Глава первая. Новый эксперимент (1/1)

Лосяш, глубоко задумавшись, ходил из угла в угол по рабочему кабинету в Шаролёте. Часы показывали без пяти минут час ночи, но учёного позднее время никогда не останавливало, когда он считал необходимым разобраться с чем-то, будь то опыт, исследование или собственные мысли. Последним он как раз сейчас и уделял внимание, так как ему в них кое-что не нравилось. А именно то, что в них стал чаще появляться Пин.***Вообще, это началось довольно давно. У Лосяша была в блокноте одна страница, на которой небрежным почерком было записано следующее:?22 мая. Появление странного чувства. Перечитать медицинский справочник, в особенности раздел про болезни лёгких и желудка (предположительно).25 мая. Симптомы не подходят к какой-либо известной на данный момент болезни. Наблюдать за развитием?После записи от 25 мая Лосяш решил, что, возможно, он что-то упустил. Это вполне было возможно, так как он заметил за собой повышенную рассеянность.Когда учёный просматривал все книги, которые были перевезены на Шаролёт, из-за одного неосторожного движения на пол упали несколько томов медицинских справочников, которые он уже просмотрел за день до этого. Одна из них раскрылась, и её страницы стали быстро перелистываться. Лосяш, наблюдая за этим, смог увидеть промелькнувшее слово ?гормоны?, и он ошарашено воскликнул:—?Как же я мог забыть?! Надо было просто расширить границы поисков нужной информации!Через пару минут он уже освежил в памяти известные ему данные о гормонах, прочитав пару страниц соответствующего раздела. И то, что он прочитал, вселило в нём некоторое беспокойство.Когда же он наткнулся на книгу не научную, оказавшуюся романом о любви, и то ли от отчаяния, то ли из интереса, в котором не хотел себе признаваться лет с двенадцати, прочитал первые страниц десять, то его беспокойство увеличилось в разы.***Это чувство напоминало ему какую-то странную болезнь, с каждым часом всё больше и больше распространяющуюся по телу и, казалось, вызывая изменения в клетках. И хоть из ?симптомов? было лишь приятное вдохновение и то, что общество Пина вызывало большое удовольствие, и в целом ничего не ухудшилось, а даже улучшилось, Лосяш был обеспокоен. Он не верил, что способен поддаваться действию дофамина*.—?Зачем мне это?.. —?задавал он себе вопрос почти каждый вечер, когда уединялся в своей каюте.Зачем оно ему? В чём польза? К каким изменениям она вообще может привести? Во что обернётся эта укрепляющаяся симпатия? Лосяш не знал ответы на эти вопросы, и непредсказуемость будущего его пугала. Из-за этого он чувствовал себя маленьким глупым ребёнком, что ему совершенно не нравилось. Медицинские справочники вновь и вновь перечитывались учёным, но если в художественной прозе с каждым перечитыванием можно открыть нечто новое для себя, то в книгах ?серьёзных? сухие факты всегда остаются такими же, как в первое прочтение.Лосяш привык всё держать под контролем. Но здесь это перестало получаться.—?Но что с этим делать?! —?воскликнул он в отчаянии.Можно не переживать, звукоизоляция была отличной, и он никого не разбудит. Но он был бы не против, если бы кто-то услышал и ответил на его вопрос.—?Попробую рассуждать логически, не поддаваясь панике. В конце концов, паника?— это не профессионально! —?Лосяш решил, что, возможно, рассуждения вслух помогут привести мысли в порядок. —?У меня есть странные ощущения, можно назвать это чувством, которые мне не нравятся. Я хочу это контролировать! Контролировать. Но как эти… чувства контролировать? Это ж обычное действие гормонов, как их контролировать?! —?Лосяш вдруг остановился, и задумался над тем, что только что сказал. —?Контролировать гормоны… Химические реакции… Ну конечно же… Конечно!Учёный тут же сел за стол и начал лихорадочно искать в ?творческом беспорядке? блокнот и карандаш.***—?Знаешь, Пандик, я не могу в себе разобраться… —?сказала Нюша. Она лежала на своей кровати, пока Панди, она же Пандик, она же Степанида, она же королева рок-н-ролла, пытающаяся научиться выглядеть девочкойсидела по-турецки на ковре и, тихо ругаясь, пыталась вышивать крестиком.—?Да что это за издевательство! —?воскликнула Степанида, случайно порвав нитку.—?Да, вообще издевательство! Ума не приложу, как бы сделать так… чтобы всё было определённое, я бы сказала. Хочется вот точно знать, что со мной! А ты что думаешь по этому поводу, Панди?—?Смотря, что ты хочешь определить. —?ответила Панди, откладывая в сторону пяльцы, и легла звёздочкой на полу.—?Да хоть что-нибудь!—?Ну, так дела не делаются. Надо знать, что ты хочешь доказать. Или опровергать. И в какой сфере.—?В делах амурных. —?со вздохом сказала Нюша.—?Фу. —?Панди поморщилась. —?Никакого проку от этих дел ?амурных?. Оно тебе надо?—?Ну надо ж определиться, в конце концов-то! А то не знать, что у тебя на этом фронте…—?С кем воюешь, кто союзники… Ну да, лучше это всё-таки понять. А то никто не знает, во что это вырастет. В сорняк или ещё что-то.—?Как же всё-таки хорошо, Панди, что ты у меня есть! —?перевернувшись на бок лицом к подруге, воскликнула Нюша. —?Хоть кто-то выслушает!—?Ну, каждому нужен слушатель.—?Слушай, Панди, да ты уже превысила лимит философии! Я за тебя переживаю! —?и девушка рассмеялась, а с ней и её собеседница.Когда же они перестали хихикать, Нюша сказала:—?А всё-таки не знаю, что и делать.—?Лосяш говорил, что нужно подключать логику, и всё упорядочить.—?Хорошо… Мне интересно, влюблена я или нет. И… что дальше?—?Ну… —?Панди нахмурилась от своей не самой любимой темы. —?Сравни то, что означает эту ?любоф-ф-ф?, и что у тебя. И всё понятно будет.—?А как понять, что означает любовь?—?Совунья подскажет! —?обрадовавшись, что нашла, на кого переключить внимание Нюши, воскликнула Степанида.***—?Хо-хо, любовь у каждого по-своему выглядит, хоть иногда и проскальзывает что-то общее! —?сказала Совунья, хлопотавшая на кухне с тряпкой и средством для мытья в крыльях.—?Но какое это общее?! —?в отчаянии спросила Нюша.Старушка, протирая тряпкой стол, задумалась. Нюша, державшая в руках блокнот и карандаш, и Степанида, оказавшаяся здесь лишь ?благодаря? подруге, сидели на стульях, и тихо радовались тому, что их не заставили помогать с уборкой. Похоже, они очень озадачили мудрую Совунью, раз та даже забыла о своей привычке прививать любовь к труду молодёжи. И впрямь, громкий во всех смыслах вопрос Нюши: ?Совунья, а что такое любовь??, был весьма неожиданным, о чём свидетельствовало случайно опрокинутое ведро с водой, стоявшее на полу.—?Надо разделять любовь и влюблённость! Влюблённость испытывают в подростковом возрасте чаще всего, вот как у вас, и ты влюбляешься даже не конкретно в человека, а… Ну просто вдохновение, сопровождающееся смущением при том, в кого влюблён! А вообще есть несколько признаков, я считаю: первый?— это много мыслей о том, в кого влюблён…—?Вроде совпадает… —?тихо, шёпотом сказала Нюша, и начала быстро писать на странице блокнота.—?Второй признак?— это приятное воодушевление, которое сопровождает тебя и делает счастливым!—?Ну, у меня больше смятения… —?вновь шёпотом заметила девушка.—?Что-что? —?не расслышала Совунья.—?Ничего-ничего! Продолжай, Совунья! —?поспешила ответить Нюша.—?Так вот, ну, а третий признак это ?бабочки в животе?, хо-хо, это уж точно!—?Как это, бабочки в животе? —?не поняла Панди.—?Ну, это такое ощущение, когда тебе кто-то симпатичен, и… вот ты его видишь, и у тебя внутри, в животе где-то, странное чувство такое! —?попробовала объяснить Нюша, которой это чувство было известно из книжек и немного из личного опыта.—?Странное?— это аппендицит, что ли? —?недоумённо спросила Степанида.Нюша прыснула, Совунья, улыбнувшись, ответила:—?Ну, если уж и это как-то связано с биологией, то уж больше с гормонами!Гормоны?— это химические вещества, помогающие нам с очень давних пор выживать. С помощью них мы можем чувствовать голод и желание спать, осознать опасность и подготовиться к борьбе… или к попыткам убежать от неё. Также гормоны отвечают за рост, развитие и за наше настроение.—?Важная вещь гормоны, однако! —?заметила Панди.—?Да, без них нам никуда! И вот гормоны также ?виновники? того, что мы можем почувствовать влюблённость. За это чувство в большей степени отвечает гормон дофамин.—?Это, конечно, всё очень интересно, но, а что с этим делать? —?недовольно спросила Нюша.—?Как что? Наслаждаться! Это приятное чувство!—?Ну… допустим. Ладно, спасибо, Совунья, мы… —?поспешила ?откланяться? Степанида, но тут её прервала Совунья:—?Ой, девочки! Совсем я с вашей любовью замечталась! Поможете с уборкой? Надо ещё стол почистить в главном зале…Нюша и Степанида одновременно горько вздохнули.***Все члены экипажа занимались в главном зале своими делами. Нюша и Степанида сидели за столом и, бурно обсуждая вышивку крестом, рукоделие, стремление Совуньи научить девочек ?женственным? вещам и женственность вообще, пытались выполнить домашнее задание от старушки: вышить цветок на кофточке. Бараш тоже сидел за столом, и занимался своим новым увлечением?— ведением дневника. Крош и Ёжик пытались изобрести новый вид пинг-понга, для которого можно было бы задействовать весь зал.—??И теперь я не знаю, что мне делать, моё смятение превосходит гору фантиков, остающихся после Нюши?… —?пробубнил Бараш, и, перечитав эту фразу, тут же зачеркнул такое сравнение, за которое ему могло бы попасть от предмета его обожания. —?Осторожнее! —?раздражённо воскликнул Бараш, вздрогнув от неожиданности, когда перед его глазами в считанных сантиметрах пролетел шарик.—?Да ладно тебе! Мы ж меткие, особенно я! —?невозмутимо ответил Крош.Кар-Карыч и Копатыч играли в шахматы, и лишь только, казалось, чудо уберегало их от того, чтобы в них или в шахматную доску прилетел мячик. Совунья вязала. Пин вместе с Лосяшем наблюдал за траекторией полёта Шаролёта по специальному экрану, и изредка пытался угомонить ?изобретателей?:—?Будете баловаться, шарик может что-нибудь сломать! И в следующую поездку мы вас не взять!—?Однако, это весьма опрометчиво. Предоставить их самим себе?— и нам будет некуда возвращаться. —??оптимистично? заметил Лосяш после очередного предупреждения.—?И мы отобрать у них всё, что может привести к взрыву или разрушения!—?Друг мой решительный, для этого нам проще будет убрать именно причину разрушений?— проказников.—?Ну уж простить меня, однако эти проказники уже вымотать мне все нервы!В этот момент мячик для пинг-понга пролетел мимо Лосяша прямо в сторону экрана, и учёный сделал невероятное: поймал мяч рукой. Пин, отойдя от неожиданности, гневно воскликнул:—?Крош! Ещё раз это повторится!..—?Ладно-ладно… —?недовольно ответил Крош, и тут же восхищённо продолжил:?— Ну, Лосяш, ты крут! Научишь меня так же?—?Если не будете изобретать новый вид пинг-понга. —?поставил ультиматум учёный, воспользовавшись ситуацией.—?Ну хорошо. А точно научишь? —?недоверчиво спросил парень.—?Точно, друг мой сомневающийся, но сейчас объявление!Лосяш, так и не переставая держать мячик в руке, спустился к столу и недоумевающим друзьям.—?Итак, друзья мои путешествующие, у меня для вас есть новость, которую я бы даже назвал просьбой. Дело в том, что я заканчиваю свой перерыв от работы и начинаю новое исследование.—?Что такое? —?заинтересованно спросила Совунья, откладывая вязанье.—?Лосяш, да ты интригуешь! —?воскликнул Кар-Карыч. —?Рассказывай, что у тебя на уме!—?Дело в том, что я начинаю разработку препаратов для искусственного контроля гормонов, то есть, которые бы позволяли убирать лишние гормоны… или создавать недостающие**!Пару секунд все недоумённо молчали.—?Искусственный контроль гормонов?! —?в неверии повторил Карыч.—?Лосяш, друг мой… —?от этих слов Лосяш поморщился, и Пин обеспокоился:?— Я что-то не так сказать или сделать?—?Нет-нет, друг мой опасающийся, вы ничего… неправильного не делали. Я… от других причин. Так вот, что вы хотели сказать?—?Лосяш, ты быть уверен, что такое может быть безопасно?—?Гормоны?— очень тонкое дело! —?заметила Совунья. —?С ними нужно быть очень аккуратными!—?Друзья мои тревожащиеся, однако все лекарства при начале разработки считались довольно опасными! Вот вы можете сказать, что таблетки от кашля опасны?—?Нет. —?вынужден был признать Пин.—?Так вот, может, и мои препараты через какое-то время будут считать вполне безопасными и даже обыденными! Но, как бы то ни было, сначала их надо разработать. Проверять я их буду исключительно на себе. Я не хочу подвергать вас опасности. Пожалуй, могу сказать, друзья мои обеспокоенные, что на этом я своё объявление заканчиваю.Сказав это, лось направился в свой кабинет.—?Всё-таки эта идея мне не очень нравится… —?тихо сказал Бараш, когда Лосяш ушёл.***Нюша и Степанида, как обычно, уходили из главного зала после ужина вместе. Только сегодня Нюша вместо того, чтобы во всех красках описывать собственные чувства при прочтении любовного романа или в раздражении строить планы, как отвертеться от ?уроков женственности и рукоделия?, была тихой и отрешённой.—?Ты чего, Нюш? —?обеспокоенно спросила Панди.Ответ последовал не сразу.—?Ты ведь и сама слышала, как Лосяш рассказывал про свои новые исследования?—?Да. А что?—?Я тут задумалась… Раньше я думала, что любовь?— это что-то очень лёгкое и всегда радостное. И мечтала о том, чтобы она со мной случилась. Но как только я заподозрила, что она у меня появляется, и убедилась в этом, поговорив с Совуньей… Идея быть влюблённой мне разонравилась.—?Ничего хорошего в этой любви нет. —?приподняв подбородок, заявила Степанида. —?Ну, за исключением любви к какому-то делу. Дело не предаст и не будет любить другую или другого.Нюша удивлённо приподняла бровь, но никак не прокомментировала слова подруги.Неподалёку от них прошёл Бараш, но, услышав их разговор, невольно остановился. Его не было заметно, и поэтому беседа двух девушек не прервалась.—?Однако, всё же любовь и вправду может зависеть лишь от работы гормонов! И я, услышав, что Лосяш хочет научиться контролю этих гормонов, подумала: ?А что, если мне принять это средство и избавиться от любви??—?Этого средства ещё нет, не забывай. —?заметила Панди, однако, не без настороженности.—?Но скоро будет!—?Пробник,?— последовало уточнение,?— который не обязан сразу правильно сработать.—?Ну, я и самый первый пробник и не схвачу!—?Но это опасно!—?Что тут опасного? Таблеточки! Или сиропчик, не помню, что там! —?без всякого беспокойства сказала Нюша. —?Ну, вылезет какая-нибудь побочка. Допустим. Но меня быстро вылечат! И это будет стоить того, чтобы избавиться от этого чувства!Степанида остановилась, и, наклонив голову, задумчиво посмотрела на собеседницу, тоже остановившуюся.—?Но зачем тебе,?— подчёркивая слово ?тебе?, начала Панди,?— избавляться от этого чувства?—?Бараш?— неплохой парень! —?продолжила Степанида.—?Неплохой, но… —?девушка замялась, и начала теребить кончик косички, оставшейся всё такой же огненно-рыжей, как и в раннем детстве. —?Я понимаю, что… ну, не надо! Бараш талантливый, хороший, но… он просто поэт! Ну, да, не самая худшая профессия, скажем, и стихи красивые бывают. Но мелкий масштаб! Что, если я провороню хорошую партию? Во всех отношениях?—?Какие слова пошли. —?хмыкнула Панди.—?Я серьёзно!—?Я тоже. Нюша, героиня какого-нибудь твоего любовного романа смогла бы так размышлять о своём возлюбленном?—?Нет… —?ответила Нюша, и смутилась.—?Значит, тебе не о чем беспокоиться. —?сухо сказала Степанида.—?Наверное.Подруги некоторое время помолчали, и, не прерывая тишину, разошлись по каютам.—?Мелкий масштаб. —?тихо повторил Бараш, и, резко выпрямившись и расправив плечи, быстро пошёл дальше.***Крошу иногда казалось, что с ним происходит что-то неправильное.Ёжик был его лучшим другом, сколько он себя помнил. Казалось, никто, кроме Ёжика не выслушает его, про что бы кролик не говорил?— про сущие пустяки или вдруг затрагивая философскую тему. Вот и сейчас, когда Крош и Ёжик остались одни в главном зале, между ними началась как-то непривычно серьёзная беседа. Хоть подобные бывали и раньше, но друзья никак не могли к ним привыкнуть.—?Ёжик, а как ты думаешь, что такого находят в любви девчонки? —?задал вопрос Крош, катая по поверхности стола стеклянный шарик, недавно найденный среди багажа.—?В любви? Девчонки? Не ожидал от тебя такого вопроса. —?усмехнулся Ёжик, отвлекаясь от книги про историю ботаники.—?Ну, а что? Нюша всё трындела и трындит про любовь, как она, любовь, прекрасна, как она мечтает её найти и так далее… —?Крош немного поморщился. —?И я вот не пойму: а что она нашла в этом? Чем ей так эта ?любоф-ф-ф-морковь? нравится? Что в этом прекрасного?—?Думаю, то, что это чувство необычное, и оно может… —?машинально начал отвечать его собеседник, и вдруг замер, густо покраснев.—?Откуда такие суждения, друг мой Ежидзе? —?наигранно равнодушно спросил парень, продолжая катать шарик, будучи не в силах посмотреть на друга.—?Ну… Я… предполагаю. —?ответ этот прозвучал весьма нерешительно.Крош нервно усмехнулся, так и не повернувшись к другу и не заметив, что тот был смущён.—?А вообще, мне кажется, каждый понимает это по-своему. И понимает, когда это с ним случится. —?сказал Ёжик, отойдя от смущения. —?Так что, в таком случае, ты это поймёшь, когда почувствуешь это.—?Наверное, ты прав. У каждого шиза по-своему проявляется.Ёжик прыснул, и заметил:—?Точное сравнение!—?А вообще интересно, интересно… Может, попробовать почитать те же книжки, что и Нюша? Она же из них об этой любви знает! Может, хоть так что-нибудь пойму.—?А почему ты заинтересовался этой темой? —?неожиданно заинтересовался парень, положив книгу на стол.—?Ну… —?теперь пришёл черёд Кроша немного смутиться, так он сам не мог внятно ответить на этот вопрос. —?Интересно стало. Нюша уж больно много об этом говорит.—?А тебе так важно, о чём и сколько говорит Нюша? —?вдруг спросил Ёжик.—?Нет! —?поспешил ответить Крош. —?Просто, знаешь, это когда другие много говорят о какой-нибудь песне или игрушке, всё твердят, что она хорошая и все должны с ней ?познакомиться?, и ты в итоге сам интересуешься, да что в ней такого, что все о ней говорят.—?Понятно. —?последовал спокойный ответ.Крош облегчённо выдохнул.Однако, попытки прочитать любимые романы Нюши закончились неважно. Крош честно попытался дочитать до конца один романчик, но через где-то пятьдесят страниц ему надоело однообразие мыслей героев, уж больно напоминающее его собственные в последнее время, и он закончил чтение. Благо, Нюша не заметила временной пропажи. В итоге Крош решил, что бросит все силы на то, чтобы не думать об этом. По крайней мере, в присутствии друга. Хоть это и довольно трудно.После того разговора в главном зале Крош ещё немного задержался в главном зале, сказав своему другу идти без него.—?Крош, всё нормально? —?с беспокойством поинтересовался Ёжик перед тем, как уйти в свою каюту.—?Да-да. —?рассеянно ответил оставшийся сидеть за столом парень, продолжая незаметно для себя играться со стеклянным шариком.—?Ну, смотри. Не засиживайся допоздна.Крош проводил взглядом друга, и посмотрел на шарик в собственных руках.—?Ничего не понимаю в этой жизни. —?грустно усмехнувшись, сказал он самому себе.—?Что, не спится? —?послышался голос Бараша.—?Какие люди! —?улыбнувшись, Крош обернулся в сторону вошедшего, и встал из-за стола.—?Я от Ёжика узнал, что ты тут, и решил, что я тоже посижу здесь. Если ты не против.—?Не против. Ты чего такой грустный?Поэту не удавалось скрыть своё скверное расположение духа, и он, поняв это, натянуто улыбнулся.—?Ничего. Ничего хорошего.—?Нюша продинамила?—?А ты проницателен.Бараш облокотился об перила лестницы, и, отвернувшись от собеседника, стал смотреть в огромный иллюминатор, заменявший собой внушительную часть стены главного зала Шаролёта.—?Мне пора заделаться гадалкой! И шарик хрустальный есть! —?пошутил Крош, и загадочным голосом сказал:?— Вижу, ждёт тебя дорога дальняя космическая, дом летающий, и… какой-то там интерес!—?Я серьёзно. Ты угадал. Нюша не хочет иметь со мной дела. Я, видите ли, слишком мелкого масштаба для неё. —?неожиданно признался поэт.Крош, уже было повеселевший от собственной удачной шутки, потерял юмористический запал. Желания сострить насчёт вечной печали Бараша у него не было. Ему уже не хотелось смеяться над любовью и влюблённостью, и это его пугало.—?Вот же… —?протянул он, не зная, что ещё сказать.—?Можешь не шутить. И сам знаю, что моё положение смешно.—?Я и не думал шутить. —?серьёзно сказал Крош. —?Мне… правда жаль. Нюша тебя не заслуживает, вот!—?Даже если и не заслуживает, то мне это никак не помогает.—?Ну… может, со временем пройдёт?—?Буду надеяться. Извини, что насел тебе на уши. —?поспешил извиниться поэт, на пару секунд нервно повернувшись к собеседнику.—?Да ладно.Оба парня смотрели в иллюминатор, задумавшись о своём. И установившаяся тишина никак не тяготила их. Наоборот, они были благодарны друг другу за молчание, которого им почему-то так хотелось в эту минуту.