3. Помогите мне (1/2)

Открыв глаза снова, он обнаружил, что лежит на диване в квартире Ваймака. Тренер перетащил в гостиную стул из своего кабинета и теперь сидел на нем, наблюдая за Нилом. На разделявшем их журнальном столике стояла почти пустая бутылка скотча. Несмотря на закрытую крышку, Нил чувствовал запах виски. Морщась от боли, он принял сидячее положение и наткнулся на пристальный взгляд тренера.

— Простите, — прошептал он, ибо было за что.

— По голосу вроде Нил, а по виду — не он. Сейчас ты мне все объяснишь с самого начала, только, пожалуйста... — Ваймак не успел закончить, ибо Нил скривился, чуть ли не затыкая себе уши, не желая это слышать. — Черт, дыши.

Он пытался хоть что-то понять в коротких вспышках воспоминаний. Было много фактов, что беспорядочно всплывали в голове, однако тело обрело память куда раньше разума. Нил дотронулся до волос и вспомнил. Ужас, всколыхнувшийся в жилах, пронзил его, словно удар током, заставил вскочить.

— Нет, — выдохнул он, но что-либо менять уже было поздно.

Когда Нил, шатаясь, побрел к двери, Ваймак поднялся, хотя останавливать его не стал. Ввалившись в ванную, Нил зажег свет. Лицо в зеркале было настолько ужасно, что ноги у него сделались ватными. Он зацепился пальцами за раковину, чтобы удержать вертикальное положение, но это не долго работало.

Он видел себя. Свое настоящее отражение, что уже столько лет было скрыто за сотнями масками, то, которое было подлинным, напоминало отца. Дышать стало в разы тяжелее, любая попытка набрать воздуха в легкие отдавалась такой болью, что даже пытаться не хотелось, однако короткий приказ от Ваймака все же заставил его сделать это, сразу морщась и закашливаясь. Нил стиснул зубы, чтобы сдержать рвущийся из груди крик отчаяние. Уже было поздно просить тренера не смотреть, а Ваймаку притворяться, будто не видел. Он упал.

Щелчок зажигалки вернул его к реальности за мгновение до срыва. Нил взял протянутую ему сигарету, заслонил ладонью, прикуривая, и глубоко, насколько мог, затянулся. Дышать было больно, но он продолжал заполнять легкие дымом, чувствуя, как при каждом вдохе натягиваются швы и повязки. Нил попытался сквозь толстую шерстяную ткань куртки нащупать бинты. Наконец он вдохнул слишком сильно, закашлялся и кашлял так, что внутри, казалось, вот-вот что-нибудь лопнет, а потом кашель перешел в смех, что звучал нелепо и странно в душной тесноте, однако Нил не мог остановиться. Он пытался, прикусывая губу, но ничего не помогло. Он был на грани истерики.

— Нил. — позвал его Ваймак. — Поговори со мной.

— Кажется, у меня швы разошлись. Там вроде кровь, а может и нет, — он пожал плечами.

— Где?

— Везде...

Нил принялся расстегивать куртку, что давалось тяжело, а получалось нелепо. Ваймак оттолкнул руки, желая помочь, однако парень снова отшатнулся, резко выдыхая. Ему становилось лишь хуже от прикосновений, которых вообще не хотелось ощущать на себе. Даже малейшего схожего на это чувства. Он сам продолжил это дело, превозмогая боль, однако, когда он стягивал перчатки зубами, поморщился от того, что щеку словно пронзило, а Ваймак это заметил.

— Нил, что у тебя с лицом?

Стянув до конца перчатку, Нил потрогал пальцами кожу, но ощутил лишь пластыри, о которых не знал. Он ухватился за край раковины и пытался встать, что получилось далеко не с первого раза, но тренер больше не вмешивался. Когда же зеркало оказалось перед ним, парень убрал маленькие коричневые полоски, а в отражении показалась цифра «4», вытатуированная на левой скуле.

Ваймак не ожидал столь бурной реакции от ослабевшего Нила, только поэтому тот смог оттолкнуть тренера, быстро оказавшись на кухне. Он молниеносно вытащил нож из деревянной подставки, пока тренер не оказался рядом. Ваймак успел перехватить запястье за секунду до того, как Нил поднес лезвие к лицу. Парень тут же упал, пытаясь вырваться, потому что прикосновения душили, вместе с накатывающей истерикой. Нож выпал, как только Нил оказался на полу. Он все равно пытался дотянуться до острого предмета, но Ваймак оказался рядом, откинув нож и начиная удерживать его.

— Нет, пустите, не надо, — бормотал он, а тренер, как только до него стало доходить, отпустил его, однако взгляда не уводил, следя за всем.

Нил забился в угол, стараясь стать меньше, чтобы его никто не видел, чтобы его не трогали. Перед глазами мелькало лицо Рико, а на коже он ощущал его прикосновения, как и руки других Воронов, что последние две недели над ним издевались. Сталь лезвия и обжигающая боль пронзали воспоминания о каждом дне, что он провел во тьме, в неком сне, потому что все всплывало через темную дымку, убирая лишь одну сотую всего, что он пережил.

— Нил, — он был Нилом, как тренер твердил с самого прилета, он был Нилом Джостеном, а не Натаниэлем Веснински.

— Помогите мне, — прохрипел он сквозь зубы.