4. Между льдом и молнией (1/2)

Очнувшись, Мэв поняла, что лежит на кровати. Дотронувшись дрожащей рукой до горячего лба, девушка решила, что это и правда был сон. До ужаса реальный и волнительный. Такие долгое время мучали её в Данстаре, доводя почти до такого же исступления. Повернувшись, она хотела проверить, спит ли Иенн, но дочери под боком не оказалось. В панике Мэв попыталась подняться, но комната покачнулась перед глазами. И это не её комната: слишком велика для каморки прислуги.

Тень упала на неё, и Мэв, повернув голову к изголовью кровати, увидела не призрак, а вполне осязаемый силуэт. Одежды синие, не чёрные, различила она. Похожий крой носил завсегдатай таверны — маг Маркурио. Разве что это одеяние было снабжено глухим капюшоном, полностью скрывающим лицо, особенно когда он стоял спиной к свету. Но это не мог быть Маркурио, мужчина казался куда выше. Сердце забилось чаще, заполнив гулом уши. Оцепенев, девушка не верила глазам.

Обладатель силуэта осторожно, словно кот, зашедший в чужие владения, обошёл кровать, встав так, чтобы свет падал на него, не мешая обзору. Подняв руки в тёмных перчатках, он сбросил капюшон, явив взгляду образ, который ночью она едва не забыла от потрясения.

Мэв помнила его волосы, собраные в непривычный хвост на затылке, более светлыми, а кожу более тёмной, но глаза, губы, брови, горбинка на носу… Прижав ладонь ко рту, она сдержала крик. Превратно истолковав её жест, он поднёс палец к губам.

— Перед тем, как ты сотворишь что-то безрассудное, должен признаться, что тогда, на корабле, я соврал — я не трогал твою сестру, — быстро, вкрадчиво и тихо произнёс Далемар. — Просто в то время эта ложь казалась мне лучшим выходом — ты должна была покинуть корабль как можно скорее, по возможности не испытывая ко мне никаких тёплых чувств.

Никаких тёплых чувств? Хотела бы она сейчас не испытывать ничего, но где-то в глубине её сознания поднялась волна. Прокатившись холодом по телу, поток заставил её упасть на кровать. С ужасом девушка поняла, что больше не властна над телом. Заледенев, плоть становилось твёрже и тяжелее камня. А волна паники, последовавшая за этим холодом, почти лишила её возможности воспринимать действительность.

— У тебя шок, Мэв, — произнёс мер, приближаясь. Голос звучал спокойно и без проблеска беспокойства. Но, нависнув над ней размытым пятном, он явно выразил что-то подобное интересу, хоть из-за слёз она не разобрала выражения его лица. — Я не особо горю желанием делать это, чтобы ты знала, но мне нужно привести тебя в сознание. Если слышишь, разожми зубы.

Мэв всё ещё слышала его, но так, словно падала в бездонный колодец. Звуки удалялись, равно как и его размытый слезами силуэт. А снизу накатывала третья волна. Самая сильная, похожая на тягучую воду, которая, окружив её тело, лишила её способности ощущать. Безразличие ко всему — мелькнула последняя мысль, но прежде, чем разум угас, колодец вокруг неё вспыхнул светом тысяч колких звёзд. Теперь она летела в мир света и нестерпимой боли.

Девушка билась, пытаясь выплюнуть изо рта нечто жёсткое, отдающее горьким вкусом крашеной кожи. Голова разрывалась от боли, а тяжесть словно переместилась из тела во вне. Когда боль угасла, а сознание прояснилось, Мэв поняла, что тяжестью было его тело, прижимающее её к матрацу, а крику мешал ремень во рту.

Отстранившись и, верно, увидев осознанный взгляд, мер наполнил руку незнакомым желтоватым сиянием, но потом, видимо, передумав, вызвал другое заклинание в виде сферы колеблющегося белого света. Сорвавшись с руки, сфера, вспыхнув, раздулась и окутала часть комнаты подобно рыбному пузырю, по центру которого оказались они. Почти сразу эльф отпрянул, отскочив подальше, к самой границе полупрозрачной пелены. И как раз вовремя, ведь Мэв, обретя обратно утраченные силы, едва не пнула ногой его в живот.

— Козёл! — заорала девушка, выплёвывая ремень. А потом прокричала и все те слова, которые запретила себе произносить с рождением Иенн, чтобы уберечь дочь от самой грязной из известной Мэв солдатской брани.

Подняв руку, с которой срывалось сияние, подпитывающее барьер, эльф, сжав губы, слушал её молча. А Мэв, смотря в эту ничуть не изменившуюся самодовольную харю, орала, как ей жалко, что он не сдох, и не менее обидно, что перед этим не имел половых сношений со всеми известными даэдра. Нащупав ремень, единственное, что было под рукой, девушка швырнула его, целясь меру в лицо, но тот успел отклонить голову. Пролетев сквозь барьер, ремень исчез из поля зрения.

Попытавшись встать, Мэв поняла, что дрожь в ногах никуда не делась. Но, ухитрившись подлететь к эльфу, она отвесила тому пару звонких оплеух. Но лишь когда занесла руку для третей, девушка поняла, что только одна из рук мера занята поддержанием заклинания. Позднее осознание стоило ей пощёчины, сверкнувшей искрами в глазах и прервавшей поток бранных слов. Прежде чем она успела прийти в себя, Далемар обхватил её щёки, сжав их так, что показалось будто сейчас он выдавит из дёсен зубы, словно косточки из спелых черешен. Подняв её подбородок, он заставил Мэв посмотреть себе в лицо. Оно было жутким. Очень злым, поняла она, ощутив, как от страха руки перестали слушаться, повиснув плетьми вдоль тела.

— Ты закончила, Мэв. Хлопни своими красными глазками, если поняла меня.

Трезво осознав, что образ Далемара-спасителя, который создало её воображение, разительно отличается от реального Далемара, она моргнула.

— Хорошо. Когда я отпущу тебя, ты сядешь на кровать и мы поговорим спокойно, как разумные создания, — произнёс он, переводя дыхание и заставляя голос звучать спокойнее. — Но, если повысишь голос, обзовёшь или тем более поднимешь на меня руку, я парализую тебя, как и следовало сделать в самом начале. От этого ты практически не пострадаешь, но будет очень и очень больно. Поняла?

Смотря на него, Мэв снова моргнула.

Мер разжал пальцы, отпуская её лицо, и тут же оттолкнул, едва не заставив упасть на пол.

— Села, — велел он, когда девушка вернула равновесие.

Понимая, что спор с ним закончится новой болью, Мэв опустилась на кровать, чинно сложив руки на коленях. Осмотрев её холодным взглядом, эльф оборвал заклятие. Барьер растворился с тихим шипением, будто Кирава, подкравшись сзади, потребовала тишины. Мер потряс рукой, словно магия заставила ту затечь. Потом подошёл к комоду около кровати, раскрыл его и достал оттуда оплетённую бутыль и гранёный имперский бокал. Наполнив последний, он выпил, после чего, налив снова, протянул и ей.

— Смочи горло, Мэв. После такой хвалебной оды во рту у тебя сухо, как в пустыне Эльсвейра, — протянул он в той манере, что была свойственна только ему.

— Что это? — охрипшим голосом спросила девушка, осознав, что не видела такой бутыли в кладовке у Киравы.

— Пей, — приказал талморец тоном, не терпящим возражений. Мэв, принимая стакан, вспомнила, что именно так он с ней и разговаривал — за исключением редких моментов казавшейся уже иллюзорной близости.

Поднеся стакан к носу, девушка отчётливо разобрала запах винограда. Она пригубила содержимое, но не ощутила вкуса алкоголя. Если это и было вино, то очень лёгкое.

— Я бы выпила воды, — прохрипела она.

— Если ты пьёшь местную воду, то у тебя полностью отсутствует всякое чувство брезгливости, — произнёс мер спесиво, отставляя бутыль и скрещивая руки на груди.

Посмотрев на эльфа, Мэв невольно ощутила радость. Всё же он был жив, пусть даже её девичье воображение, наплевав на здравый смысл, обелило его образ. Сейчас эта иллюзия рассыпалась при столкновении с оригиналом.

Всё-таки выпив, девушка ощутила, что ей и правда стало чуть легче. Вернув бокал, Мэв пробурчала:

— Нормальная здесь вода.

— Смесь мочи, дерьма и гниющих рыбьих потрохов, — парировал он. — Впрочем, я не удивлён, что она пришлась тебе по вкусу, Мэв. Если учитывать, в какое дерьмо ты встряла, вода Рифтена для тебя словно родниковый источник.

Да, это он, кисло подумала она. Высокомерен, жесток и едок, как плевок коруса.

— Мне сказали, что ты… сдох, — произнесла девушка, поняв, что слово «умер», достойное возвышенного воображаемого Далемара, слишком хорошо для него реального.

— Кто же тебе сказал такое? — едко спросил он, подбирая с пола ремень.

Поняв, что, упомянув эту тему, придётся рассказать ему и о Стэне, Мэв отвернулась, желая промолчать, но он, уже распрямившись, смотрел на неё.

— Повернись ко мне, Мэв. Если забыла, я привык видеть лицо собеседника. Молодец, а теперь отвечай: кто сказал тебе, что я умер?

— Красино, — мышкой пискнула девушка, с дрожью поняв, что глаза у него больше похожи на змеиные, чем на эльфийские. Об этом она тоже предпочла забыть.

— Мэв, ты научилась говорить с мёртвыми? Исключительно редкий талант! — съязвил мер.

— Мёртвыми? — изумилась девушка.

— Да. Через два дня, после того как ты покинула наш корабль, он попал в бурю. Несчастного Красино и ещё трёх солдат смыло волнами. Досадная была потеря. Впрочем, я принял командование, и часть выживших добралась до порта благополучно.

— Красино мог выжить, — прошептала она. — Я же выжила.

— Мэв, ты упала за борт с пузырьком зелья, а не с дырой в глазнице, — как ни в чём не бывало поведал Далемар, и девушка ощутила дрожь непритворного ужаса, поняв — только что талморец признался ей в убийстве другого офицера. — Чёртовы обломанные снасти, — тут же оправдался он.

— Он обвинил тебя в том, что ты отпустил меня? — спросила девушка, не сомневаясь, кто приложил руку к травме сослуживца.

— Нет. Мозгов у него хватило, чтобы не выразить сомнений в моей версии произошедшего. По крайней мере, в лицо. Но вот какая штука, Мэв: обвинить в измене старшего по рангу может только тот, чей ранг примерно сопоставим с подозреваемым. И так уж вышло, что мы с ним были как два паука на том корабле. Знаешь, что бывает с пауками, если закрыть их в одной банке? Всегда останется один.

— А ты не боялся, что я выдам тебя? — спросила она, гадая, не совершает ли очередную ошибку.

— Ожидал, что такое может случиться, — прямо признался мер. — Всё же не стоило лгать тебе про сестру.

— А ты лгал? — у Мэв гулко забилось сердце.

— Да, — ответил он просто. — Я не убивал её. Даже не видел ни разу в жизни.

Какая же сладкая ложь, подумала девушка, чувствуя, как тёплая волна расходится по телу. Но, с другой стороны, он убийца и лжец. Он мог лгать ей и сейчас.

— Не видел, но сказал, что мы похожи, — с дрожью напомнила она, опасаясь, что он рассмеётся и скажет, что всё-таки убил.

— Потому что, рассказывая о своей жизни, ты описала, что лицом вы обе похожи на мать, — отчеканил мер, явно взбешённый тем, что она задаёт ему такие глупые, с его точки зрения, вопросы.

Но сказанное им было правдой. Мэв и правда описывала ему сестру. А что, если это правда, и он невиновен?.. Ну или хотя бы виновен не в этом…

— А форт? Ветераны в моём отряде предполагали, что её направили именно в Нарталь. Этого я тебе не говорила… Разве что в бреду, — предположила девушка, поймав себя на том, что невольно подсказала ему ответ. Но он не воспользовался им.

— А знаешь, почему они говорили о нём? Потому что Нарталь — это самый большой и известный из наших опорных пунктов в Скайриме. Простых солдат и талосопоклонников отправляют именно туда, и более-менее сведущие об этом знают. Только для особых заключённых у нас есть иные, не столь громкие места.

Его голос звучал так легко, что Мэв ощутила, как начинают дрожать не только ноги, но и руки.

— Но ты был в Нартале?

— Пять раз, — легко подтвердил эльф. — Но, если тебя интересует, я никого там не пытал. Первый раз я сошёл там на берег вскоре после нашего расставания. Второй раз, уже позже, я забирал оттуда нужного человека. Три раза был со стандартной инспекцией.

— Так ты и признаешься мне! — горько вздохнула девушка.

— Я признался тебе в вещах куда более худших для себя, чем пытки безвестных нордов, — ответил Далемар несколько опустошённо. — Я был дознавателем когда-то, не стану лгать. Был долго. Это стандартная ступень для моей специализации, которую нужно пройти, чтобы подняться выше. Но, когда началась война в Скайриме, я уже занимался иной деятельностью, не связанной с прямым выпусканием кишок.

Мэв молчала, не находя в себе сил даже поднять на Далемара взгляд. Смотря на носки его сапог, она гадала: сможет ли когда-нибудь поверить ему. Призрак Брит, верно, изгнанный болезненным светом, безмолвствовал. Мер и правда сказал ей именно то, что она хотела услышать. Но незримая стена между ними всё мешала девушке вскочить и броситься ему на шею, давая понять, как она рада, что он жив и не виновен в смерти сестры. Мэв не понимала, почему это было так. Почему она и слова произнести не может…

Словно осознав это, он шагнул в её сторону, но девушка отпрянула, выставив руки, так и не найдя сил, чтобы посмотреть эльфу в глаза.

— Мэв, в тот год, когда твою сестру схватили, меня даже не было в Скайриме! — с раздражением произнёс Далемар, остановившись. — Я был в чёртовом Хаммерфелле!

— Это же государственная тайна, — припомнила девушка его давние слова.

— С недавних пор я в отставке, — сухо произнёс мер. И тут же добавил: — И всё же будь последовательной, Мэв, и не болтай о том, о чём я тебе сказал. Ради своего же блага.

— В отставке? — прошептала девушка, находя силы поднять на эльфа потрясенный взгляд. — Это значит, что ты больше не служишь в Талморе?

— Да, — ответил Далемар, отворачиваясь и наливая себе новую порцию питья из бутыли.

Когда он повернулся обратно, то поймал её за тем, что Мэв щипала себя за руку.

— Если хочешь проверить, реальность ли это, могу дать пощёчину. С превеликим удовольствием. Не хочешь? Тогда, если мы разобрались с этим вопросом, ответь: твой нордик упоминал ещё какие-нибудь имена, кроме Красино, когда говорил тебе о моей гибели?

Если бы он и правда отвесил ей оплеуху или окатил ушатом ледяной воды, Мэв и то не ощутила бы такого шокового контраста между блаженством и отчаянием. Фраза «твой нордик» лучше всяких слов объясняла его злобу и отрешённость. Закрыв глаза, девушка свыкалась с мыслью, что в этой жизни ей уже не повиснуть у эльфа на шее, впившись поцелуем в вечно искажённые презрением и злобой губы. Сколько же он знал?

Посмотрев на свои огрубевшие от работы руки, служанка как никогда чётко поняла глубину той пропасти, о которой Далемар говорил на острове. Что бы она ни сделала или ни сказала, всё безнадёжно.

— Нет, — ответила она, не дожидаясь оклика. — Мы встретились с ним в Данстаре. Три месяца назад. Случайная встреча. Я сглупила и рассказала местным, что была в талморском плену и там со мной дурно обращались…

— Я был в Данстаре, Мэв, и в курсе того, что ты говорила, — сухо произнёс мер. — Было ожидаемо. Перейдём к главному: твой нордик пообещал поквитаться с мерзким насильником, так?

— Да, — опустошённо признала девушка, гадая, известно ли ему об Иенн. Глупый вопрос — конечно же, известно. То, что он не проявлял к ребёнку интереса, лучше всяких слов описывало его отношение. Вероятно, это происки Стэна заставили мера вылезти на свет. Горькое открытие, заставившее её ещё ниже опустить плечи, поникнув.

— Что конкретно он говорил? — холодно спросил Далемар, словно и не замечая её состояния.

— Про то, что помог Туллию при взятии Рифтена и теперь у него есть должники в окружении генерала, которые могут помочь отыскать обидчика. Я думала, что это чистая бравада, но, когда мы покидали Данстар, он сказал, что ему пришла весточка от кого-то из должников. В том письме говорилось, кто возглавлял спасательную миссию к затонувшему «Гневу Алинора». Тогда он упомянул корабль «Верный Клятве» и имя Красино. А именно так ты обратился к другому…

— Я помню, — сухо оборвал мер.

— И тогда я поняла, что это не простая бравада, — опустошённо продолжила девушка, чувствуя себя ничтожной дурой.

— Возможно. Было ещё что-то ещё? Когда он сказал тебе, что я мёртв?

— Вчера, — выдохнула Мэв, опуская голову. На этот раз он не одёрнул её. — Рассказал, что знает про то, что ты… ты не лучник, как я сказала, а юстициар… Палач, убивший Брит. Сказал, что он знает, что ты сам отпустил меня, ведь рассказ, который я ему выдала, пестрит дырами, и он знает, как работает ваша система. Не могла я с завязанными руками и под конвоем трёх положенных по протоколу стражников прыгнуть за борт и выжить.

— Логично, — признал мер.

— Потом сказал, что Красино обличил измену и тебя казнили. Поэтому он не сможет добраться до тебя и лично снести голову, как обещал перед Девятью.

— Девятью? — переспросил Далемар, акцентировав внимание на детали, которая Мэв казалась ничтожной.

— Да, — ответила девушка, услышав презрительное фырканье.

— Ты называла нордику моё имя?

— Конечно же нет! — возмутилась Мэв, приподнимая плечи и чувствуя обиду.

— Что ты вообще сказала ему про меня?

— Ничего!

Найдя в себе силы, девушка подняла взгляд и посмотрела меру в глаза. Откровенной злобы она не увидела, равно как и каких-то иных чувств. Теперь он полностью владел собой, и, хоть мундира на нём не было, Мэв всё равно видела образ талморца.

— Ты соврала нордику, что на острове с тобой был лучник, но вчера он сказал, что я был юстициаром и дознавателем. Он мог узнать это как-то иначе, не прибегая к помощи должников?

— Да. Я имела глупость сказать Дигли, что ты был палачом, убившим мою сестру… Она…

— Прачка, у которой ты жила, — немилосердно отчеканил мер, ещё раз доказывая степень своей осведомлённости.

— Мне казалось, что ей можно доверять…

— Доверять нельзя никому, — сухо произнёс эльф. — Урок тебе на будущее. Ты назвала подружке моё звание или имя?

— Нет, — Мэв качнула головой. — Я ни одной живой душе не назвала твоего имени. И ничего из того, о чём мы говорили на острове. Я только сказала, что ты запытал Брит до смерти, и поэтому я могу лишь ненави…

— Опустим эти детали, — холодно прервал мер, доставив Мэв очередную боль. — А теперь о главном: когда он говорил о моей смерти, то назвал меня по имени или использовал что-то вроде «твой ёбарь»?

— Второе… — покраснев, выдавила Мэв, вздрогнув от того, что мер даже слово угадал. — Он не назвал мне твоего имени.

Повисло молчание. Далемар отступил к окну. Мэв нашла в себе силы вновь посмотреть на него. Прикоснувшись рукой к гладкому подбородку, эльф обдумывал что-то, смотря на улицу.

— Думаю, он не назвал тебе моё имя, потому что не знал, — задумчиво протянул мер. — Выходит, что ему были известны названия двух кораблей и имя Красино. «Гнев Алинора» он мог запомнить ещё во время битвы. Что же до «Верного Клятве», то это был корабль Скайрима, который Красино одолжил у нашего общего друга Туллия. Посадка «Верного» позволяла пройти меж льдов в Море Призраков в то время года. Красино получил корабль под соответствующую расписку. Но, так как он канул в морской пучине, я решил, что этой бумажкой можно подтереть зад и отвёл судёнышко не в Солитьюд, а прямиком в наш порт в Нартале. Поэтому моё имя в имперском журнале не фигурировало. Хотя его должник мог сопоставить время моего прибытия в Скайрим с твоим появлением в Данстаре, но похоже такая мысль даже не пришла ему в голову. Значит, это не сам Туллий — его мышление довольно неординарно, и он бы допустил подобную возможность. А если учитывать, что нордик утверждал, что Красино жив, значит, может не знать, что тот мёртв. Но это неточно. И всё же предположу, что должник твоего нордика — это архивная крыса при Туллии.

— Не надо недооценивать его, — мрачно предупредила Мэв, поняв, что сама сделала эту же ошибку и теперь попалась в ловушку, из которой нет выхода. — Он говорил мне, что хорошо знает вас… Ведь нужно знать врага, чтобы победить его. Он был в одной из ваших крепостей и видел, что вы творите с пленниками…

Услышав смешок, Мэв, замолкнув, посмотрела на Далемара с непониманием. Поднеся длинный согнутый палец к ухмыляющимся губам, эльф смеялся, словно вспомнив неуместную шутку.

— Пытки вызывают твой смех? — осуждающе спросила девушка.

— Не в этом дело. Хочешь, расскажу забавную историю? Нет, не кривись, она должна тебя повеселить. В свой четвёртый визит в Нарталь… Не дёргайся так, Мэв, я не о твоей сестре сейчас. Так вот. В тот раз я проводил инспекцию, сопровождая Туллия, решившего лично проверить, не нарушают ли наши методы законы Империи. Но на деле это был, скорее, визит вежливости, который мы позволили ему нанести как явному фавориту после взятия Рифтена. Делегация на экскурсию набиралась солидная: Туллий с Рикке, Эрикур и ещё два десятка никчемных пустословов, имена которых тебе ничего не скажут. Были среди них и мелкие сошки, способные разве что зад лизать, но отличившиеся в битве у вышеозначенного городишки. Имя вот такого прилипалы привлекло тогда моё внимание: Стэндарий — всё же не самое типичное из имён для Скайрима, — сердце Мэв забилось чаще. Не шутит ли он? — Смущало лишь то, что этот малый сражался на стороне Империи, а не Братьев Бури. И всё же я присмотрелся к нему. Задал пару вопросов. Пояснил несколько моментов нашей перевоспитательной работы, которым делегация стала свидетелями. Лебезил он передо мной весьма забавно, поливая дерьмом не только Братьев Бури, но и самого Талоса, и я счёл, что ошибся. Особенно, когда он упомянул одну бабу из Рифтена, благодаря которой хотел забраться повыше. А учитывая, что особа была в наших кругах заметная, я мог лишь скрыть усмешку. Ты никогда не казалась мне настолько жалкой, как он тогда. И вот вчера я увидел этого малого, раздувшегося от чувства собственной важности, входящего вслед за тобой…

— Ты видел нас? — охнула Мэв.

— Не перебивай меня! — рявкнул он, проявив сдерживаемые эмоции.

Мэв смотрела на Далемара, прижав руку ко рту. Нет, он не был беспристрастен, как ей показалось вначале. Заметив, что она всё поняла, мер перестал контролировать мимику, позволив лицу выразить такую гремучую смесь из омерзения и злобы, что ей захотелось бежать от него прочь. Порыв был таким сильным, что она вскочила с постели и отступила.

Это было ошибкой: прошагав к ней, он буквально прижал её телом к стене, да так сильно, что она и вздохнуть не могла. Зажмурив глаза и отвернувшись, девушка ожидала, что он ударит её или начнёт душить, но он не сделал ни того, ни другого, отступив так же внезапно, как и напал. Она услышала звон бьющегося стекла, за которым последовал звук магии, и он обратился к ней уже привычным «талморским» бесстрастным голосом:

— Расслабься Мэв, я не трону тебя за это. Как бы это ни было отвратно, но осуждать тебя я не имею права. Так вот, о чём я говорил? А! Все знания твоего нордика о наших методах почерпнуты из моего с ним разговора. Не это ли злая ирония? Он стоял напротив, но не знал, что я был тем самым, кто сорвал пробу его любимой девочки. Может, нам встретиться вновь? С удовольствием взгляну в его рожу, когда он поймёт…

— Не надо! — горячо воскликнула Мэв, скривившись от грубых слов о сорванной пробе.

— Переживаешь за него? — тут же спросил Далемир, не сдержав едкой нотки.

— Нет! — твердо произнесла она и, найдя в себе силы, взглянула эльфу в глаза. Он вновь смотрел на неё холодно и отчуждённо, стоя спиной к окну, что мешало ей нормально рассмотреть его лицо. — Он командует всей стражей Рифтена и расправится с тобой, как и обещал.

— Это я понимаю, — мер кивнул. — Я привык трезво оценивать свои возможности и согласен, что перевес сил не на моей стороне. Будь дело только в нём, проблем бы не было, но твой нордик не выйдет против меня один на один.

— Не надо ни на кого выходить. Если ты узнал всё, что тебе нужно, разворачивайся и уходи, — произнесла Мэв опустошённо, отвернувшись.

Повисло молчание, и девушка, сжавшись, ждала звука шагов и хлопка дверью. Именно этого от него и следовало ожидать — и ничего иного. Вспышка ярости и брезгливость на лице лучше слов сказали о его истинном к ней отношении. После того, как он уйдёт, забрав последнюю надежду, она, возможно, не переживёт этого, но ничего невозможно изменить. Она не станет просить его. Никогда! Это просто… бесполезно.

— Я ещё не закончил, — произнёс мер, всё ещё не двигаясь с места.

— Так заканчивай и убирайся!

— Мэв, я покидаю Скайрим. Надолго. Возможно, навсегда, — отрывисто проговорил он, верно, дав выход эмоциям у неё за спиной.

— Ну прощай, — произнесла она, стараясь скрыть за раздражением отчаяние. Почему-то ей не хотелось, чтобы он запомнил её жалкой и ничтожной. Только бы не расплакаться, думала Мэв, до боли сжав кулаки, спрятанные в передник.

— Это всё, что хочешь мне сказать? — спросил он нарочито холодно.

— Да, — выдохнула девушка, чувствуя, как сдерживаемая из последних сил дрожь готова вырваться наружу. Но нет, она совладает с собой. Пусть это и будет стоить ей последних сил.

— Если так… — протянул он странным, несвойственным ему тоном. — Проклятье, Мэв, неужели ты даже не спросишь, зачем я искал тебя?

Либо воображение играло с ней, либо в его голосе действительно прозвучала нотка обиды? Хотя если она и была, то это было не больше, чем фальшь.

— Не спрошу, — дернула плечом Мэв. — Зачем? Всё и так понятно: ты узнал, что кто-то суёт нос в неприятный для тебя момент жизни, и решил всё разузнать напоследок. Возможно — как вы говорите? — решил замести хвосты.

— Так говорят воры и зверолюди, но не мы.

— Да мне всё равно, как вы говорите. Суть ты понял. Делай то, за чем пришёл, и убирайся, — произнесла девушка, внезапно поняв, что, возможно, он явился затем, чтобы забрать её жизнь. Зачем ему иначе фактически признаваться ей в убийстве другого талморца? Наверняка он не рассчитывал, что она сможет кому-то это сказать. Если это так, то пусть… Иенн? Стэн говорил, что приют при Констанции Мишель совсем неплох. А что до неё, то её жизнь кончена. Или один разорвёт её, или другой. — Бури здесь нет, так что можешь просто задушить меня, — сказала она полностью отрешённым голосом.

Повисло долгое молчание.

— Хорошего же ты обо мне мнения, — в голосе слышалась уже нескрываемая досада. — Чёрт, Мэв, как с такой слабой волей к жизни ты ещё жива?

— Не знаю, — соврала она, решив из гордости до последнего не говорить об Иенн.

— Такое сочетание наивности и непомерной для деревенской девки гордости по всем законам должно было уже убить тебя. Воистину, ты уникальна в своей удачливости, — произнёс он уже с насмешкой.

— Удачливости? — опустошённо переспросила она. — Хватит! Убивай… Уходи… Но оставь хоть ты меня в покое.

Вновь последовала тишина, и Мэв знала, что после этого он нанесёт ей удар. Магией, оружием, словом, но он причинит ей боль. Такова его суть.

— Познакомишь меня с дочкой? — спросил он с непривычной для слуха интонацией, описать которую она просто не могла, потому что не слышала прежде.

Холод, пробив до костей, заставил Мэв пошатнутся, но она не упала. Чтобы уравновесить позу, сделала шаг вперёд, к двери.

— Нет, — прошипела девушка, возвращая голосу жизнь и злобу. — Она не твоя!

— Так вот что даёт тебе волю к жизни, — произнёс Далемар задумчиво. — Но не надо врать. Вряд ли, сидя в Данстаре, ты успела встретить другого представителя моей расы в тот период. А девочка явная полукровка, как мне сказали.

— Я и не говорю, что был другой, — с горечью призналась она. — Но она не твоя. Она моя и больше ничья.

— Мэв, не лучшее время для глупого упрямства, — не скрыл он раздражения.

— Глупого упрямства? — спросила она устало. — Так вот что это. Прошло почти три года, мер, и ты являешься вот так просто…

— О, совсем не просто, Мэв, — едко отрезал он, верно, оскорбившись на мера. — Очень долго я ждал, когда ты обличишь меня или из глупости, или из мести. А когда этого не произошло, то решил, что ты просто пошла ко дну, не доплыв до берега. К тому же шла война, а Данстар был в руках Братьев — тешить любопытство, подвергая опасности нас обоих было бы безответственно. Узнай мои или твои некоторые подробности наших отношений — и простым бы порицанием дело не обошлось. Что обвинение в предательстве, что в шпионаже — вещь не из приятных, поверь. На тот момент я считал это лучшим выходом, так как не видел другого. Но обстоятельства изменились. Покидая Скайрим, я решил сделать крюк и узнать, что же с тобой тогда стало. Поверь, если бы ты тихо и мирно жила под боком какого-нибудь туповатого норда, то даже не заметила бы моего внимания к своей персоне. Но того, что я узнал в Данстаре, хватило, чтобы поменять планы.

— Мы не можем входить в твои планы, — ответила девушка, упорно отказываясь на него смотреть.

— Не стоит решать за меня, Мэв.

Собрав волю в кулак, она повернулась. Мер стоял куда ближе, чем ей казалось. Буквально у неё за спиной. Опять провернул тот жуткий трюк! Побледнев, девушка отпрянула и начала пятиться, пока не уперлась спиной в закрытую дверь. Но он не наступил, смотря на неё тяжело и исподлобья. Такой ракурс подчёркивал всю нечеловечность его лица, делая жутким. Сжав побледневшие губы, она не могла поверить, что некогда так любила его. Сейчас девушка испытывала только животный страх.

— Что тебе нужно от нас?

Казалось, его губы не могли искривиться больше, но она ошиблась, они искривились, обнажив волчий оскал. Верно, поняв, что это выражение лица пугает её ещё больше, мер резко отвернулся.

— Проклятье, Мэв, — прошептал он.

— Если не хочешь отвечать, убирайся! — крикнула она.

— Не ори, — вкрадчиво велел Далемар. — Мы и без того провели здесь много времени.

— Это был не мой выбор! — тише напомнила девушка. — Если не хочешь уходить, уйду я. И не смей следовать за мной, или, клянусь так ненавидимым тобой Талосом, что позову стражников и сдам тебя нордику! Вот уж он будет рад!

Фраза была глупой и опасной, но он, не поворачиваясь, лишь дёрнул плечом, выказывая безразличие её угрозе. И как бы ни хотела, но Мэв не смогла открыть дверь и покинуть его. Страх сменился болью. Обхватив себя руками, девушка поняла, что вопреки всему хочет побыть с ним рядом, хотя бы ещё минуту. Не об этом ли она ночью молила богов? И они снова услышали мольбы, но она не могла принять их дар.

Коснувшись горла, девушка склонила голову и тихо произнесла: