На свете нет таких дворцов, чтоб тайны их не выдала ограда (1/2)
Мы сражались до упада.
Силы есть — ума не надо.
Не пойдем теперь на штурм.
Нету силы, нужен ум.
Мультфильм «Новые Бременские», «Силы нету — нужен ум»
Хоть в отца он всей повадкою,
Всё равно чужой отцу.
Ох несветлой, ох несладкою,
Жизнь явилась молодцу.
Что ж тут плакать? Поделом.
Не рождайся байстрюком.
Фильм «Гардемарины, вперёд!», «Песня байстрюка»
</p>
Сэйбер, Герой Меча:
Голова… голова раскалывалась.
Да, я думала, что я привыкла к ментальным коммуникациям, обеспечиваемым тем же Мечом Туунбака, но когда в моей голове одновременно поселились сотни, тысячи голосов…
Память моей матери… память её матери… память первых кельтов, пришедших на острова… память шаманки, чертящей охрой медведя перед охотой на стенах пещеры. Живой сборник воспоминаний. И все эти личности жили во мне, сотни поколений. Это вам не пати из десятка рабов!
Король Рыцарей открывает глаза. Это всего лишь испытание, извлечение меча из песка… из камня. Вот только эти песчинки воспоминаний хорошо бы просеять.
Хорошо быть королём. Просто замечательно. В том смысле, что когда твою родословную формировали веками вожди да короли, база данных по интригам таковых в голове не помешает. Особенно, когда собственно память принадлежит их жёнам, которые не могли себе позволить роскошь в духе «сила есть — ума не надо», присущую значительной части героев-мужчин — а власти желали зачастую не меньше (и уж точно все хотели жить). По сути дела, эволюция человеческих конфликтов от эпохи Берсеркера до эпохи Арчера была куда больше эволюцией инструментов, чем психологии.
А вот эволюция психологии… это огромный океан песчинок-личностей, через которые мне сейчас и надо просеять себя. Теперь, по крайней мере, я на это способна. Хотя человеческая личность не выдержала бы такое. Но Слуги и не являлись людьми.
А просеивать песок пришлось со вполне конкретной задачей. Надо мне, наивной, учиться разбираться в дворцовых интригах, и желательно куда лучше, чем умеет мой Мастер. Слепое следование чести зачастую заставляет делать глупости, что бесчестные люди считают аргументом в свою пользу. Но ключевое не «следование чести» — истинному рыцарю проще отказаться дышать, принимать воду и пищу, чем презреть честь. Ключевое «слепое». Слепцом быть не позволено никому. И сейчас у меня было больше чем достаточно воспоминаний о случаях бесчестного поведения, чтобы постараться грамотно разобраться с тем, что здесь происходит.
***</p>
Через две с небольшим недели Мелромарку грозила вторая Волна. Мы уже сталкивались с Волнами, знали, что это такое. Однако тут, на «родной земле», это совсем иная тактическая задача, чем в безлюдной пустыне.
Может так статься, что придётся оборонять и крупный город, и много что другое. Первая Волна накрыла город в провинции Сеавет. Вскоре после убийства его губернатора, оставившего несовершеннолетнюю наследницу. Что заметно снизило эффективность жителей при обороне.
Если бы я верила в то, что у неприятностей существует реальный закон совпадений — хотя в случае с тем же Лансером это всё же факт реальности — я бы поставила на то, что следующий удар придётся по Рейхнотту. Слишком уж много провинций оказались под руководством несмышлёных юных девушек — будь то бывшая фрейлина принцессы Мелти и знаток ездовых филориалов Кармела Рейхнотт, которую семья в принципе рассматривала не в наследницы, а в выгодные невесты (с учётом старшей сестры и молодого красивого кузена это было понятно, но форс-мажор есть форс-мажор)… или юная и невинная Мариа Трилориал… или Эклер Сеавет.
Ситуация матриархата, помноженная на отсутствие гендерных ограничений в SMS, на самом деле выдавала порой интересные вещи. Ситуация, которая на Земле была редкостью в женском варианте — пустоголовый красавчик, одержимый рыцарской честью в книжном варианте да турнирами, пусть и очень неплохой боец — тут случилась. Именно с наследницей семейства Сеавет.
На самом деле турнирный боец в этом мире — существо специфическое. Если бойцовые рабы на аренах дерутся насмерть, и соответственно, получают полный опыт за убийство противника, то на турнире летальный исход является форс-мажором. Потому у прославленных турнирных бойцов имелось огромное количество очков фехтовального и копейного Мастерства… и иногда очень низкий уровень. Десятый в случае Эклер Сеавет, так как девушка полностью посвятила себя турнирной подготовке, и экспу добывала только на охоте, которой уделяла мало времени.
И за какое-то преступление эту грозную, но наивную красавицу сейчас держали в тюрьме, при этом совершенно непонятно, что творилось в её родовых землях. Причём непонятно было даже королю — новости поступали с большим опозданием и путаные. Церковь, разумеется, знала, что происходит, возможно, приложила к этому руку, но делиться не спешила. Самый очевидный вариант — святоши устанавливали там свой контроль, то ли посадив ручного князя, то ли вовсе введя прямую теократию. Очевидный — и неправильный, потому что в Сеавете у церковников банально не хватило бы людей. Там была наибольшая доля нелюдей в населении из всех регионов, там был почти прямой контроль королевы за ходом событий (лорд Сеавет — на 120% её человек), и наконец, там имели свои епархии церкви Четырёх и Щита — Сеавет был единственным регионом, где их деятельность разрешена. Так что человека со знаком Трёх Оружий здесь со спокойной душой посылали лесом.
Да, Церковь Трёх могла бы организовать в Сеавет полноценное военное вторжение — технически могла, сил бы на это ей хватило. Но это бы породило слишком много вопросов к ней как со стороны королевской четы (причём их бы задавали оба супруга, хором, отложив по такому случаю все разногласия), так и губернаторов других регионов. Потому что хотя легальные вооружённые силы у Церкви имеются, официально они не превышают одной дивизии — а для захвата Сеавета нужны минимум три (и это при условии, что его будут защищать только регулярные войска и не подтянется ополчение — а оно подтянется, против церковников местные будут биться с большим энтузиазмом). Воевать же с целым Мелромарком святоши пока не готовы (хотела бы я знать, какие конкретно сроки подразумевает это тревожное «пока»).
Если власть захватил кто-то из местной знати рангом пониже или ставленник одной из соседних провинций, то почему он до сих пор не прислал в столицу запрос на утверждение? Олткрей утвердил бы почти любого, кто не нравится Мирелии, а Мирелия… А Мирелия всё ещё за границей. Получается, нынешний фактический правитель Сеавета из её лагеря? И сейчас выжидает, пока она приедет, чтобы легализоваться, так как от короля боится получить отказ? Разумно с точки зрения политики, но вот ни черта не разумно с точки зрения защиты от Волн. К подобному бедствию невозможно подготовиться, работая тайно, да ещё и в изоляции. Тут нужны скоординированные усилия всей страны.
Просто отправиться в Сеавет (лично или через моего представителя с печатью) и сказать там «кончайте страдать ерундой, вот королевский указ о легализации» я не могла. Во-первых, такой указ из Олткрея не выбьешь, а во-вторых, меня по-прежнему воспринимают как личного Героя короля и в несколько меньшей мере — ставленницу Церкви Трёх. Не до такой степени лояльную им, как Герой Копья, возможно отчасти даже сочувствующую зверолюдям, но всё же… То есть доверия ко мне от партии королевы — ноль без палочки.
Знает ли Эклер, кто мог занять место её покойного отца? Даже если знает, без печати вряд ли расскажет, а применить печать — это навсегда испортить отношения и с ней самой, и с её народом.
По крайней мере я смогла не допустить бессудной расправы с девушкой, вовремя взяв её на учёт. Хотя иногда желание отвернуться и позволить убийцам сделать своё дело становилось довольно сильным — Эклер слишком напоминала моё собственное отражение в кривом зеркале. В такие моменты я понимала желание Арчера убить Широ — мало кому приятно воочию наблюдать собственные ошибки молодости. Но я успешно давила в себе эти позывы — среди законов Мелромарка нет обвинительной статьи «такая же дура, как я». Кстати, интересно, не по этой ли статье Мирелия в своё время обвинила Малти?
Да, первая принцесса, если уж речь зашла о ней, своё слово сдержала, и убедила отца, что смещение Кира Трилориала не является нарушением договора. К сожалению, у меня не было возможности этот разговор подслушать — а я слишком поздно сообразила, что надо было поставить дополнительным условием сделки с ней — какие именно аргументы она использует. Хорошо хоть, я взяла с неё слово не лгать при этом — Кухулин успел предупредить, что его Мастер — патологическая лгунья, да и я от своих спутников это знала.
Спутники между тем прокачивались тоже очень неплохо. Я установила для них новую систему — днём они набирали опыт и экспириенс сами, на противниках своего уровня, я только присматривала за ними через Меч Туунбака, зачислив их в свою армию. Вечером же мы шли в локацию с монстрами более матёрыми, я сносила всё, что шевелилось, Экскалибуром и возвращалась домой, оставив ребят разбирать трофеи и тащить их продавать по магазинам.
Другой странностью в деле Сеавета было то, что Олткрей до сих пор не провёл над Эклер суд и не казнил, хотя она явно стояла ему костью в горле. Я уже упоминала, что судопроизводство в Мелромарке было бы правильнее назвать судопроизволом. Поскольку законов здесь не было, были только указы, монарх мог вынести любой приговор по любому делу, вне зависимости от полученных в ходе следствия доказательств виновности или невиновности. Собственно, следствие как таковое производилось лишь для удобства судьи-феодала, и могло не производиться вообще, если ему «и так всё ясно». Оглядываться в процессе было принято только на возможные последствия вынесения того или иного приговора. Не взбунтуется ли население и не будет ли недоволен тобой вышестоящий, если судить слишком уж криво. Но в данном случае у Олткрея руки были практически развязаны. Потенциальные бунтовщики слишком далеко, подробности до них не дойдут. В столичном регионе такую казнь все одобрят. Неприятности могут начаться только с приездом королевы, но вряд ли она пойдёт на полный разрыв отношений ради одной девушки, в которой и сама, скорее всего, не видела перспективную наследницу. Бездарность Эклер как политика слишком очевидна.
И тем не менее, Олткрей держал девушку в темнице, прекрасно понимая, что Мирелия по возвращении первым делом её освободит. Убийц к ней подсылала дважды Церковь, один раз — местные вельможи, но ни разу — сам король. Почему?
А что, спрашивают меня мои жизни-памяти, если эти две несуразности как раз и объясняют друг друга? Что если жизнь Эклер дорога королю именно по причине её политической некомпетентности? Если Сеаветом сейчас тайно управляет некто, имеющий меньше прав на трон, но больше политического опыта — законная наследница вполне может рассматриваться Олткреем как потенциальный противовес этой неизвестной фигуре. Не лучший противовес, всё-таки идейно наша чемпионка — наследница отца. Но тоже сойдёт. Если не удастся убрать тамошнего теневого руководителя до приезда Мирелии — Эклер будет пафосно публично оправдана и выслана домой. Если удастся — погибнет в тюрьме, причём король действительно не будет иметь к её гибели никакого отношения, о чём сможет заявить хоть под печатью.
***</p>
— Ваше Величество, почему бы нам не провести в Сеавете разведку боем?
— Регион формально лоялен. Для вооруженного вторжения нужен casus belli. Да и лишних войск у меня нет.