12. Знаменитое нордское гостеприимство (1/2)

— Вот это махина! — Открыв рот, Мэв с благоговейным ужасом взирала на диковинный старый таран, покрытый толстым слоем коррозии. Разве что на ощупь эта странная ржавчина оказалась твёрже стали, а от одного лишь взгляда на огромные крючкообразные шипы можно было порезаться. — Это ж что за дрянь нужно сюда впрячь, чтобы протащить такую бандуру хотя бы сотню футов!

— Не выражайся, — велел Далемар, склонившись к самому уху девушки.

Прикусив губу, Мэв осмотрелась. Парочка данмеров спешно отвела взгляд от шумной соседки. Девушка закрыла рот, чувствуя, как к щекам прилила краска.

— Прости, — тихонечко прошептала она, нащупывая на своей талии руку мужа. — Бандура — это такой музыкальный инструмент у ричманов. Навроде лютни только…

— Я знаю. — Эльф подошёл почти вплотную, положив вторую ладонь ей на плечо. — Я про дрянь. Хотя твоя «бандура» тоже отдаёт деревенским диалектом. Впредь избегай подобных слов. Звучит вульгарно.

«Ну да, проклятый престиж!»

— Я всё поняла, учитель, — протянула Мэв, переплетая пальцы с его. — Не сдержалась. Просто… Мне даже представить сложно, что там за врата должны были быть, чтобы вот такое протиснулось.

Над ухом раздался сухой смешок.

— Идём. — Мер потянул её от грозного музейного экспоната, хотя Мэв попробовала сопротивляться. Живое, почти детское любопытство требовало всмотреться в каждую детальку диковинки из иного мира.

— А мы куда?

— Покажу тебе врата, через которые протиснулась эта «бандура», девочка, — в голосе мера прозвучала ироническая насмешка.

— Врата? Хочешь сказать, они тоже сохранились? — Мэв перестала сопротивляться и, приняв руку мужа, последовала за ним. Но, едва обойдя центральный экспонат, она вновь повысила голос: — Подожди! Это что? Он ещё и не весь? Посмотри, как топором отрубили! А это что под ним? На ноги крабьи похожи, только из металла! Извини, Далемар, я буду тише, обещаю. Просто… Я только слышала об этом раньше, а теперь увидела… Стой, а это же! Почти такой, как тогда на наш корабль напал! Ну, молниями стрелял… А-а-а, вспомнила! Атронах же! Скажи, а это ты его тогда призвал?

— Мэв, не лучшее место для откровений. — А вот тут Далемар впервые за весь день показал явное недовольство. — Спросишь наедине, когда мы вернёмся в гостиницу, хорошо?

— Прости! — вновь тонко пискнула девушка, смущённо вжимая голову в плечи. — Конечно, не место! Я веду себя глупо… О-о-о! Подожди, а что в той витрине? — Перехватив инициативу, Мэв потащила Далемара к соседнему экспонату. — А что это за выкидыш дракона? Странный какой-то — без крыльев совсем.

— Это кланфир, девочка, — пояснил Далемар. — И у драконов не бывает выкидышей. Они созданы извечными…

Но для Мэв как для нордки драконы за последние три года стали явлением таким обыденным, что она лишь отмахнулась. Композиция из чучел за стеклом интересовала её куда больше. Закрыв рот, девушка внезапно нахмурилась.

— А вот эти серые уродцы вокруг него… На чертей из маминой книги сказок похожи!

— Это скампы, — подтвердил её опасения Далемар.

Мэв, сузив глаза, тут же повернулась к мужу, цокнув языком.

— Значит, нордские женщины разят как вот эти твари, а некоторые на них ещё и похожи? Так ведь, Далемар?

Уперев руки в боки, девушка сдула с лица локон. На губах эльфа расцвела усмешка. И если сначала девушка скорее хотела разыграть обиду, то сейчас ощутила реальную злость.

— Девочка, когда я это сказал, ты вся измазалась в паутине и копоти и под этим слоем разглядеть что-то красивое было весьма… кхм… проблематично. Да и если откровенно, то несло тогда от тебя и правда, как от…

Мер хмыкнул, поднеся палец к губам. Мэв вспыхнула, жалея что под рукой нет ничего напоминающего домашнюю утварь. Вот тогда бы она точно показала этому напыщенному городскому баловню, что значит сварливая нордская жёнушка! Впрочем, он сам сказал утром, что у неё язык как скорпионье жало, а значит…

— Ах вот как, ваше эльфийшество! А вы-то вообще на дремору похожи! — нахально съязвила девушка.

— А ты, я посмотрю, видела много дремор в своей коротенькой жизни?

— На картинках видела много! Вживую только одного — прямо сейчас! Так, Далемар, хватит уже говорить на этом языке вашем. Не смешно! Что ты сейчас сказал? С каким из дивных музейных экспонатов сравнил меня? Дай угадаю — вот с этой образиной, да?

— Это реконструкция огненного атронаха. Скульптура — при деактивации эти создания взрываются, оставляя после себя лишь огненную соль и пару обгорелых камней. Впрочем, это проблема всех атронахов. К тому же почему образина? Весьма эстетически красивое существо. — Замолчав и заложив руки за спину, эльф словно обдумывал её слова, а потом, подняв палец, воодушевлённо продолжил: — Идём, покажу, кого ты мне напоминаешь.

Эльф поманил её за собой, и Мэв, не сдержав улыбки, последовала за ним за ряд витрин, но, едва узрев их цель, ругнулась:

— Шоровы кости, Далемар! Просто скажи, что вот это тоже скульптура и просто чья-то больная фантазия! Подожди! Нет! Ближе я не пойду, не проси!

— Боишься паучков, девочка?

— Это серьёзно? Нет, не пойду, хоть руку мне оторви! — вновь повысила голос девушка, упираясь и фырча, словно взбешённый дикобраз, готовый вот-вот стрельнуть в противника иголкой.

— Значит, у тебя арахнофобия? Что ж, я это учту, поверь, — мер перестал упорствовать, но ухмыльнулся так, что Мэв, нахмурившись и вырвав кисть из хватки его цепких пальцев, сама приблизилась к витрине, дабы показать, что она — норд, и потому не станет бояться чучела какой-то дохлой девки с паучьим задом!

Единственное, о чём Мэв молилась своим женским покровительницам, — это чтобы из-за свободной и длинной юбки Далемар не заметил, как у неё трясутся ноги.

Вблизи создание выглядело ещё более жутко. Стеклянные глаза цвета гагата, острые когти на вполне человеческих руках. Светлая кожа, словно покрытая какой-то краской или плёнкой, переходила пониже груди в уродливоё чёрное тело членистоногого. Замерев, тварь словно грозилась вот-вот поднять блестящие острые паучьи ноги и, разбив витрину, накинуться на зрителей, взирающих на неё со смесью брезгливости, ужаса и бурного интереса.

— И, на твой взгляд, я похожа на это?

— Только нравом, — тут же подтвердил Далемар, благоразумно не приближаясь к жене-фурии, и Мэв, сначала улыбнувшись, почти тут же задумалась, сколь глубока эта его издёвка. — Пошли, я наконец покажу тебе врата.

Сопротивляться девушка не стала. На полдороги к самой дальней стене исполинского зала она замерла.

— Могилы? Здесь?

Далемар остановился, и уже сама Мэв потянула его к центральной, возвышавшийся над остальными на беломраморным постаменте.

Каменная фигура величавого мужчины на крышке сжимала в руках длинный однолезвийный меч, а доспехи, выполнение в мельчайших деталях, выдавали высокий статус погребённого.

— Это всего лишь кенотафы, девочка, — пояснил Далемар и, увидев, что Мэв не поняла, уточнил: — Памятные саркофаги. Они пусты.

— Без трупов? А зачем тогда их тут поставили?

— Так люди увековечивают место гибели кого-то значимого: сооружают ложные могилы. Ведь негоже выставлять тела доблестных героев Обороны Брумы на всеобщее обозрение. Вот это, например, Джоффри — последний грандмейстер ныне распущенного ордена Клинков и наперсник Уриэля Септима. Рядом с ним Тьерра из Кватча, вот там…

Мэв нахмурилась. Таблички Далемар не читал и смотрел куда-то в сторону, произнося имена на память.

— Ты был здесь раньше? — тихо спросила девушка, хотя ответ уже знала заранее: слишком уж уверенно муж здесь ориентировался.

Замолчав, эльф кивнул. Мэв показалось, что Далемар, как у него водилось, просто промолчит, но он заговорил:

— После того как жители Брумы подняли Девятидневный Бунт и напали на наше посольство, здесь мы разбили временный опорный пункт и подтягивали с округи всё возможное подкрепление.

«Опять ”мы”», — закусила губу Мэв, но комментировать оговорку не стала.

— Ты был в городе в то время? — едва слышно спросила девушка.

Мер отрицательно мотнул головой.

— Пришёл с подкреплением из нашего форта на второй день и оставшиеся семь дней провёл окопавшись в этом павильоне с остальными. Так что не удивляйся, что я выучил каждую чёртову табличку, девочка, — голос Далемара звучал глухо. Мэв пришлось подойти вплотную, чтобы расслышать его. — Что ещё было делать бравому талморскому дознавателю, пока его товарищей заживо разрывала взбешённая толпа, скандирующая с пеной у рта имя дохлого тирана?

«Талоса», — поняла Мэв, касаясь руки мужа.

— Среди погибших были твои друзья?

— Нет, девочка, заводить друзей после Нартилия я себе не позволял. — Вновь скривив губы, эльф посмотрел в сторону. — Но тот инцидент унёс жизни пары ценных для меня союзников. А ещё мою наставницу по ремеслу. Не то чтобы я сильно горевал, но было неприятно видеть, во что превратили её тело эти грёбаные дикари.

Муж замолчал, а Мэв, поглаживая его руку и чувствуя напряжение, поняла, что нужно как можно скорее отвлечь Далемара.

— Женщина-дознаватель?

— А чему ты удивляешься, девочка? Думаешь, все мои коллеги сплошь мужчины, а вашему нежному полу чужда жестокость? О! Это не так. Чтобы ты знала, из женщин выходят самые жестокие палачи. Например, одной моей знакомой доставляло особое удовольствие кастрировать своих подопечных, если те проявляли завидное упорство и не желали ломаться в её нежных ручках. По мне, так это был варварский и рискованный метод: всё же лучше, когда жертве есть что терять, — Далемар сделал паузу, потом продолжил, как-то неестественно мотнув головой: — Даналия работала куда изящнее: на слабостях не тела, а души. Я многое почерпнул у неё, перед тем как отправиться в свободное плавание. Правда, сначала… всё же действовал куда грубее.

«Хочет поговорить со мной о наставнице? И пусть, — решила Мэв. — Больше закрываться я не стану!»

Но он молчал. И тогда девушка заговорила сама. Припомнив слова Фриги, прачки из «Закрытых Врат», девушка осторожно поинтересовалась:

— Тот бунт случился из-за разорения храма Талоса?

— Не совсем, — почти сразу отозвался Далемар. — Да, жители были возмущены, когда мы разрушили часовню тирана, но акты неповиновения до определённого времени носили неорганизованный характер. Наша служба в городе работала отлаженно и давила мятежи в зародыше. — Взяв Мэв под локоть, мер повёл её вперед. — По иронии всё началось с сопливой девчонки и ошибки Даналии. Отчего-то «Укротительница сердец» взяла и отпустила приговорённую, вопреки требованиям нашего внутреннего устава. После хаоса восстановить события оказалось непросто, но я озаботился этим. Первой искрой, зажёгшей пожар, оказалась дочь одного из зачинщиков заговора против нас. Лет двенадцати, не старше. После того как её папаша и мамаша нашли последний приют в подвале нашего посольства, Даналия, как видно, пожалела ребёнка. Тайно вывела на улицу и велела соплячке не болтать, а бежать из города этой же ночью. Но, едва оказавшись вне наших стен, малявка побежала в местную харчевню и пламенной речью разожгла огонь в щедро пропитанной алкоголем крови брумцев. Вначале казалось, что всё вполне контролируемо: немного магии и угроз — и бунтовщики уже готовы были разойтись по домам. Но проклятая малолетка подкралась к Даналии и всадила ей кинжал в живот в благодарность за спасение. А прилюдно пролитая кровь угнетающего меньшинства — это худшее, что может случиться в подобных обстоятельствах. Толпа сорвалась с цепи. Дальше был хаос.

Далемар замолчал. Но Мэв это молчание показалось тягостным.

— А имперцы? Они же должны были…

— Наши добрые друзья-легионеры решили сохранить в этой ситуации завидный нейтралитет. Даже когда мы подтянули силы из всей округи, они нарочно затягивали с ответными действиями, верно, надеясь, что опьянённые талморской кровью дикари разгромят и нас, закрепившихся в этом сарае. И не сказать, что норды не пытались. На пятый день кончилась вода и стрелы и осталась только магия. А при истощении организма и её запасы мельчают. Лишь на девятый день по серебряной дороге к нам подоспело подкрепление из Имперского Города и Королла и всё закончилось.

— Что сделали с той девочкой? — с замиранием сердца спросила Мэв.

— Ничего, — голос Далемара звякнул сталью. — Эмиссар, прибывший из Имперского города и принявший командование, сглотнул и смерти, и оскорбления. Решил пойти по пути дипломатии и уступок. И мы все сглотнули вместе с ним.

«И тебе это не понравилось».

— Меня это разозлило.

Мэв вздрогнула. Далемар тут же склонился к ней.

— Ты точно не читаешь мои мысли? Я только что…

— Подумала об этом? Славно! — усмехнулся мер. — Ты начинаешь понимать меня, не иначе.

— И что было дальше?

— Имперцы под шумок забрали смелую сиротку в Имперский Город. Слышал, что какое-то родовитое имперское семейство взяло над ней опеку. Я вернулся в форт и занялся привычной рутиной. Увы, никакого геройства, девочка. Обычный… «печальный инцидент», как назвали это в отчёте. Разве что после того, как рапорт эмиссаришки о моём неповиновении ему достиг совета в Алиноре, меня опять кинули в самый котёл войны в Хаммерфелле. Но я не жалел. Тогда во мне ещё пылали остатки юношеского бунтарства. Смотри, Мэв, это те самые врата.

«Откровения окончены», — поняла девушка, покорно направляя взгляд туда, куда он ей указал.

Они остановились перед внушающей трепет композицией из трёх исполинских врат, казалось, выросших буквально из земли, словно дерево.

— Как будто тут и стояли.

— Это так и есть, девочка, — тихо подтвердил Далемар, вновь кладя руки ей на талию и склоняясь лицом к волосам — жест, к которому Мэв начинала привыкать. Похоже, её запах и правда нравился ему. — Этот мемориал возвели на месте старой битвы — прямо здесь, за городом. Врата после деактивации разрушились, но столичные архитекторы по фрагментам воссоздали их, посадив на цемент и скобы. Правда, напутали с порядком — как водится у имперцев.

— А как ты это понял? — На взгляд Мэв, врата казались очень даже цельными.

— Надписи, — пояснил Далемар, указывая пальцем в сторону центральных ворот. — Этот блок перепутали вот с тем. Хотя, возможно, сделали это нарочно. Из суеверия. Но я бы поставил на расхлябанность. Потому что вон там тоже ошибка.

— Ты ещё и на даэдрическом читаешь, — выдохнула девушка.

— Ну я же маг, — Далемар склонился к самому её уху, и этот шёпот вызвал в Мэв совсем уж неуместное возбуждение.

— Ты хотел сказать «заучиватель»?

— Девочка, я даже такого слова не знаю. — Кажется, Далемар прекрасно понимал, какой эффект производит на неё этот его низковатый шёпот, потому что сделал его ещё более… проникновенным. — Хочешь оскорбить — используй хотя бы слово «зубрила», по мне, не так режет слух. Ну или «учебник», как это называлось у нас в Коллегии. Хотя относительно меня утверждение в корень неверно: я обладал незаурядным талантом и интуитивно осваивал любую магическую науку без бездумного заучивания.

— Уверена, так говорят про себя все… учебники.

— De&#039;nt, la waeni, а titta tambаro!<span class="footnote" id="fn_32297920_0"></span>

— Обозвал?

— Наоборот, воздал почести твоему остроумию, моя птичка.

— Так я тебе и поверила, — хихикнула девушка, упираясь в мужа спиной. — И хватит обнюхивать меня. Это как-то… по-животному. Что окружающие подумают?

— Да плевать я хотел на то, что кто-то подумает, — неожиданно по-человечески грубо и хрипловато ответил Далемар, проводя руками по талии до груди.

Замерев, Мэв поняла, что это первый раз, когда он показал свою похоть открыто. И, с одной стороны, это было так волнительно, а с другой…

Девушка перехватила его ладони, прежде чем они достигли цели и сжали грудь под тонкой парчой ярко-голубого платья.

— Далемар, — прошептала она, опуская руки мужа. — Вот уж не думала, что это мне придётся учить тебя приличиям!

— Ni&#039;d ve ana flog tye, istyar&#039;na.<span class="footnote" id="fn_32297920_1"></span>

— А по-человечески?

— Будешь умничать, и я потрогаю тебя так, как понравится только мне.

— Это как?

— Aure mirie, naicele.<span class="footnote" id="fn_32297920_2"></span>

— Знаешь что, эльфийшество, будешь на этой тарабаршине бухтеть — стану отвечать с таким скайримским говорком, что вас перекосит, аки паралитика.

— Slek! Всего неделю кольцо проносила, а вредная, как будто стаж брака лет двадцать, не меньше.

— Вашему эльфийшеству шесть десятков годиков уже, а как будто лет пятнадцать, не больше, — парировала Мэв и тут же охнула от глухого, но весьма болезненного шлепка по ягодицам. — Ай! Больно же!

— Подерзи ещё — и тогда правда выпорю. Забыла про второй пункт?

— Тогда четвёртым пунктом я хочу внести запрет на мацанье меня в людных местах.

— Домогательство в публичных местах, — тут же поправил эльф, но почти сразу отстранился. — Но это твоё право, так что будь по-твоему. И помни, что наш конкордат работает в обе стороны: отныне не смей приставать ко мне в аналогичных обстоятельствах.

Сначала Мэв лишь вздорно пфыкнула, но потом, подумав, прикусила язык. А ведь именно она на второй же день их брака повисла на нём прямо в холле гостиницы, и Далемар был вынужден нести её наверх на руках под потрясёнными и неодобрительными взорами других посетителей. А ровно через день, когда он повёл её по лавкам вновь… она же, глупо хихикая, пыталась повязать ему на шею купленный чулок. И конфуз произошёл на глазах у торговки, разинувшей рот от потрясения! А потом был дворец графини, где он подвёл её к картине с каким-то напыщенным имперцем, но не успел открыть рта, как она, подпрыгнув, обвила руками его шею и поцеловала. А в лавке башмачника и вовсе… голова кружилась от любви! Все эти дни Мэв словно не отпускало опьянение от возможности коснуться его в любой миг. Прильнуть поцелуем к губам. О Матерь Кин! Мэв вспомнила, как Бриньольф с гордостью похвалился перед Стэном и Дрелом, как предался любви с «самой восхитительной девушкой во всём Нирне» прямо под стенами города, когда добрая половина Рифтана взирала на это со стен.

Тогда Мэв скривилась и подумала: «Да как так можно?! Бесстыдство!» А украдкой немного даже позавидовала такой сильной страсти… когда пьян возлюбленным настолько, что мир перестаёт существовать.

«Да я просто маленькая ханжа!» — с досадой мысленно пнула себя девушка, робко поглядев через плечо на мужа.

— Я погорячилась, — прошептала Мэв, прикасаясь к ладони Далемара и прижимая её к своей талии. Но мер руку тут же убрал.

— Нет. Всё верно. Я забылся.

Этот тон… сухой и талморский, резанул слух девушки.

— Нет! Я… это я… опять!

Мэв повернулась, планируя повторить трюк с прыжком, но Далемар тут же отпрянул.

***</p>

Оттаял эльф лишь на улице, когда она прошлась с ним рука об руку немного. Мэв обнаружила, что он испытывал явное удовольствие, похвалялась перед ней запасом знаний. Пара вопросов, по-щенячьему восторженный взгляд — и Далемар заговорил с ней вновь вполне нормальным тоном, уже не чеканя слова на талморский манер. Надо ли говорить, что Мэв тут же взяла трюк на вооружение. Тем более что отвечал муж весьма интересно, без снисхождения поясняя значение заумных слов, которой изобиловала его речь.

Шли они медленно, неспешно приближаясь к предместьям Брумы, когда раздался первый раскат грома и почти тут же с хмурого неба сорвались первые капли дождя.

— Платье! — охнула Мэв, подхватывая подол.

Эта обновка нравилась девушке особенно — лазурь, украшенная кружевами, похожими на перистые облака. «Словно небо надела», — охнула девушка, рассматривая себя в высоком зеркале лавки. И даже Далемар почти губ не искривил, что было достижением.

Едва она крикнула, он вскинул руку, и капли полились мимо. Девушка подняла взгляд.

— Ого, я думала, этой штукой только стрелы отражать можно.

— Не только. Но не долго, как понимаешь, поэтому побыстрее топай к конюшне — переждём дождь там.

Уговаривать Мэв не пришлось. Подобрав подол почти до колен, она побежала к навесу рядом с домом конюха.

Внутри приятно пахло лежалым сеном, тюки которого занимали почти всю площадь их временного укрытия. Пригнувшись, Далемар вошёл внутрь и без видимых сомнений опустился на один из вьюков, откинувшись словно в любимом кресле и деловито положив ногу на ногу.

— Присядь. Мы здесь надолго.

С сомнением девушка осмотрелась. Стук капель над головой и занавеса, стекающая с желобков на черепице, как бы подтверждали слова мужа, но девушка ещё раз взглянула на платье. Сено выглядело чистым, но ткань была такой лёгкой, одна острая будылка — и первая покупка, которую она выбрала самостоятельно, будет испорчена дыркой.

— Я постою, — уверила Мэв, посмотрев на Далемара: откинув голову, тот прикрыл глаза, словно намереваясь поспать. Издали донёсся раскат грома, отвлекая внимание, а когда она повернулась, эльф уже наблюдал за ней, открыв глаза и опираясь щекой о руку. — Испачкаться не хочу, — пояснила девушка. Выражение на лице мера не поменялось. — Ну порадуйся, что я у тебя такая бережливая.

Но радости на его лице не появилось. Абсолютное непроницаемое выражение, застывший и тяжёлый взгляд. Нахмурившись, Мэв подумала, что если бы сейчас на неё вот так смотрел не он, а кто-либо ещё, то она бы в ужасе повернулась и побежала навстречу грозе и ливню. Наверное, Далемар что-то понял, потому что отвернулся, продолжая молчать. Сцепив руки, Мэв почувствовала себя неуютно.

Вскоре муж поставил ноги ровно и похлопал себя по бедру, приглашая её присесть.

«Я тебе не собака!» — едва не крикнула девушка, но почти тут же, нащупав на пальце кольцо, вздохнула и, припомнив умные слова, что брак — это сплошной компромисс, приняла предложение.

— Не тяжело? — спросила она, устроившись поудобнее.

— Переживу, — глухо ответил эльф. Но прежде чем Мэв успела обидеться, он добавил: — Даже эти тряпки весят больше тебя.

— Тряпки? — нахмурилась девушка.

— Готовое платье по-другому и не назовёшь. Сразу же, как доберёмся до цивилизации, закажу для тебя новый гардероб у приличного портного.

«А это что, не цивилизация? Ну и спесивый же ты!» — подумала Мэв, но вслух благоразумно произнесла лишь одно слово:

— Престиж?

— Он самый, девочка.

Повисло молчание, прерываемое только раскатами приближающейся грозы. За завесой дождя полыхнула молния, и следующий раскат заставил её вздрогнуть.

— Ну и трусиха, — прокомментировал Далемар уже более живым тоном.

Мэв, ощутив перемену, осмелилась повернуться. Полулёжа он касался кончиками пальцев капель, текущих с неприметной дыры в черепице. Опять изменился, подумала Мэв, ложась к мужу на грудь, щекой на сложенные лодочкой ладошки. Наверное, эта жуткая тень, что иногда проскальзывала в его мимике и жестах, теперь тоже её спутник. Но всё же сейчас муж казался ей таким тёплым и… уютным, что Мэв, залюбовавшись его профилем, отбросила тревоги.

— Раньше не замечал дождя, — тон тихий и меланхоличный.

— Как можно не замечать дождя? — не поняла девушка. — Он же мокрый.

— Нет, то, что он… влажный, я ощущал — не в этом дело. Я не замечал красоты, запахов, звуков. И не только дождь… Снег, ветер, солнце, голоса, лица — всё лишь злило ещё больше. Раздражало. Уже давно. Так давно, что и забыл, что может быть иначе. Ry anyar&#039;na. <span class="footnote" id="fn_32297920_3"></span> Тошнило от этого иногда, но чаще было просто безразлично.

Замерев, Мэв боялась даже дышать, не то что говорить, чтобы этот зазор в его душе не закрылся вновь. Далемар хмыкнул. Не едко, обыденно.

— Наверное, вспомнил из-за того, что в Солитьюде тоже шёл дождь тогда. Когда осознал, что чувствую. Так же вытянул руку и подумал: «Как красиво». А как понял причину… Vey toue ye yelta&#039;na? Mana follime! My? Tye velk, vara yar! <span class="footnote" id="fn_32297920_4"></span> Злился. Надеялся, что пройдёт. А потом Туллий устроил сборище своей швали в доме одного норда. И меня пригласил. Из-за чёртовых шахмат. Смешно! Карты кажутся нашему победоносному генералу грубыми, а других тактиков привечать в своре он опасается, поэтому приглашает соперников со стороны. Мне было паршиво, но пришлось пойти, — Далемар шумно вздохнул. — Наверное, это был первый раз, когда я вошёл в дом норда не для того, чтобы отыскать там что-то запрещённое. И хозяева не жались в угол, полыхая страхом и презрением. И хоть приязнь с их стороны ко мне была показной, всё равно я чувствовал себя до ужаса непривычно. Гостиная была большой; в одной стороне расселись мы с компанией Туллия, а на шкурах у камина расположилось многочисленное семейство хозяина дома. Их шум отвлекал и раздражал меня. Вернее, я так думал, пока не понял, что это банальная зависть к тому, что мне самому не доступно. Кажется, я смотрел в ту сторону слишком пристально, потому что хозяин спросил: «Есть ли у тебя дети, эмиссар?» На что я без колебаний ответил, что нет и не вижу смысла тратить ресурсы и время на такое банальное явление, как семья. На что несколько шавок Туллия разом отметили, что я счастливчик.

Пальцы, блестящие от капель дождя, сжались в кулак. Прильнув сильнее, Мэв решилась подать голос:

— Просто ты не знал тогда про Иенн.

— Arktais.<span class="footnote" id="fn_32297920_5"></span>

— Что?

Далемар промолчал. Он и раньше мог прошипеть что-то на этой тарабарщине, но к ней на напрямую никогда не обращался. Да и зачем говорить вслух то, что собеседник не может понять? Всё это походило скорее на некое показательное издевательство, если бы не этот тон — тихий с едва слышным надломом. Он словно говорил и не с ней вовсе, а с самим собой.

— Всего на миг мне захотелось, чтобы там, у огня, сидела ты с нашим ребёнком.

— А потом ты разозлился, — тихонько прошептала Мэв.

— Не то слово, — с усмешкой признался Далемар. — Взбесился. Сдал партию Туллию и вылетел оттуда. Хотя показывать эмоции в таких обстоятельствах в корне неверно. Повезло, что они ничего не поняли и подумали, что вся эта возня и смех просто меня раздражают.

Обиды Мэв не ощутила. Разве её саму не терзала тогда та же борьба, породившая в душе голос Брит? Заставлявшая порой цепенеть и одновременно не дававшая спать по ночам. Всё то же самое, но с той лишь разницей, что она даже мысли не допускала, что он тоже не забыл.

— Далемар, а почему всё-таки я? — тихо спросила девушка, прижимаясь к груди эльфа.

Он не ответил. И, когда Мэв решила, что остаток времени они проведут в молчании, муж коснулся её волос.

— С тобой спокойно. А ещё за всю мою счастливую жизнь, кроме тебя и матери, ни единое живое существо не проявляло ко мне и крупицы бескорыстной заботы. Не смешно ли?

— Не смешно, — серьёзно произнесла Мэв, поднимаясь, но лишь затем, чтобы сесть выше и прильнуть к его губам. Ответил он без страсти. Но Мэв растворилась в этом нежном движении губ. Утратила ощущение реальности, и ей показалось, что душа покинула тело, переместившись куда-то, где можно было стать просто светом.

Грохот прямо над головой вырвал её в мир реальности. Заставил вздрогнуть. Прервав поцелуй, она поняла, что, закрыв глаза, он даже уже не отвечал. Словно… спал?

Попытавшись встать, чтобы не давить на него, девушка ощутила на спине руки, удерживающие её на месте.

— Ты куда?

— Подумала, ты заснул.

Уголок губ дрогнул. Не противясь, Мэв легла обратно, свернувшись клубочком, упёрлась макушкой ему в подбородок.

— И каково это — быть мужем и отцом? — тихонько спросила она.

— Привыкаю.

Не тот ответ, на который она рассчитывала, но хотя бы на человеческом. Прежде чем она успела спросить ещё что-то, пальцы легли ей на губы, удерживая звук.

— Давай просто помолчим.

***</p>

— Далемар, а это точно прижизненная скульптура Чемпиона Сиродила? — с сомнением спросила Мэв.

— Точно. Что тебя смущает?

— Ну, понимаешь… Эта броня на нём… Передано, конечно, правдоподобно. До детальки. Но… Но, Мара, он же на оборванца в этой побитой молью шкуре похож!

— Зря ты так, девочка. Это не абы что, а Шкура Спасителя — знаменитый артефакт, описанный во множестве книг.

Поняв, что сейчас начнётся очередная лекция, Мэв повернулась, придав лицу выражение живого интереса, но Далемар замолчал.

— Ну ладно, знаменитый артефакт… А эти сапоги и перчатки, шлем… Они все красивые, но…

— Не из одного комплекта? Ты права. Ходит легенда, что скульпторы Брумы так рьяно хотели отблагодарить Героя, что просто распотрошили его вещевой мешок, оставленный перед битвой в доме. А потом напялили самые ценные находки на манекен и спешно изваяли вот это. Не думаю, что Чемпион был рад подарку: мало того, что результат их трудов выглядел нелепо, так ещё и приоткрылся неприятный момент из биографии блистательного героя.

— А?

— Как видно из вещички, которую ты охарактеризовала как побитую молью шкуру, Чемпион имел сношения с лордом Охоты Хирсином. Ведь просто так вот эту овчинку не раздобыть.

— Даэдра?

— Да, девочка.

— Но ведь это…

— Да, девочка, это незаконно. Но в этом вся суть имперских друзей: выбирать то, что дорого и богато, наплевав на скрытый контекст и эстетику. Но не переживай, в Имперском городе есть ещё одна статуя, и на сей раз в парадном доспехе. Думаю, тебе она понравится больше.

Упоминание Имперского города заставило девушку прикусить губу. Она знала, что уже завтра они продолжат путешествие. Мэв не сильно радовалась этому факту. Ещё ни разу в жизни девушке не было так хорошо, как в этом городе! Но Далемар не разделял её энтузиазма. Из-за дождя они возвратились в гостиницу куда позже, чем обычно, и он выказал недовольство этим, когда едва не отказался остановиться у этой скульптуры.

— Поздно, Мэв. Возвращаемся. Надо дать Эдгу выспаться перед дорогой. Рано утром ему ещё нужно подготовить лошадей.

— Ему нравится возиться с Иенн, — выдохнула Мэв, желавшая ещё немного побыть на улице перед тем, как оказаться в коробке-повозке, которую Далемар велел называть экипажем. — Эдг сказал, что Маленькая напоминает его котят. У него их…

— Трое. Он говорил, — неохотно подтвердил Далемар. — Но это не значит, что возница должен постоянно сидеть с девочкой.

— Мы могли бы взять её с собой, — буркнула девушка, гадая, не намёк ли это на то, что она безответственная мать. — Погулять здесь, например.

— В нижнем городе? — глухо и скептично поинтересовался Далемар.

— А что здесь не так?

— Норды, девочка.

— Ты вообще-то женат на нордке, — с улыбкой напомнила Мэв.

— И вот поэтому мы вернёмся сейчас в верхний город.

— А как же дом?

— Какой дом? — Далемар нахмурился.

— Ну дом Чемпиона! Ты говорил о нём только что.

— Поздно, девочка.

Мэв посмотрела на сумеречное небо и недовольно прикусила губу.

— А завтра? Мы же успеем?

— Мэв, это обычная нордская «халупа», отличающаяся от соседних развалюх только наличием памятной таблички рядом с другой табличкой: «Продаётся». Примерно такова и есть ценность этого экспоната.

В голосе Далемара вновь звучало раздражение. Но девушка не желала сдаваться.

— А что, если мы его и купим? — хихикнула она.

— Это уже даже не смешно, девочка, — муж шутки не оценил.

— А что, если я серьёзно? Брума мне нравится. Здесь все такие доброжелательные. Я словно дома!

Закинув голову, Мэв покружилась, раскинув руки.

— Хватит этого баловства. Камень мокрый, — недовольно заметил Далемар.

Опустив лицо, Мэв поглядела на мужа.

— Никогда не смотрела на тебя вот так сверху. Выглядишь забавно!

— Ты вообще знаешь, что топтаться по постаменту памятника всенародного героя это как минимум неприлично?

— Зато здесь нет луж! Может, отнесёшь меня на руках до гостиницы?

Фыркнув, Далемар отвернулся, скрестив руки на груди и встав в более устойчивую позу. Хихикнув, Мэв сделала ещё пару пируэтов, но едва зашла на третий, как носок узкой туфельки соскользнул. Тонко взвизгнув, Мэв поняла, что теряет равновесие.

«Платье!» — проскользнула мысль, когда высокая городская стена резко наклонилась относительно неё.

— Ой! — охнула она. Но, открыв глаза вновь, поняла, что Далемар её поймал, можно сказать, в последний момент. Но при этом эльф рухнул на колено и выдохнул явное ругательство на своей тарабарщине.

— Сказал же, что упадёшь, — прошипел он, поднимаясь и ставя Мэв на ноги.

— Но ты же меня поймал! — восхищённо охнула девушка, обвивая его шею и целуя в искажённые злобой губы. — Давай забудем про этот четвёртый пункт. Я не подумав ляпнула. Ну касаешься ты меня прилю… публично то есть, кому до этого дело-то?

Далемар не ответил. Скривившись, как откусив что-то невероятно горькое, отстранил и повернулся к дороге. Сначала Мэв нахмурилась, подумав, что это его реакция на её глупость, но это было не так.

— Эй, девка, это ты кричала? — Голос принадлежал рослому тёмному норду, взирающему на них как-то тяжело, стоя в позе, которую истолковать двояко было сложно.

— Да, но всё нормально, — тут же заверила Мэв, ощущая явное беспокойство, потому что верзила напоминал ревущего перед нападением медведя и явно был настроен агрессивно, переводя взгляд с неё на Далемара. — Я просто упала.

— Не ушиблась? — Особого сочувствия в тоне Мэв не услышала.

— Нет, — тут же ответила Мэв, ощущая неприятную и липкую тревогу.

— Иди сюда, мы тебя до дома отведём.

Мы? Мэв посмотрела за спину норда и заметила ещё троих, стоящих в нескольких шагах от незнакомца. Жилистый и остролицый норд с повязкой на половину лица, прикрывающей глаз, неприятно ухмыляясь, смотрел на неё, опираясь локтем на дюжего спутника. По другую сторону от него стоял молодой норд. Совсем юнец, но заметно старающийся держаться так же нагло, как и спутники.

— Шевелись, девка, — верзила-предводитель вытянул руку. — Не хрен со всякой швалью отираться на ночь глядя.

Швалью? Девушка посмотрела на Далемара. Вот уж кто не выглядел так в чёрном, с идеальной посадкой наряде. А вот они сами… Да Мэв скорее бы провела ночь на холодном постаменте, чем прошлась с кем-то из них хоть десяток футов. Лихостью от них несло куда сильнее, чем разило от любого скампа.

Сразу же, ступив вбок, Далемар почти полностью перекрыл телом ей обзор. Мэв пришлось отступить, чтобы видеть нордов.

— Справимся сами, — тон мужа зазвучал твёрдо и неприятно.

— Я не тебя спрашивал, выродок, — тут же отозвался верзила, не желая отступать. — И с хера ли это какой-то мерский ублюдок ухлёстывает за нордкой, да ещё и на глазах честных людей? С каких пор это стало одобряться?

Вместо ответа Далемар выпрямился, заложив руки за спину.

«Ну вот и зачем ты так встал! Они же сейчас поймут, кто ты, и ещё больше разъярятся», — с досадой подумала Мэв.

Она должна была что-то произнести сейчас! Вмешаться. Но ноги слабели, а язык словно прирос к нёбу. И Мэв поняла почему: этот верзила напоминал ей Стэна! Только ещё больше озверевшего и заматеревшего.

— Да, такое совсем никуда не годится, — подал голос жилистый товарищ верзилы, шагая к приятелю и кладя руку на кинжал на поясе. Покачиваясь в неоднозначном жесте, имитирующем сношение, он нахально продолжил: — Одно дело, когда норд ебёт мерку. Это понять можно. Хотя, как по мне, бабы на любителя. Но как удержаться, если все мерки — шлюхи. Невольно присунешь, чтоб бедняжка хоть нормального мужика попробовала. Да и им нравится, всегда попросят добавки. Шоб и спереду, и сзаду да желательно одновременно.

Толстяк и юнец ответили на реплику жилистого заводилы хохотом.

Мэв скривилась, чувствуя, как немеют ноги. Память услужливо перенесла её вновь в Данстар. Она вешала бельё за домом Дигли, когда услышала те подпитые голоса.

«А чем это тебе, Мэвка, наши мужики не угодили-то? Чё ты от нас нос воротишь? Чай раз тебя мер отсношал, так сразу принцессой стала? Ты куда это? А ну стоять…»

— Чего ты ухмыляешься, урод? Это нордский город, и вашему ублюдскому брату тут не рады. Поэтому разворачивайся и уёбывай! Пока тебе все ноги не переломали и хер не отрезали, — продолжал жилистый, в то же время нахально подмигивая ей и поглаживая рукоять кинжала.

— Далемар, — тихонько произнесла Мэв, сглотнув комок и касаясь плеча мужа, но пальцы словно трогали не плоть, а натянутый до предела канат.

Он не ответил и даже не двинулся. Норды не наступали, теперь безмолвно участвуя в этой жуткой игре в гляделки. Сначала Мэв не поняла, в чём здесь дело, но потом вспомнила, что они стоят недалеко от охраняемых врат, на виду у караула.

Краем глаза Мэв видела, как двое стражников, покинув пост, направились к ним. Девушка облегчённо вздохнула.

— Орньяльд, ты? Что здесь происходит? — начал один из них, явно обращаясь к верзиле, потому как отозвался именно он.

— Ничего не происходит. Брата дожидаюсь.

— Дожидайся в другом месте, — жёстко произнёс стражник. — Расходись, а то все в застенок у меня загремите. Чужестранец, тебя тоже касается.

— Они первые начали, — сказала Мэв, но стражник словно и не услышал, даже не посмотрев в её сторону.

— Идём. — Далемар, повернувшись, подставил ей локоть.

Приняв помощь, Мэв не могла отвести взгляда от спин нордов, а те косолапо брели в сторону нижнего города, оглядываясь и сверля их обоих злобными взглядами.

«Да какое вам дело, кто с кем гуляет!» — хотелось крикнуть Мэв грубиянам вслед.

Едва норды скрылись из виду, дрожь в ногах прошла. Далемар повёл её вперед, и Мэв, хоть и старалась не оглядываться, всё ещё не могла успокоиться.

— Твари! Почему некоторых так волнует, перед кем я раздвигаю ноги? — не выдержала Мэв, вспоминая скрученные руки, зажатый рот и животный ужас от осознания того, что она никак не может себя защитить. И хоть Дигли спасла её тогда, в душе то происшествие оставило неизгладимый след.

— Потому что не перед ними. Обычное тупое нордское быдло, — удивительно спокойно сказал Далемар. — Перестань трястись, девочка.

Но напряжение всё ещё не оставляло его тело. Мэв отчётливо ощущала это локтем и плечом. Они прошли ещё пару домов, перед тем как девушка поняла, что они свернули в сторону от прямой дороги к их гостинице.

— Далемар…

— Просто предосторожность на случай, если это быдло вздумает за нами пойти. Приличная гостиница в этом городе одна, а вот переулков, по которым можно срезать путь и устроить засаду, множество.

В ответ Мэв лишь кивнула, хотя улица, по которой они теперь шли, выглядела тёмной и совсем безлюдной. Беспокойство лишь нарастало, как и ощущение того, что грядёт что-то донельзя неприятное.

— Опять дрожишь, — отметил Далемар. — Что, перспектива поселиться в этом чудном месте уже не кажется таким удачным решением?

— Всего лишь четыре грубияна, — Мэв качнула головой, крепче обхватывая его локоть и борясь с тягостным чувством. — За неделю не так уж и много. Тех, кто поносил меня в Данстаре, было куда больше.

— Какая же ты всё-таки наивная. — Девушка отчётливо услышала насмешку. — Знаешь, а я даже немного завидую твоей способности не замечать того, что может нарушить твоё ощущение безопасности и счастья. Вот только для меня такой щит самообмана губителен. Но, пока я рядом, можешь прятаться за него, не запрещаю.

— Ты хочешь сказать, не только они так… реагировали на нас с тобой? — догадалась Мэв, прикусив губу.

Далемар кивнул.

— И много?