Акт 2. Часть 4. Вместилища, друзья и изумрудный пепел (1/1)

Я буду любить тебя, пока все помещения не будут найдены и открыты и пока все секреты в мире не исчезнут.Лемони Сникет?— ?Письма Беатрис?—?Граф ОлАф,?— мистер По за сценой ходил кругами, произносил имя Олафа неправильно и махал своей маленькой пухлой рукой, пытаясь привлечь его внимание. Свет люстр, падая на его лицо, делал его болезненным и искаженным. —?Граф ОлАф!Но Граф был слишком увлечен своей Графиней, чтобы ему было дело до мистера По.—?И как тебе поцелуй, сиротка? —?с ухмылкой спросил он.—?Идеально,?— Вайолет улыбнулась и ласково потянула его за фальшивую бороду. —?Он был идеален. Ты идеален.Олаф, улыбаясь, смотрел на нее сверху вниз. Его сердце колотилось в груди, а дыхание перехватывало.—?Как ты себя чувствуешь? —?быстро спросила Вайолет, немного смущенная своим откровенным признанием. Граф отступил на шаг назад, чуть не врезавшись в раздраженного банкира, и вскричал:—?Я счастливее, чем свинья, поедающая бекон! Я от смеха краснее, чем обгоревший на солнце курортник! Во мне духа больше, чем в новом кладбище! Я так счастлив, что прочие счастливчики забили бы меня палками из чувства необузданной ревности!Он посмотрел на нее с улыбкой искреннего обожания, от чего ей захотелось поцеловать его снова. Ей хотелось целовать его, пока они оба не смогут дышать, чтобы понять наконец, каково это иметь мужа, любовника или секрет, от которого все становилось только ценнее.—?Граф ОлАф! —?снова попробовал мистер По, но, поняв, что его попытки тщетны, накинулся на старшую Бодлер. —?Вайолет! —?он схватил ее за руку и потянул на себя, пока она не обратила на него внимание. —?То, что ты играла его жену в мюзикле, не значит, что ты можешь целовать своего законного опекуна на сцене! —?отчеканил мистер По. —?И целовать его где-либо еще!Вайолет осторожно глянула на своего мужа: тот выглядел так, словно готов был с боем отстаивать их странные отношения перед каждым, кто о них заикнется, и неважно, доброжелательно он будет настроен или нет. Вайолет смутилась, чувствуя, как ее щеки начинают пылать, а вены на шее набухают от прилива крови.—?Мистер По! —?настойчиво начала Вайолет. —?Это просто сценический поцелуй!Банкир даже перестал кашлять.—?Э… Что значит ?сценический поцелуй?? —?спросил он. Граф Олаф выглядел так, словно изо всех сил пытался не оскорбить мистера По за недостаток у того театральных знаний.—?Это значит ненастоящий поцелуй,?— категорично заявил Олаф. —?Применяется самыми непостоянными и притязательными актерами, позволившими себе заключить незаконный брак.Мистер По прищурился от растерянности, пока Вайолет изо всех сил пыталась не рассмеяться.—?О,?— сказал банкир, принимаясь протирать очки. —?Поскольку это был ненастоящий поцелуй, а не реальный, в случае которого мне пришлось бы…—?Олаф! —?раздался знакомый голос, и из раздевалки вылетела Эсме. Она сменила наряд, а на ее лице было слишком много макияжа. Теперь она была одета в сексуальное, слишком обтягивающее зеленое платье. Ее черные каблуки стучали, как пушечные выстрелы, когда она направилась к ним. На ее ногтях поблескивал красный лак, а на шее, прячась в ее глубоком декольте, висел металлический глаз ГПВ, окрашенный в огненный цвет. Голубые глаза ее горели огнем ярости.—?Эм, ну тогда я пойду. Передай привет от меня Санни и Клаусу, хорошо, Вайолет? Мне очень понравился мюзикл. Прекрасный мюзикл! —?с этими словами мистер По удалился, чтобы подойти к ожидающей его сестре Элеоноре, которая собиралась ему рассказать про старого театрального критика, которого она заметила на постановке.—?Как ты мог, как ты мог? —?закричала Эсме, тыча пальцем в лицо Вайолет. —?Ты бросил меня ради нее? Тебе нужна сирота?Вокруг уже собрались остальные члены Труппы, которые таращились на них и делали ставки относительно того, будет драка или нет и кто победит в том случае, если будет. Дэсмонд нервно стучал крюками друг о друга, тайно отдавая предпочтение новоиспеченной Графине, а вот две белолицые женщины были за Эсме. Олаф снова был в некотором затруднении. Он мог признать Вайолет своей Графиней перед своими прихвостнями и, возможно, потерять их уважение, их преданность и их стойкое подчинение; или он мог отвергнуть ее. Он видел, как по лицу Эсме скользнула самодовольная ухмылка, словно она уже была уверена в своей победе. Видел, как поникла Вайолет, как на ее лице отражались унижение, боль и замешательство. Граф Олаф быстро сделал свой выбор.—?Конечно, она нужна мне! —?порывисто сказал Олаф и схватил Вайолет за руку, словно Эсме хотела ее отобрать. Вайолет инстинктивно сжала его руку в ответ. —?Как же иначе? Ты посмотри на нее! —?Олаф обвел рукой свою Графиню. Вайолет покраснела под скептическим взглядом Эсме, оглядевшей ее с ног до головы.—?Вайолет добрая, благородная, милая и… и идеальная! Она обожает меня, Эсме, меня! Графа Олафа: гедониста, убийцу, я ей нужен! Я могу честно тебе признаться, что она всегда значила для меня больше, чем ты.—?Отлично! —?дрожа от ярости, фыркнула Эсме. Она выглядела крайне оскорбленной, щеки ее пылали, грудь тяжело вздымалась. Эсме схватилась за кулон в виде глаза, словно он являлся подтверждением ее обещания. —?Можешь делать что угодно со своей новой игрушкой, Олаф, но я то тебя знаю! —?Эсме ткнула его в грудь одним блестящим пальцем и приблизилась так близко к нему, что он почувствовал запах ее новых духов, тяжелый, пряный и острый. —?Ты играешь роль злодея, пока это тебе подходит. Но потом ты возвращаешься к своим секретам, глазам, расколам и кражам!Эсме Скволор, пятый по важности городской финансовый советник, сладко, якобы доброжелательно улыбнулась паре.—?Буду ждать твоего возвращения,?— Эсме ухмыльнулась членам Труппы и направилась в сторону бокового выхода, в который как раз ворвался взмыленный приемный отец, ударяя ее дверью. Он бросился вперед, не обращая внимания на скрючившуюся Эсме, прижимающую к носу окровавленные ладони. Гордость ее, надо сказать, поубавилась.—?О, господи,?— закричал Лойд, спотыкаясь. —?О, Олаф, это случилось! Твоя стеклянная крыша, ворона, ночь… Ох,?— Лойд врезался в лысого, явно испугался его, вскрикнул и отступил.—?Молчи! —?зашипел Олаф и резко повернулся к своим актерам. —?Уходите,?— рявкнул он. —?Все прочь, идите домой.Те заколебались, не желая покидать разворачивающуюся драму, но все же, будучи совершенно измученными, подчинились. Почему-то Дэсмонд, уходя, выглядел непривычно грустным.—?Это случилось? —?спросил Олаф, резко поворачиваясь к приемному отцу, когда все ушли. —?Оно прибыло?—?Что? Что прибыло? —?спрашивала Вайолет, совершенно растерянная. Тем временем в комнату вслед за мужем вошла Сали. За ее спиной клубился зеленый дым, тут же проникнувший внутрь и заполонивший всю комнату. Граф Олаф дернулся, на его лице отразилось что-то похожее на чистый ужас: он осознал, что Лемони Сникет так и не подошел. А в округе было только одно здание, способное испускать зеленый дым.—?Вайолет,?— он схватил свою Графиню и подтолкнул ее к приемным родителям. —?Иди с Сали и Лойдом. Отец,?— Лойд выглядел так, словно сейчас заплачет. —?Риторический дом. Поезжайте туда. Я буду там.С этими словами Олаф вырвался из маленького общественного театра и сломя голову побежал по переулкам.—?Он бежит напрямую через переулки и дворы! Он нас опередит,?— сказал Лойд, выводя жену и Вайолет на улицу к машине.—?Что за Риторический Дом? —?спросила Вайолет.Понять, где пожар, было несложно. Хлопья пепла, шершавые и темные, усыпали небо, словно зеленые синяки. От вида этой картины у Вайолет в желудке словно что-то ухнуло вниз. Они остановись на безопасном расстоянии от пожара как раз вовремя, чтобы увидеть, как Граф Олаф?— муж, гедонист, сын?— врывается в горящее здание.—?Нет! —?одновременно закричали Сали и Вайолет, обе совершенно шокированные, явно не ожидавшие такого поворота событий.—?Нет! Как он… Почему! —?рыдала Сали.—?Хм,?— пробормотал Лойд. —?Мой сын всегда был очень храбрым.—?Граф Олаф! —?закричала Вайолет, выпрыгивая из машины. Сали последовала за ней. Пламя тут же высушило слезы на ее щеках, от чего кожа стала липкой.—?Это мой мальчик там,?— тихонько заскулила Сали. Вокруг все трещало в огне. Сали крепко обняла Вайолет, словно надеясь, что это спасет ее сына. —?Он мой сын… Он не может…Лицо обжигало жаром пламени. Позади в машине сидел совершенно разбитый мужчина. Ее обнимала женщина, которая, как считала Вайолет, ненавидит ее. Она стояла и думала, что на этот раз, возможно, действительно потеряла все.—?Как он мог?.. Я думала… —?начала было Вайолет голосом ломким и неуверенным. Но она не хотела продолжать, не хотела этого озвучивать. Сали лишь сильнее сжала ее в объятиях, потому что иногда простых слов недостаточно.—?Смотрите! —?Лойд внезапно указал на две фигуры, безликие и бесформенные, появившиеся в клубах зеленого дыма. Они бросились вниз по разрушающейся лестнице и высунулись из окна второго этажа. Вайолет и Сали в немом ужасе вцепились друг в друга.Человек, который был ниже ростом, быстро вытащил и прислонил к разрушающейся стене навесную лестницу. Оба спустились по ней вниз. Как только они оказались внизу, лестницу тут же объял огонь, и та загорелась ярче, чем ?Риторический дом?.Граф Олаф и Лемони Сникет, споткнувшись, шагнули вперед. На их лицах были надеты спасательные маски, а в руках они сжимали странные ящики. Лемони первым стянул с себя маску и прислонился к машине, Олаф последовал его примеру. Лица обоих были испачканы зеленоватой сажей. Сали принялась носиться вокруг, приговаривая ?Ты в порядке? Ты ранен??, а Лойд вышел из машины и принялся отряхивать сажу и со своего сына, и с мистера Сникета, пытаясь хоть как-то помочь им.—?Я думала… Я даже не знала, если… —?Вайолет внезапно разозлилась на себя за то, что никак не могла перестать плакать, и гневно закричала на Олафа. —?Ты мог умереть!На лице Олафа отразилось понимание. Его блестящие глаза покраснели. Вместо ответа он подошел к свое жене и схватил ее в объятия. Одна его рука покоилась на ее талии, другая обхватывала ее лицо. Он горячо поцеловал ее, и поцелуй его был одновременно утешающим и нежным. Этот краткий поцелуй словно говорил ?Я тоже мог тебя потерять…?Лемони Сникет при виде этой картины передернулся и нервно откашлялся, прочищая горло. Олаф и Вайолет прервали поцелуй, но продолжали держать друг друга за руки.—?Я рада, что вы в порядке, мистер Сникет?— сказала Вайолет. На одной ее щеке отпечатался след от зеленой сажи. —?Но почему вы вбежали внутрь? Что такого важного там было?Какое-то время все пятеро смотрели на горящее здание, словно загипнотизированные. Вокруг не было пожарных, которые помешали бы огню распространяться. Их и не могло быть. Лемони глянул на ящик с письмами в своих руках, а потом на тот, что держал Олаф.—?Мои исследования,?— он кивнул на ящик в руках Олафа. —?И мои письма. В основном это наша переписка с твоей матерью.Прежде, чем Вайолет успела ответить, Олаф выступил вперед и утвердительно сказал:—?Мистер Сникет, оставайтесь сегодня в доме моих родителей. Это недалеко, и у нас есть лишняя комната.Лемони промолчал. Когда здание сгорело дотла, все пятеро сели в машину. Вайолет села между двумя старыми одноклассниками.—?Я раньше спал в своем офисе,?— признался Лемони. —?И я полагаю, что теперь, когда ты спас мою жизнь, ты заслуживаешь доверия.—?Ты спас его жизнь? —?вскинув брови, Вайолет посмотрела на Олафа.—?Я нашел спасательные маски,?— Олаф пожал плечами. —?Они предназначены для защиты от снежных комаров, но они использовались волонтерами и были спрятаны в помеченных местах в зданиях, которые могли бы сгореть. Я могу найти их с закрытыми глазами.Вайолет вздохнула и облокотилась на сидение, положив голову на спинку. Закрыв глаза, она попыталась прогнать из мыслей видение двух мужчин, которых она боялась потерять, стоявших внутри горящего здания.Когда машина прибыла к дому, Олаф вынес спящую Вайолет, а Сали и Лойд помогли Лемони отнести его скромные пожитки в отдельную комнату. Неся Вайолет мимо театра в их комнату, Олаф посмотрел на нее и вздохнул. Свет падал на ее лицо, от чего ресницы отбрасывали тень на ее щеки. Ужас, который отразился на ее лице, когда она подумала, что может потерять его, говорил больше, чем слова. Он был нужен Вайолет. Она обожала его. Он действительно был нужен ей, и Олаф, к своему стыду, был благодарен пожару за то, что из-за него он понял это.—?Спокойной ночи, дорогая,?— прошептал он, снимая с Вайолет ботинки и укладывая ее на кровать. В ответ Вайолет пробурчала что-то непонятное и откинулась на кровати, занимая ее почти полностью. Олаф ухмыльнулся, выключил свет и вышел из комнаты.Лемони Сникет ждал его на кухне. Он был выбрит, чист и попивал горячий бадьяновый чай.—?Итак,?— сказал Лемони, глядя на Олафа поверх чашки. —?Судя по твоей посредственной попытке воспользоваться шифром Себальда… —?в ответ на это Олаф ухмыльнулся. Он вполне ожидал от Лемони подобного перфекционистского комментария. —?Ты обожаешь Вайолет, намерен получить прощение и доказать свое благородство?Олаф кивнул, мечтая сделать что-нибудь со своими руками, чтобы они перестали дрожать.—?Я не был уверен, верю ли я тебе,?— сказал Лемони. —?Но после пожара… Очевидно, что Вайолет очень заботится о тебе.Олаф ничего не ответил, и Лемони продолжил.—?Ты знал, что она встречалась со мной.—?После того, как я тебя увидел в общественном театре… —?кивнул Олаф, -…я понял, что вы уже общались. —?Я думал, что ты отнял ее у меня,?— признался Олаф после затянувшейся паузы. Лемони искренне удивился.—?О, у меня была такая идея, но она хотела остаться с тобой. Она тебе верит. Я бы никогда не догадался, что она вполне охотно приняла на себя роль Графини.Олаф пожал плечами и встал, внезапно ощутив взгляд Лемони, сосредоточенный на его обручальном кольце.—?Однажды мы были друзьями,?— сказал Олаф, протягивая руку. Вспомнив дни ГПВ, Лемони встал и ответил на рукопожатие.—?Да,?— согласился он. —?Однажды мы были друзьями.—?Хорошо,?— сказал Олаф, и улыбка на его лице немало удивила Сникета. —?А теперь давай пойдем посмотрим,?— с этими словами он отвел Лемони в комнату со стеклянной крышей. Он вынул сахарницу из держательного устройства и, зажав ее в руках, повернулся к Сникету.—?Глюкозно-Полисахаридное Вместилище,?— ахнул Лемони, поняв, что это такое. Олаф кивнул и ногой отшвырнул в сторону осколки битого стекла и зеркала. Они сели на пол, поставили сахарницу в центр между друг другом и склонились над ней, словно два ребенка, играющие с игрушечным чайным сервизом.—?Я слышал,?— начал Лемони,?— что разные волонтеры годами добавляли к ней что-нибудь.Олаф кивнул. Он слышал то же самое. Он уставился на Лемони, ожидая, когда тот откроет сахарницу, и тот подчинился.Двое волонтеров заинтересованно посмотрели на содержимое сахарницы: внутри лежало пять вещиц, плотно прижатых друг к другу. Лемони схватил записку, написанную Беатрис, мгновенно узнавая знакомые каракули. Олаф вынул очень большую стопку бумаг и, изучив доказательства, все понял.—?Я… я знаю, что это… —?одновременно сказали Олаф и Лемони.