Глава 22. То, что мы можем (1/1)

Сейчас утро, и мы ещё ближе к турниру. Хожу туда-сюда перед входом в кабинет студсовета, уставившись на собственные ботинки. Я в сомнениях, не стоит ли просто открыть дверь и войти. Было бы слишком странно? Снова и снова всё взвешиваю, крутясь на этом пятачке, пока не начинает кружиться голова. Не думаю, что разумно это продолжать, если не хочу оставить маленький сюрприз на полу. Но… с какого перепугу я вообще тут расхаживаю?Малость себя ругаю, потом решаю достать мобильник и вперяюсь в экран. Ну, надо обсудить с Пунном бюджетный вопрос, о котором у нас был уговор, иначе мне кранты. Что делать-то? Как выход, просто ему позвонить? Но…Втайне мне хочется его увидеть…Стоп! О чём я вообще думаю?! Это безумно глупо! От души бью себя по голове костяшками пальцев за такие эгоистичные мысли о чужом парне. Собираюсь с духом, набираю номер Пунна и жму на вызов.----Рад тому, что мы друзья,Ближе стать уже нельзяДля неё и меня...Безвозвратную любовьМне скрывать придётся вновьВ глубине моих глаз от тебя...(http://youtu.be/W6Myw0z9Amc?t=1m20s)----Господи… Что за пиздец у него вместо гудков? Я сразу отношу телефон подальше от уха, когда слышу слова (кто это поёт? никогда раньше не слышал). Мне недолго пришлось изумляться, прежде чем на другом конце линии зазвучал низкий голос Пунна.— Да, Но?Не прикидывайся таким адски вежливым! Дико себя от этого чувствую!— Блин… ты где?— В студсовете. А ты где? Мне пойти тебя найти? — доброволец до мозга костей. Хихикаю в трубку, затем поднимаю взгляд, чтобы прочесть табличку над кабинетом студсовета.— Увидимся через полсекунды.С момента, когда я повесил трубку, толкнул дверь и вошёл в кабинет, действительно прошло полсекунды. Пунн ошарашен от моего появления (и всё ещё держит телефон у уха, хе-хе). Однако он в помещении не один. Я забыл, что это вообще-то не его личный офис. Тут Фи (президент студсовета), Бэнк (не знаю его должность), 2 десятиклассника и... Ын, президент команды чирлидеров. Все они пялятся на меня.— А? Но! Что ты здесь делаешь? — Ын приветствует меня раньше других. На лице Пунна возникает сдержанная улыбка, когда он откладывает телефон. — Почему бы тебе не пройти? — хе-хе-хе. Подозреваю, Ын понял, зачем я пришёл, услышав вопрос Пунна.Насмешливо пожимаю плечами в сторону Пунна, прежде чем улыбнуться Ыну, который, похоже, пересчитывает предметы из гигантской кучи. Так, думаю, мои гены назойливости активируются.— Что это, Ын?! Мешок зверски огромный!— Сувениры для ребят на трибунах, — отвечает он с лёгкой усмешкой, хвастаясь передо мной одним из них. В нынешнем году сувенир — серебряный медальон с названием нашей школы. На обратной стороне выгравирована надпись ?ALL IS ONE? (?Всё есть одно? / ?Все — единое целое?).— Офигеееееть как крууууууто! Хочу такой! Если лишние будут, можно мне один? — ухватываюсь за медальоны, едва их вижу, потому что жутко такой хочется (жутчайше). Ын взрывается смехом, наверное, потому, что я цепляюсь за его руку, как котёнок. Какого чёрта Пунн прочищает горло? Наверное, опять заболевает.— Не надо ждать лишних, Но, — вдруг заявляет Ын. Как обычно, не совсем понимаю, что он имеет в виду. Отпускаю его руку, когда замечаю, что он роется в мешке.— Прямо сейчас тебе дам, — он не только говорит мне это, а ещё и вручает медальон. Мои глаза почти такие же круглые, как когда он предложил занять деньги. Хотя я очень рад, во мне всё ещё осталась совесть.— Чего? Я не возьму! — быстро уклоняюсь от рук президента команды чирлидеров, которые собираются обернуть медальон вокруг моей шеи. Я громко шумлю, не принимая его.— Эй! Они для младшеклашек, работающих на трибунах! Я подожду, если что-то останется, то заберу один. Иначе будет выглядеть ужасно, чувак, — мои слова означают именно это. Правда, что мне каждый год перепадает сувенир, предназначенный для команды чирлидеров, но всякий раз после того, как все участники получат свои. Эти сувениры — подарки для младших, которые отказались от свободного времени в пользу добровольной работы со старшими (не говоря уже про бесконечное получение нагоняев от них же). Не подразумевалось, чтобы старшеклассники ими вот так друг с другом обменивались.Тем не менее, похоже, Ына это не волнует, раз он пожимает плечами.— Но лишние так и так останутся. Я вручаю сейчас, значит, кто-то другой твой не прикарманит, — он по-прежнему пытается надеть медальон мне на шею. Боже! Как ни изворачиваюсь, мне не под силу ускользнуть от Ына, большого, как бык.— Я не хочуууууууууууууу.— Не-а, всё, он считается отданным. Обратно не принимается, — с широкой улыбкой на лице, он решительно надевает на меня медальон. Как в тумане, ощущаю под своими пальцами жетон; кажется, я опять вляпался в историю.— Скоро вернусь, Фи… — ох! Это был голос Пунна! Едва не забыл, зачем я здесь! Быстро разворачиваюсь лицом к Пунну, но он избегает моего взгляда. Вот зануда. Он быстро направляется к выходу из кабинета. Блин, блин, блин!— В следующий раз до тебя доберусь, Ын! До скорого!***— Пунн! Пунн! Пунн! Чтоб тебя, Пунн! — блядь, я выдохся! Он убегает от меня. Это трудновато с его длинными ногами, но движется он вполне быстро. Я словно охочусь на буйволёнка. И тебе не совестно человека гонять?! Я вообще-то не фанатею по тренировкам. Не понимаешь, как это выматывает?— Эй, я пришёл узнать насчёт бюджета клуба! — просто заору ему, потому что хрен догоню. Я подумал, крикнуть лучше на дорожке возле здания, так как там обычно пусто. Сработало. Пунн замирает на месте и даёт возможность его нагнать. Но лица по-прежнему не показывает.— Что случилось? Ты странный какой-то. Болеешь? — протягиваю руку, чтобы, положив тыльную сторону ладони ему на шею, проверить температуру (вообще, я без понятия, как распознать жар или холод. лишь делаю то, что обычно люди делают в такой ситуации). Но замечаю, что Пунн быстро уворачивается от меня, отклоняясь, после чего, наконец, поворачивается лицом.— Что именно? Я ещё в процессе. Прости, — Пунн выглядит таким виноватым, что мне хочется похлопать его по плечу, чтобы успокоить. В любом случае, мне лучше после его слов. Я знаю, он тот, кто поможет мне несмотря ни на что. Не раскаиваюсь в своей вере в него. Лишь пришёл удостовериться, вот и всё.— Тебе срочно? — снова спрашивает Пунн. Мне становится неловко. Будто мои губы не двигаются так, как я желаю. И как мне ему ответить?— Ну… сначала было. Хиа Пуи вчера привёз барабаны и хотел деньги до конца недели. Но теперь… ну… я всё ещё тороплюсь, просто не так сильно, как раньше, — в этом было мало смысла, да? Я в замешательстве.— В смысле? Так тебе нужны деньги к концу этой недели? Если да, то возьми мои, — уф. У нас в школе одни богатенькие буратины что ли?!— Всё норм, всё норм. Я вчера пересёкся с Ыном, и он помог перевести деньги. Мне просто нужно… отплатить ему. Не хочу в долгах сидеть, совесть мучает, — по мере объяснений Пунну мой голос слабеет. Ещё я отмечаю, как меняется выражение его лица.— Ты… рассказал об этом Ыну?..— Ага… я с ним столкнулся вчера вечером.— И обсуждал с ним свою проблему с бюджетом?— Да… Думал, посоветует что-нибудь.— Посоветует? — в эту секунду меня начинают раздражать бесконечные вопросы.— Пиздец, да что с тобой такое? Зачем мне допрос устраиваешь? — как обычно, кричу на него. Однако он быстро поворачивается и смотрит мне в лицо. Чувствую, как всё моё тело сжимается до размеров теннисного мячика.Почему у него такой пугающий вид? T__TСлегка вздрагиваю от ожесточённого выражения лица Пунна. Я медленно пячусь назад, поскольку стоящий впереди человек надвигается на меня. В конце концов спина упирается в стену.Ах… Пространства для побега не осталось. Он меня укокошит и похоронит под бетоном, чтобы избавиться ото всех улик? T__TИз горла Пунна выходит хрип. Словно он изо всех сил пытается не повышать голос. — Ты… — я? Что ?я??Уставляюсь на него в ответ, когда наши взгляды пересекаются. Спустя миг именно он отворачивает лицо. Невольно испускаю вздох облегчения. Никогда прежде не видел у Пунна такого напряжённого взгляда. Воображаю, что он, наконец, успокаивается, но затем…БАХ!Ебать! Зачем он крушит здание?! Если найдутся трещины, директор заставит нас платить, знаешь ли! В мыслях пытаюсь обратить всё в шутку, хотя вовсе не считаю это забавным. Я не вижу лица Пунна, но знаю, что он кипит от гнева.Он делает глубокий вдох, прежде чем начать говорить:— Почему ты не… сказал мне, что тебе что-то нужно?.. — спрашивает он, не глядя мне в лицо. Как всегда, не совсем понимаю, что он пытается сказать.— Что за хрень, Пунн?— То есть… ты совсем в меня не веришь, да? — говорит он мне, прежде чем отвести кулак от стены. Не вижу его лица, поэтому не могу описать, в каком он настроении. В итоге он уходит прочь.Я совсем в тебя не верю?***Сегодня был очень утомительный день. Несмотря на то, что не нужно было вести репетицию марширующего оркестра, на мне всё ещё висели обязанности по настройке оборудования. Более того, я должен был отремонтировать примерно половину из всего набора инструментов, используемых участниками нашего клуба. Я провёл столько времени, ремонтируя их, что, кажется, мне было бы по силам открыть мастерскую после выпуска.Когда возвращаюсь домой, часы сообщают, что сейчас за 10 вечера. Бросаю школьную сумку на кровать, затем ложусь на спину и испускаю долгий вздох.Произошедшее этим днём с Пунном по-прежнему меня беспокоит. Он сказал, что я совсем в него не верю… я определённо знал, что он имел в виду.Признаю, что абсолютно облажался, не позвонив сначала ему. В глубине сердца я уже знал, кто охотнее всех желал бы мне помочь. Признаю, что совершил ошибку. Я ранил Пунна, позволив кому-то ещё протянуть мне руку помощи, когда она должна была принадлежать ему.На самом деле, я просто не хочу быть для Пунна обузой, поскольку отлично знаю, что именно он охотнее всех мне поможет. Отлично знаю, что человеком, который с радостью кинется вручать мне деньги, едва они появятся, будет Пунн. Я верю ему на 100%. Я верю ему так сильно, что ни разу не пытался поторопить, ни разу не приставал к нему насчёт денег. Я знал, что он никогда не пренебрежёт проблемами, вставшими передо мной.Мне и в голову не приходило просить Ына о помощи, ни на секундочку. То, о чём я с ним болтал, едва можно назвать ?просьба о совете?. Я вообще не ожидал, что он так мне поможет (ведь ему самому надо решать проблемы с бюджетом для чирлидеров).Я точно не желал, чтобы кто-то влезал между Пунном и мной… — Чёрт, чёрт, чёрт! — бесполезно тут валяться и убиваться. Он сейчас, наверное, так зол на меня (я бы на его месте был). Я подумал об этом перед тем, как решил скинуть носки и отправиться за ключами от мотика.— Ма, скоро вернусь, — ковыляю вниз по лестнице и вижу своих родителей, вместе смотрящих фильм. Они машут мне в знак согласия, так что я иду выкатывать свой верный мотоцикл, чтобы ещё раз вместе взглянуть в лицо миру.Я не успеваю включить зажигание, потому что замечаю бледное лицо, принадлежащее некому дурынде. Он сидит в окружении горшков с растениями возле ворот и ловит меня врасплох.— Йо! Какого фига?! Ты зачем тут молчком сидишь?!— Куда направляешься? — Пунн подмечает, что я почти вышел из дома с мотоциклом. Он немедленно подходит ко мне и задаёт вопрос. Так, и как прикажете ему ответить?— А ты чего? Как так вышло, что ещё не добрался до дома? — судя по моему осмотру с головы до пяток, он до сих пор в форме, белых носках, паре кожаных ботинок и со школьной сумкой. Ясно, что он ещё не был дома.— Я… — он открывает рот, чтобы что-то сказать, но замолкает. Пробую заглянуть в эти колючие глаза, но он продолжает избегать моего взгляда. Пунн ставит свою сумку на мой мотик, будто пытаясь не дать мне уехать.— Как насчёт тебя? Куда ты собрался?..В общем, бросаемся вопросами, но отвечать никто не намерен. -_-“Всматриваюсь в его лицо, на котором до сих пор отпечатано недовольство (почему, блин, ты тут, если всё ещё на меня злишься?). Я хватаю сумку и передаю ему, затем тяну долговязого парня на мотоцикл.— Есть хочешь? — он мотает головой.— А я хочу, — в общем, заставляю его сесть сзади и выпускаю грохочущий мотоцикл на улицу.***Через пустые улицы шоссе Екамай (где живу я) мы направляемся к шоссе Тонг Ло (где живёт Пунн). Разве мы не круты? Даже не надеваем шлемы и оба до сих пор в школьной форме (следовательно, точно не имеем водительских прав), но всё пучком, у Па есть связи (правда же?). Ха-ха, я шуткую. Я останавливаюсь всякий раз, как опознаю копов и их белые шлемы, напоминающие мне мячик для пинг-понга. ^^”Наконец, мы сбегаем от тюремной отсидки и прибываем на пересечение шоссе Тонг Ло и шоссе Сукхумвит. Решаю припарковаться перед рестораном с рисовой кашей. Полагаю, мою внешность не улучшило бы обжорство в 10 вечера.— Если хочешь именно здесь поесть, мог бы пойти в буфет Oishi, — жалуется он с улыбкой, когда видит вывеску с надписью ?Тонг Ло Конги*?. Мне пофигу, я же сытый, ха-ха-ха. Не совсем. Дело в том, что у владельца симпатичная дочка. Я часто приезжаю сюда есть, потому что люблю на неё смотреть, хе-хе.После заказа в тишине опустошаем свои миски. Смотрю на ублюдка, который заявил, что не голоден, но почему-то заказал вторую миску. Это тот же ублюдок, который ныл насчёт цены, но всё равно заказал добавку. Хихикаю себе под нос, наблюдая, как он ест. Он это видит и пинает мои ноги под столом.— Что смешного?— Наверное, надо почистить уши. Мне показалось, кто-то говорил, что он не голоден, — насмехаюсь над ним, пока пью Пепси. Я уже прикончил свою миску с рисовой кашей, но Пунн до сих пор ест свою вторую чашку. — Да, удивляюсь, как тебя назначили президентом музклуба, если ты глуховат, — ох, бросаешься на меня после малюсенькой шутки?— Сволочь, — пинаю под столом в ответ. Он дёргается и чуть не выливает на себя горячую кашу. Не удерживаюсь и смеюсь над ним.— Долбаный бардак устраиваешь. Посмотри на себя, ешь, как детсадовец. Возьми, возьми, — вытаскиваю салфетку и передаю Пунну. Даже не пытаюсь заглушить смех, когда вижу его попытки очистить себя при помощи тыльной стороны ладони.Он принимает салфетку со слегка раздражённым видом:— И чья это вина? — хе-хе-хе.Продолжаем есть рисовую кашу (ну, он ест, а я пью Пепси через трубочку) и изводить друг друга. Пунн, наконец, кладёт в рот последнюю ложку конги.— Неплохо. Я тут раньше не бывал. Хотя часто проходил мимо, — говорит он мне.— Слышал, оно на одной улице с твоим домом, — отвечаю с сарказмом, прежде чем быстро убрать ноги, поскольку, подозреваю, он опять меня пнёт.— Ох, не думал, что ты так быстро сообразишь, — эх, опять эта зараза меня оскорбляет.Смотрю, как Пунн проглатывает последнюю ложку конги, запивая большими глотками своего напитка. Его улыбка просвечивает сквозь дно прозрачного стакана.— Ты поехал со мной увидеться, я прав? — уф, засранец. С чего он вдруг завел об этом разговор?Ехидно поднимаю брови и насвистываю вместо ответа. Слышу слабый смех, который лишь усиливает мою досаду. Реально охота ещё раз пнуть его в ляжку.Оба сидим в тишине. Долго не гляжу прямо на Пунна.— Прости, — однако не я прерываю молчание. Сразу же поворачиваюсь и смотрю на него. Почему Пунн передо мной извиняется?!— Почему ты передо мной извиняешься? — слова слетают с моих губ быстрее, чем успеваю о них подумать. Вижу, как Пунн плотно сжимает губы, словно готовится к длинной речи.— Ну, я… этим днём вышел из себя. Извини. Наверное, напугал тебя.— Так что стряслось?Тут он глубоко вздыхает.— Из-за тебя… чёрт, почему ты просто не сказал мне, что нужна помощь? И вместо этого пошёл к Ыну? Кто он, нахрен, тебе? Я бы не возражал, если бы тебе помог кто-то из клуба. Но Ын? Кто, блин, он вообще? Зачем принимаешь его помощь? А я? В твоих глазах я бесполезен? Я вообще что-то для тебя значу? — ёпть… чувак. Похоже, он всё держал в себе. Он говорит и говорит, поэтому я решаюсь передать ему стакан воды, промочить горло.— Не выделывайся, блин. Ответь, — боже, я мило себя веду, а он заявляет, что выделываюсь? Какого хрена?— Я не собирался тогда рассказывать про это Ыну. Он просто спросил, как поживает группа, а я сдуру бухтеть начал. Кто ж знал, что он в 8 вечера потащит меня к банкомату деньги переводить? Я сам был в шоке. — Так почему сразу мне не рассказал, как хиа Пуи привёз эти барабаны? — чёрт. Слушайте, его тон становится очень агрессивным.— Потому что знал, ты уже делаешь всё возможное. Я верил в тебя, когда ты сказал, что добудешь деньги и не хотел донимать. Ты передашь мне деньги, как только получишь, — отвечаю ему. Вижу, что он улыбается и, вроде, доволен моим ответом. Но тут он опять мрачнеет.— Но с Ыном изображал из себя нищего?— Блядь, что? Нет, — мне до одури надо ещё раз пнуть его по ляжке. Так и поступаю.Он хохочет, пытаясь увернуться (не выходит), затем встаёт и достаёт бумажник.— Я угощаю. Тётушка, счёт, пожалуйста, — первую часть он тихо бормочет мне, после поднимает палец и привлекает внимание хозяйки. Я тоже поднимаюсь и выхожу за ним на улицу.***Мы в темноте едем на мотоцикле, лавируя между вереницами машин, вероятно, заполненных любителями ночной жизни, прежде чем, наконец, прибыть к воротам огромного особняка (нам изредка приходилось останавливаться, чтобы избегать полиции). Я вижу, что свет в некоторых комнатах всё ещё горит, хотя сейчас почти полночь.— Ты говорил кому-нибудь, что поздно вернёшься? — спрашиваю его, паркуя мотик.— Да. Я сказал Пэн, что погуляю с тобой. Хе-хе.— Вечно от тебя куча проблем! — сволочь! Качаю ногой, намереваясь пнуть его по заднице, пока он слезает с мотоцикла. Но он умудряется увернуться и смеётся надо мной.— До скорого, — неважно, думаю. Машу ему на прощание, готовясь уехать. Я бы уже выехал на главную улицу, если бы он не позвал меня по имени.— Но…— Что такое? — приостанавливаюсь и оборачиваюсь. Я не слышу от него ответа. Пунн подходит ближе ко мне. Смотрю на его руки, которыми он обвивает мою шею, намереваясь что-то сделать.— Что ты, блин, творишь?— Стой спокойно, — его руки какое-то время движутся вокруг моей шеи. Наконец, я понимаю, что происходит, когда с шеи исчезает медальон.— Разве тебе не стыдно носить то, что принадлежит чирлидерам? — говорит он мне, и я с ним абсолютно согласен.— Да, так и есть. Забыл его снять. Замотался. Спасибо, что напомнил, — благодарю его, протягивая ладонь за медальоном, что Ын надел на меня этим днём, но Пунн кладёт его в карман своей рубашки. Вот хитрая зараза.— Я сам верну его Ыну, — нехорошо будет выглядеть! Мой рот открыт в непонимании.— Я сам его верну, — итак, развязана Медальонная Война. Наклоняюсь, планируя схватить цепочку, но он уклоняется и хлопает меня по голове. Придурок, он думает, что может делать всё, что вздумается, раз выше меня?!— Ты не умеешь отказывать людям. Просто продолжишь его носить, если он надавит на тебя. Я его верну, — говорит он, поглаживая карман, давая понять, что не отдаст его мне. Хотя он прав, если подумать. Я правда не сильно-то упорствую. Когда кто-то практически заставляет меня что-то сделать, я обычно соглашаюсь. То есть, например, взгляните на Пунна. Это же, в первую очередь, я вляпался во всю эту историю.— Ладно, тогда оставлю его у тебя.— И не принимай вещи от кого попало. Особенно от Ына, — от слов Пунна возникает странное чувство. Словно… он больше расстроен тем, что я принял медальон от Ына, чем то, что он по праву принадлежит команде чирлидеров.— Пунн… — мягко зову его по имени. Он поворачивается, чтобы взглянуть на меня.— Что такое? — его ответ так нежен, что мне трудно подобрать слова.— Знаешь, мы на самом деле не принадлежим друг другу… Хотя я был тем, кто произнёс эти слова, невольно сам чувствую стеснение в груди. А что тогда Пунн? Это, наверное, влияет на него даже больше, чем на меня.Тем не менее я должен был это сказать. Мы оба обязаны напоминать себе об этом как можно чаще. Правда в том… только повторяя себе это, я в состоянии справиться с тем фактом, что ?нас? нет.Тоскливая полуулыбка растягивает губы Пунна, когда он подходит ближе ко мне. Он смотрит на меня, протягивая руку и мягко лаская мою щёку.— Только то, что мы об этом говорили… не значит, что я смог порвать с тобой прямо там и тогда, — он заглядывает в мои глаза, улыбаясь. Интересно, я слишком многого прошу, если мы останемся друзьями, как сейчас?Прежде чем я смог произнести хоть слово, знакомое лицо Пунна приближается к моему лицу. Я чувствую его дыхание. Напрягаюсь и плотно закрываю глаза. Ощущаю, как что-то мягкое и округлое, но полное тепла, касается моего лба. Это длится мгновение, прежде чем он отстраняется.Язвительно поднимаю одну из бровей, чтобы скрыть смущение.— Наверное, максимум, что мы можем себе позволить, хе-хе.— Всё ещё лучше, чем ничего… — говорит мне Пунн, затем машет, что означает, он собирается зайти в дом.— Осторожнее в пути, хорошо?— Ага. Увидимся.Не знаю, что означает то чувство острой боли, заполняющей меня изнутри.Честно, не знаю.