, вероятно, не знаете, чего они потенциально могут хотеть. Что гоблины любят больше всего на свете? — прямо спросил Гарри.

Молчание было ему ответом.

— Ничего? Серьезно? — криво усмехнувшись, спросил Гарри.

— Им не нужны деньги, они сами создают свое оружие, я не думаю, что когда-либо встречал какие-либо упоминания в книгах о том, что гоблины чего-то хотели, — ответил Северус.

— Это правда, основной причиной войн было только то, что они хотели вести свой собственный бизнес без вмешательства министерства, — добавила Минерва, наливая себе еще кофе и передавая бутерброды Гарри.

— Нам абсолютно нечего им предложить, — подытожил Фадж.