Глава 9 - Я проебался (1/2)

Аарон сидел в гостиной, глядя на кухню, от которой его отделяла лишь барная стойка. Диван рядом скрипнул под весом тела Кевина, который страдальчески застонал от головной боли, но Миньярд даже не повернул голову. Все его внимание было обращено на брата и Ната, которые стояли друг напротив друга на кухне и изредка обменивались фразами настолько тихими, что даже на таком небольшом расстоянии Аарон не мог разобрать ни слова. Но было удивительно то, как расслаблены были они оба. Плечи Эндрю слегка опущены, брови не нахмурены, губы не поджаты, а волосы в беспорядке после сна, тогда как Нат и вовсе походил на маленького ребенка в этой футболке с единорогами, которую стащил из шкафа Хэммика.

— Что ты видишь? — тихо спросил блондин, привлекая внимание Дэя.

— Наших братьев.

— Спасибо, я не ослеп, — закатил глаза он. — Точнее.

— Ну, они разговаривают и пьют кофе. Нат, сука такая, как и всегда, не мается от похмелья, а у Эндрю рожа кирпичом.

— Ага, а теперь вспомни о том, что мой брат никогда ни с кем не говорит после Колумбии. Что с ним не так?

— Не думал, что, возможно, ему просто становится лучше? — Кевин недоверчиво посмотрел на парней на кухне, а потом на близнеца рядом с собой.

— Становится лучше рядом с твоим братом? — Аарон перевел хмурый взгляд на нападающего. — Расскажи мне о нем всё, Кев, потому что иначе я…

— Иначе ты что? — достаточно громко спросил Нат с кухни, открыв холодильник. — Ну, чего притих? Что ты сделаешь моему брату? — Эндрю повел бровью. Он давно знал, что можно угрожать самому Веснински хоть до посинения, но вот трогать его братьев — очень плохая идея. — Молчишь? — рыжий захлопнул холодильник, одним махом перепрыгнул через барную стойку и за один миг оказался над Аароном. — Говори.

— Нат, хватит, — Кевин подорвался с места, готовый в любой момент оттаскивать брата, в глазах которого горел гнев, — пожалуйста.

— Не думал, что мне может надоесть твой напускной пафос, а, Аари? — не слыша Кевина, продолжил давить Натаниэль, почти напевая слова. — Чего сжался в комок?

— Дьявол!

— Я знаю, как меня зовут, Кев, но, видимо, наш маленький защитник не понимает, что это имя заслужено.

— Именно потому, что я понимаю, что оно заслужено, я и не верю тебе, — выплюнул Аарон, вжавшийся в спинку дивана. — Ты ведешь себя при лисах, как паинька, а потом становишься совершенно незнакомым человеком. Ты выдрал вас троих из Гнезда и пережил пытки. Что еще было в твоей жизни, судя по твоим шрамам, знает один Бог. К тебе приезжает водитель, который тебе чуть ли ноги не целует; у тебя слишком хорошая машина; ты не доверяешь людям и всегда ходишь с ножами, а еще ты двигаешься как черти кто, но точно не человек. Ты отвечаешь на вопросы, но толком ничего не рассказываешь. Ты!..

— Аарон, какие отношения у тебя были с матерью? — вдруг ласково спросил Натаниэль.

— Что?! Да пошел ты нахуй!

— А чего так? Я же просто хочу понять, что ты за человек, — рыжий состроил невинную мордашку, отходя назад. — Не нравится, когда лезут в болезненное прошлое?

— Нат, хватит, — Кевин дернул его за руку, поворачивая к себе. — Ты переходишь грань. Ты не в Гнезде. Меня больше не надо защищать, тебе не надо защищаться. Не от лисов.

— Согласен, хватит, — строго ответил Веснински, переключаясь на французский. — Я только рад тому, что ты идешь вперед, Кев, но не стоит защищать идиота. Ему давно пора понять, что лезть к кому-то из вас с расспросами обо мне в таком формате опасно. Если он слышит тебя, советую донести до него, что совсем скоро он получит нож в печень, — Нат обернулся к Эндрю, который все так же невозмутимо пил кофе на кухне, и снова заговорил по-английски. — Оказывается, я был слишком плохого мнения о твоем брате, он не такой дурак, но идиот еще тот. Научи его держать язык за зубами, а то придется нам и правда перегрызть друг другу глотки.

— Ты его не тронешь.

— Уверен?

— Да, — Эндрю отставил кружку и подошел к барной стойке, переходя почти на шепот. — Ты сам сказал, что лисам не нужно тебя боятся. Он лис. И мой брат, — Нат дернул подбородком, но спорить не стал.

Его злило то, что Эндрю так легко и быстро прочитал его, что знал, что он не причинит настоящей боли Аарону, что не тронет того… кто был дорог Монстру лисов. Нат не хотел делать Эндрю больно. И не сделает. И они оба это знали, что выводило из себя обоих. Поэтому он предпринял первую и последнюю попытку объяснить все второму Миньярду, надеясь, что тот в этом смысле хоть немного похож на своего близнеца.

— Хочешь знать. Ладно, — рыжий повернулся к Аарону, который все еще сидел на диване, чуть ли не рыча. — Я веду себя при лисах «как паинька», потому что не намерен защищать их. Это работа дьявола Эвермора, а им я являюсь только для своего прошлого и братьев. Я лишь паренек, который будет вытаскивать ваши задницы на поле, когда всё покатится в пекло. Я могу показываться, чтобы указать Сету его место, когда он заигрывается, я могу показываться, когда Рико достает нож и почти доводит моих братьев до панической атаки, когда вороны собираются напасть на мою новую безоружную команду, но не более того.

— Сейчас Рико здесь нет, — выдавил из себя блондин.

— Да, его здесь нет. Но я дал кое-кому слово, а я привык держать обещания. Ты можешь метаться в агонии, можешь бросаться на меня, но будь готов к тому, что в следующий раз, когда скажешь хоть слово Кевину или Жану, я не просто поставлю тебя на место, а дам сдачи, — предупредил Натаниэль.

— Ты же сказал, что он ничего мне не сделает, — Аарон метнул взгляд к брату, которого, казалось, вообще не касалось происходящее.

— Так, мне это уже надоело, — шумно выдохнул Кевин. — Нат, Эндрю, берёте свой кофе и сваливаете курить, — парни удивленно приподняли брови, но с места не сдвинулись. — Я серьезно. Идите. Эндрю, тебе плевать, в какую стену вдуплять, а тебе, братец, определенно стоит сбавить обороты. А ты, — Дэй вперил взгляд в Аарона, походившего на загнанного кролика, — прекрати до него докапываться. Не веришь Нату, ладно, но поверь мне. Он не представляет опасности, — блондин уже открыл было рот, но нападающий не дал ему сказать и слова. — Будешь катить на него бочки, он будет их отбивать. Если думал, что он, как Ники, будет проглатывать всю твою желчь, то ты определенно не на того напал. Скажи спасибо, что в тебе еще не торчит предупреждающий нож, хоть я и не понимаю, почему, — честно сказал он, бросив на брата, который уже двинулся на выход из дома, взгляд, полный подозрений. — Просто прими то, что не знаешь о его жизни столько, сколько хочешь. Все. Разошлись.

***</p>

Прошел месяц. И целый месяц Аарон больше не возникал, а если и пытался, у него на пути тут же вставал Кевин, рычавший ему что-то в лицо. Это казалось даже любопытным, однако Нат никак на это не реагировал. Его не трогали, к нему не лезли, и этого было достаточно. Даже если Аарона разорвет от любопытства — это будут проблемы Эндрю, а не его. Куда интереснее Веснински сейчас казались спокойные тренировки лисов — по сравнению с воронами они и вовсе казались раем — еженедельные поездки в Колумбию и, конечно, спарринги с Рене и Эндрю. Девушка оказалась быстрой и ловкой. Было даже весело. Когда Нат спросил, где она этому научилась, ангел рассказала ему о своем прошлом с грустной улыбкой на губах. Рыжий тогда прокрутил в воспоминаниях все банды, с которыми имел дело отец, вспомнил всех членов, кого знал лично, но Натали среди знакомых точно не было. Поэтому он никак не стал это комментировать. С Эндрю драться было сложнее. И не потому, что он был ловчее Рене, просто почти всё свое внимание Нат тратил на то, чтобы не касаться оголенной кожи блондина, когда он, будто назло, ходил в майке, открывавший вид на сильные руки, предплечья которых были скрыты повязками.

— Ты так и собираешься пинать балду? — поинтересовался блондин, в очередной раз повалив Ната на пол. Прошел уже месяц, как они занимались, а этот рыжий идиот так ни разу и не смог его победить, хотя с Уокер справлялся с легкостью, а она была опытнее блондина. — Или просто прижимать Рене к земле тебе нравится больше?

Девушка, пившая воду на скамейке, с интересом посмотрела на парней, но, как и всегда, промолчала, лишь достала свой телефон, чтобы проверить, не пришли ли ей новые сообщения от соседок по комнате.

— Носил бы глухую одежду, и никаких проблем.

На секунду Эндрю опешил, хоть он знал, что его лицо и осталось невозмутимым, как и всегда. Натаниэль определенно идиот. Он ведь прекрасно видел, как дрались они с Рене, как девушка хватала его за руки и ноги, как делала захваты… «Но, во-первых, она девушка, а, во-вторых, ты давал ей на всё это разрешение больше года назад, когда вы в первый раз вошли в этот зал. И Нат это понимает. Ему разрешения ты не давал. Поэтому он только ставит блоки, уклоняется и изредка делает подсечки, когда ты приходишь в штанах, а не шортах, как сегодня. Идиот. Идиот, которого так и хочется придушить за то, какой он».

— Прекращай, наркоман, — Миньярд поднялся на ноги, протягивая руку. — Страдаешь фигней. Давай нормально.

— Уверен?

— Да. Давай уже.

В этот раз Нат схватился за протянутую руку куда более уверенно и крепко, сразу подтягивая свое тело наверх, хоть они оба и понимали, что в помощи он не нуждается. Отойдя на пару метров, рыжий стряхнул с себя невидимые напряжение и запрет. Он может прикоснуться. Голубые глаза загорелись, а на губах заплясала легкая ухмылка. Нет, не та, что была у Натана. Это была легкой, игривой, она будто говорила: «Давай потанцуем?»

Эндрю снова нападал, но он чувствовал, как теперь, отводя удары, Нат касался его то тут, то там, пару раз перехватывал руки, выворачивая, но лишь для того, чтобы потом оттолкнуть блондина от себя. Миньярду это уже начинало надоедать, тогда как Рене, которую Нат отправил в аут четыре раза подряд, явно веселилась, сидя в сторонке. Конечно, когда еще увидишь такое шоу: с Эндрю возятся, как с ребенком, осторожно исполняя все силовые приемы, почти ласково.

— Я вроде сказал тебе не сдерживаться, — прорычал он.

— Ты не это сказал.

— Значит, ты не услышал.

— Кевин мне потом а-та-та скажет, если синяки останутся, но раз уж на то пошло…

Натаниэль сорвался с места. Его удары были сильными, ощутимыми, и до безумия точными. За это время рыжий определенно узнал все его слабые точки. Эндрю даже не успел понять, как вдруг его руку, занесенную для очередного удара, перехватили, а потом Нат перекинул его через себя, чтобы в следующую секунду оказаться сверху и предплечьем коснулся горла, при этом запястья он лишь накрыл своей рукой, как бы говоря: «Я победил, но ты в любой момент можешь оттолкнуть». Рыжий не касался его бедер, стоя на коленях, не касался живота и груди, только еле ощутимо поддерживал контакт кожи своего правого предплечья и горла Миньярда.

Выругавшись, Эндрю откинул голову на пол, прикрывая глаза. Он знал, прекрасно знал, что проиграет, его это ничуть не заботило, но вот этот контроль собственного тела и чужих границ, который Нат поддерживал даже сейчас, его просто убивал. Столкнув в сторону рыжего, он сел, глядя на то, как Веснински приглушенно смеется рядом. Смешно ему… Со стороны раздался смешок, и Эндрю вперил гневный взгляд в Рене, которая так старательно убеждала его в том, что просто кашляет. Ну конечно… Она, как и всегда, что-то увидела и что-то для себя поняла. Он недовольно закатил глаза. Его уже тошнило от них обоих.

— Ладно тебе, — отдышавшись, Нат принял, видимо, свою любимую позу лежа, опираясь на локти, — если хочешь, могу встать, и ты меня отдубасишь, а потом повалишь на пол, как обычно. Будет легче?

— Будет легче, если ты заткнешься. Еще раз.

— А как на счет ножей? Нат, ты умеешь ими пользоваться, ведь так? — влезла девушка.

— Он отлично умеет их ловить и, судя по всему, всеми частями своей потрепанной шкуры, — фыркнул Эндрю.

— Покажешь? — Рене протянула рыжему один из своих ножей.

— Прости, пользуюсь только своими, — мягко ответил Веснински, немало удивив этим блондина. Он еще не забыл, что один из его ножей был у рыжего, и был уверен, что клинок не лежит без дела. — Они в сумке. Если хочешь, можем попрактиковаться.

— Да, если тебе не сложно, — Рене обаятельно улыбнулась. — Мне явно есть, чему у тебя поучиться.

И Натаниэль не отказал ей. Он чувствовал себя комфортно здесь, в этом зале, рядом с Эндрю и Рене. Девушка не спрашивала, у кого и почему он научился так драться, она вообще не задавала лишних вопросов, не говорила, если чувствовала, что может перейти какую бы то ни было границу, и рыжий был готов поклониться в ноги ее такту. Они с ней танцевали по площадке, а ножи сверкали в их руках. Невольно, совершенно случайно, он задел краешком лезвия ее плечо, и тут же отшатнулся, увидев капельки крови, выступившие на порезе, который на деле был простой царапиной, но Рене этого даже не заметила. Только благодаря этому и смогла впервые повалить его. Поэтому, когда на площадку с ножами в руках вышел Эндрю, Нат лишь покачал головой, уступая свое место девушке. Он мог не удержать руки вовремя, мог ранить Миньярда, задев его слишком чувствительную кожу. И если ранить Рене было просто неприятно, и теперь он понимал, что вряд ли когда-нибудь встанет против нее с оружием, он не знал, что будет вообще делать с собой, если станет тем, кто причинит боль Эндрю. Натаниэль поймал самую главную мысль в своей голове — он больше не хотел быть монстром.

Пробежка, домашка, ночная тренировка, но ничего из этого не смогло выгнать отвратительную мысль из головы. Рыжий не имел права думать об этом, пока дело не будет сделано, пока Ичиро не отпустит его с концами, пока… Шумно выдохнув, Нат поднялся с кровати. Ему срочно нужно было покурить, чтобы все эти мысли растворились в ночи вместе с ядовитым дымом. Схватив первую попавшуюся под руку пачку сигарет, Веснински бесшумной тенью выскользнул в коридор, а потом отправился на поиски двери на крышу. Каково было его удивление, когда в темноте он увидел, что является далеко не единственным человеком, нуждавшимся в воздухе и одиночестве.

— Кто бы мог подумать, что даже здесь я наткнусь на тебя, — пробормотал себе под нос Натаниэль. — Я могу остаться здесь покурить?

— Идиот, — хмыкнул Эндрю, сидевший на самом краю, узнавая голос. — Да.

Рыжий прошелся по крыше, останавливаясь на краю и глядя вниз. Башни Эвермора, на которые он забирался, были в разы выше, но небо в Пальметто было чище, а, может, ему просто казалось.

— Сядь уже, — бросил Эндрю, выпуская дым из легких. — Мельтешишь.

Нат подчинился, опустился, свесив ноги так же, как и Миньярд, оставляя между ними пространство. Он смотрел на скучную парковку, заставленную машинами студентов, на заснувший городок, на всё то, что раньше мог лишь представлять в мечтах. Он видел обычную жизнь. И та мысль, что не давала ему спать, снова заскреблась под черепом. Шумно выдохнув, Нат выудил из пачки сигарету и закурил, стараясь сосредоточиться на том, как еле различимо потрескивает табак, как выдыхает дым Эндрю, как где-то вдалеке рычит мотор одинокого мотоцикла. Стараясь сосредоточиться хоть на чем-то, кроме этой треклятой мысли.

— Что? — голкипер повернул к нему голову.

— Не послушал твоего совета. Думал, — горько усмехнулся Нат, сбивая пепел с сигареты. — Вот, маюсь теперь, — он затянулся, чувствуя, как голова начинает кружиться. — Я больше не хочу быть монстром, которым меня делали, — на грани слышимости прошептал Нат.

Часть его надеялась, что Эндрю не услышал, но другая, совсем крохотная, молилась об обратном, молилась о том, чтобы кто-то сказал, что он не тот, кем его растил отец, не тот, кем приходилось быть, чтобы защитить единственное ценное в жизни — своих братьев. Эта маленькая частица мечтала о том, чтобы Эндрю схватил его за подбородок своими твердыми мозолистыми пальцами и плюнул ему в лицо, что он идиот, что ему даже не стоило пытаться думать, потому что это попросту не его!

Эндрю опустил взгляд на свои руки. Было уже три часа ночи, но они не дрожали от того, что он давно не принимал таблетку, как раньше, потому что больше он не был зависим. Он был свободен. Благодаря монстру рядом с ним. К нему не прикасались, его не задели ножом, его не спрашивали, хоть и могли, его не держали и не давили. Он был совершенно свободен рядом с этим монстром, как не был свободен ни с кем в своей жизни. Все привыкли ждать от него чего-то — плохого или хорошего. Не важно. Нат не ждал от него ничего. И давал всё, довольствуясь той малой платой, что предлагали ему взамен.

— Все мы отчасти монстры, — голос у Эндрю был хриплым и тихим, и виновата в этом была далеко не шестая по счету сигарета между пальцев. — Ты хороший человек, которому всю жизнь приходилось быть плохим, чтобы вырвать у жизни то, что по праву твое.

— Знаешь, почему? Не потому, что иначе бы я умер, а потому что это давало мне силы жить, а не существовать. Для тебя это, наверное, прозвучит как бред, но жизнь играет совершенно другими красками, если ты начинаешь брать у нее то, что на самом деле можешь получить. А я стараюсь брать даже больше.