— Что тут, блять, происходит? (1/1)

POV Егор. На дворе унылый сентябрьский день. Ебучие утренние или какие-то там солнечные лучи пробивались мне под бедные веки закрытых глаз, которые пытались показать один из лучших и необыкновенных сновидений моей безумной душе. Вдруг этот сон почему-то внезапно прервался, оставляя за собой лишь какие-то маленькие следы перед глазами, которые разъедала беспросветная темнота. Не открывая своих глаз, я долго пролежал так, буквально полчаса, мучительно ворочаясь с одного бока на другой и пытаясь вернуть и досмотреть до конца этот замечательный и прекрасный сон. Послышались лёгкие смешки Тёмы, который, по всей вероятности, понял, что я снова пытаюсь заснуть. Спустя эти полчаса, которые были описаны мною ранее, я полностью осознал, что мне больше не суждено уснуть. Я медленно открыл свои глаза и понял, что в этот раз я, похоже, проснулся позже, чем в предыдущие дни. А ещё я понял, что я снова лежу рядом с улыбающимся во все 32 зуба Артёмом, моим самым любимым одуванчиком на свете. Мы, как это обычно и бывает, проснулись в нашей общей и большой, уютной, просторной постели. Боже, мой любимый мальчик Тёма так сексуально улыбается. Блять. Похоже на то, что я просто начинаю сходить с ума от пиздатости этой улыбки. Она такая...неповторимая и искренняя что ли. И вот сейчас, именно в этот момент, я никак не смог удержаться и, не стесняясь, нежно поцеловал в губы моего милого и родного мальчика. Похоже, это ему уже нравится ещё больше, чем прежде. Но почему? Не знаю сам. Но интересно немного. Боже мой, я его так сильно люблю. Очень не хочу, чтобы он, мой единственный и самый любимый одуванчик, был чьим угодно, но только не моим. Спустя несколько этих незабываемых и трепетных душу мгновений этой многоговорящей тишины, я обнял своего мальчика крепко-крепко, будто нахожусь с ним последний день в своей спокойной жизни. Я практически не прогадал, что это наш последний день перед страшным и мучительными (особенно для меня и моей души) будущими днями или неделями, как оказалось позднее... Тёма обнял меня в ответ. Ещё крепче. Блять, Артём, ты меня так убьёшь. Хотя...зато с любовью... И тут он так сонно и нежно произносит, что я просто был очарован этим и был слегка одурманен:— Я тебя очень сильно люблю, мой родной мальчик! И просто-напросто засасывает меня. Господи, ты же меня сводишь с ума! Артём! Я ведь тоже люблю тебя! Я просто не могу представлять тебя с другим! Блять! Его губы прямо на моих. Язык моего родного мальчика был засунут в мой рот. Бля, он меня хочет по-настоящему возбудить? Или что? Тёма, я тебя сейчас тебя нихуя не понимаю! Тёма, блять! Когда мой любимый мальчик перестал это пошленькое дело, он меня спросил, бегая глазами по моему лицу, будто изучая его выражение:— Егор, ты меня правда любишь? Или это тогда был пранк? Я решил ответить ему честно, чтобы ни капли лжи в этом ответе не было:— Конечно же, это мои искренние чувства, вовсе не пранк, мой любимый мальчик! Я бы никогда не врал и не шутил насчёт своих собственных чувств! Я, блять, не могу тебя ни с кем представлять! У меня начинается от этого пиздец, какая боль в душе! Я ревную тебя, блять, к каждому из друзей твоего детства. Ты же гуляешь иногда с ними. Поэтому, прости за вопрос, но...ты будешь меня брать с собой на такие гулянки со старыми друзьями? Одуванчик мой очень широко улыбнулся, краснея, и радостно произнёс:— Моя любимая чувырла, если ты так сильно хочешь, то конечно, я тебя буду брать на такие прогулки! И вообще, я любил тебя ещё, когда впервые в своей жизни тебя увидел. Подумал: блять, а он сильно пиздат, хотя нет, он самый пиздатый, не говоря о других и обо мне, он, блять, нравится моему сердцу. Но я стеснялся с тобой познакомиться. А что сейчас у нас: взаимная любовь, жёсткий и страстный секс, крепкие сигареты, любимый алкоголь и, конечно же, популярные и самые крутые совместные фиты! Я негромко и искренне рассмеялся, каким-то образом рассказал ему о том, о чём я больше всего боялся сказать своему любимому одуванчику:— Бля, это ты тут самый пиздатый, а я просто гондон. Почему? Да потому, что однажды бился с ебучими оффниками. Они могут отловить меня в любой момент и отпиздить. Ебать, конечно, я лох нахуй!— Да не лох ты, моя пидорасинка! Я постараюсь тебя защитить, ты только не волнуйся, — смешным голосом произнёс мне в ответ Артём, приподнимаясь с нашей общей кровати, откинув одеяло в сторону. — Поднимайся ты уже с постели, чувырла! На часах половина первого дня! Я нехотя встал, чувствуя лёгкую боль в ноге. Почему она у меня болит? Ах, да! Вспомнил! Это же я вчера упал в прихожей, будучи пьяным. Так, стоп...а что я вчера так пил? Вроде три рюмки водки, стакан какой-то непонятной текилы, несколько стаканов пива... Боже, как же у меня болит голова! Нет, раскалывается просто. Блять, надо выпить таблетку от этой ебучей боли. Я иду, блуждая взглядом по полкам, ища глазами тот самый аспирин, который мне всегда помогал в таких случаях. Мне было интересно знать, какой херни я вчера вечером натворил и наговорил Тёме, когда был в таком неплохом опьянении. Я осторожно спросил у него:— Тёма, а что я вчера делал, когда пришёл домой? Артём повернулся ко мне лицом, протянул мне руку с уже найденной таблеткой аспирина и, немного улыбаясь, произнёс:— Ну, сначала ты где-то в половине двенадцатого ночи ввалился в коридор из подъезда, при этом чуть не упав на меня, потом ты в спальне лёг на нашу уже растеленную (специально для тебя) постель. Кстати, когда ты туда шёл, твои трясущиеся ноги споткнулись о кроссовок и ты ёбнулся с сильным грохотом на пол, разбив коленку просто в говно, а ещё ты кричал мне, что хочешь меня жёстко трахнуть, после чего мирно уснул, издавая храп на всю нашу квартиру. Я взял таблетку у него из ладони и, немного охуевая от этого всего, спросил, указывая своим пальцем в сторону туалета:— Меня рвало вчера тут? Или это было только на бухиче? Я многое просто не помню, выпил, видимо, многовато. Ну ты понял, что я перебрал, ну с кем ни бывает. На это мой одуванчик слегка хлопнул себя по лбу и произнёс:— Ах, да! Ты вчера блевал так мучительно долго, что я уже подумал, что ты с унитазом там спишь в обнимку. Я сильно покраснел от этого и, сгорая от такого сильного позора и стыда, произнёс в ответ Артёмке:— Боже мой, мне так стыдно за этот вечер. Блять, Тёма, прости ты меня, ну пожалуйста! Я вовсе не хотел тебя огорчать так сильно! Прости... Мой одуванчик выпучил глаза от сильного удивления и произнёс:— Эм, я вообще-то не обижался. Но мне интересно одно: ты изменил мне с кем-то вчера или нет? Я, пытаясь что-то вспомнить со вчерашнего грандиозного бухича, произнёс:— Ну, можно в инстаграме посмотреть на трансляции моих собутыльников. Точно, Санька же любитель трансляций, у него должно быть это всё! Артём зашёл в инстаграме и, сунув мне свой телефон прямо в руки, спокойным голосом произнёс:— Держи мой телефон и найди наконец своего Саньку. Я, сжав своими дрожащими пальцами его телефон, стал искать своего собутыльника, а также любителя трансляций на таких "чудесных" мероприятиях. Набирая английскими буквами ник этого Сани, я заметил, что Артём подписан на него и, дрожащим голосом, я произнёс:— Мой любимый одуванчик, так ты же на него подписан, — я развернул к нему телефон и тыкнул на аккаунт любителя трансляций на бухиче, тем самым зайдя на него. — Вот он, сиди, смотри, что вчера было там. Мой любимый мальчик забрал свой телефон и, сделав пару движений своими тонкими длинными хрупкими пальцами, он удивлённо произнёс:— Три часа трансляция...что же, я попробую как-нибудь посмотреть, что там творилось. И мой одуванчик тихо ушёл в комнату. Я, всё ещё держа таблетку аспирина в пальцах, ушёл на кухню. Подойдя к кухонному столу, я взял стакан и налил в него воды из неначатой большой пятилитровой бутылки. Я кинул эту таблетку себе в рот и быстро запил её водой. После этого стакана я почувствовал острую и сильную жажду. Блять, как же я хочу пить. Пиздец какой-то в общем. Я снова взял эту громадную бутылку и стал уже пить воду именно оттуда, поглощая её большими глотками. Но несколько десятков (или даже сотен) миллилитров остались на моей вчерашней футболке, зато наконец-то я смог напиться после вчерашнего грандиозного бухича. Я поставил эту бутыль на место. Там не было половины той воды, которая изначально была там. Я поставил свой электрический чайник, чтобы воду вскипятить. После этого я быстро забежал в комнату и, увидев на подоконнике красную пачку Marlboro, спросил у своего любимого одуванчика:— Тём, можно мне одну сигаретку взять из пачки? Артёмка отвлёкся от телефона, посмотрев на меня, и, ухмыляюсь немного, произнёс:— Да, конечно, бери, я не против. Кстати, я немного ускорил эту трансляцию и мне осталось досмотреть совсем чуть-чуть. Ты пока здесь не изменял. Смотри мне! — пригрозил он мне пальцем, и я поспешно удалился из нашей комнаты, прихватил со стола свою зажигалку для прикуривания. Я вышел на балкон нашей квартиры на двенадцатом этаже и, вовсе не прилагая каких-либо весомых усилий, зажёг свою сигаретку и, смотря вниз из окна этого балкона начал курить. Первая затяжка, входящая потом серым дымом из лёгких, вырисовывая какие-то облака. Вторая затяжка, практически такая же, как и первая, только облако стало уже немного другим. Третья затяжка была, как первая и вторая, и опять же, облако только изменилось, стало другим. Такими были и оставшиеся восемь затяжек. Я вглядывался практически в каждую, изображая из них разные вещи. Я стряхивал тёмно-серый пепел и тушил окурок о края пепельницы, которая стояла на подоконнике нашего с Артёмом балкона и туда же кинул свой оранжевый окурок. Чайник уже несколько секунд назад закипел, и я, достав с полки две кружки, принялся делать наш с Тёмой любимый и привычный крепкий чёрный кофе. После всего этого, я поставил кружки на стол и взял из холодильника колбасы и хлеба, а также со стола схватил нож, и после нескольких движений получились неплохие бутерброды. Я положил их на тарелку и позвал своего мальчика завтракать, а сам я сел на табуретку, ожидая эту чувырлу. Мой любимый одуванчик, поправляя свои лохматые неуложенные кудри на голове, шагал в кухню быстрой и бодрой походкой, слегка позёвывая. Он зашёл на кухню и тут же сел на другую табуретку, что стояла прямо возле моей. Потихоньку поедая первый бутерброд и запивая его кофе, он рассказал о том, что вот прямо только что ускоренно досмотрел ту трансляцию моего друга, что была длиной на весь наш бухич. Оказывается, там все мои друзья и знакомые пошли трахаться со своими девушками по комнатам, а я, не изменив ни с кем и ни разу, съебался домой, где ждал мой любимый одуванчик. Я слушал Артёма, расплываясь в широкой улыбке, и мы пожелали друг другу приятного аппетита, продолжая наслаждаться вкусом этих прекрасных бутербродов с крепким чёрным кофе. Мирно и спокойно позавтракав этим "кулинарным исскуством", как это блюдо назвал мой любимый мальчик, мы ушли в комнату за сигаретами. Я взял ещё одну сигарету, и Тёма взял себе одну, после чего мы свалили на балкон покурить. Мы подожгли свои сигареты и стали затягиваться, заглядываясь на облака серого табачного дыма, что исходил из наших прокуренных лёгких, а затем из окна нашего балкона, иногда стряхивая пепел в специальную, предназначенную для этого, так скажем, ёмкость. Не разговаривая абсолютно ни о чём, а просто послушав тишину, мы почти что одновременно докурили сигареты и кинули наши окурки в пепельницу. Мы развернулись и, негромко хлопнув дверью, ушли с балкона, оставив за собой резкий запах сигарет. Далее мы пошли смотреть телевизор, попутно зайдя на кухню и взяв открытую вчерашнюю пачку семечек со стола, чтобы хорошо провести время посмотрев сериал. Мы улеглись на наш мягкий и просторный диван, Артём взял пульт и включил наш любимый с ним сериал. Мы смотрели этот сериал, иногда арсмеиваясь, попутно грызя наши семечки, выкидывая шелуху в какой-то рандомный целлофановый пакет, который я нашёл на спинке нашего дивана. Так прошло около четырёх часов. Я посмотрел на часы. Половина седьмого вечера. Я, поглаживая своего любимого одуванчика своей рукой по пушистым кудрям на его голове, заманчивым, нежным и очень просящим голосом спросил у своего самого любимого и чудесного мальчика:— Мой самый лучший и самый любимый одуванчик на всём белом свете, можно я пойду на несколько часов и прогуляюсь по улице в одиночестве? Артёмка, смотря мне прямо в глаза своими, сладким и загадочным голосом ответил, немного улыбаясь и слегка обнимая меня за плечи:— Конечно можно, если ты не собираешься ходить налево и будешь помнить о том, что у тебя есть парень. И, вот тебе моя малюсенькая просьба: пожалуйста, приди домой не позже двенадцати, я же всё-таки безумно переживаю за тебя! Я, уже пьянеющий от такого голоса своего мальчика, ответил ему честно:— Конечно-конечно, буду в двенадцать дома! Спасибо, мой сладенький малыш! Я нежно поцеловал своего одуванчика в его сладкие и самые любимые губы на свете, немного переборщил с нежностью, и, поднявшись с нашего уютного тёплого дивана, пошёл переодеваться в нашу общую комнату. Я встал напротив шкафа и стал выбирать себе одежду для такой прогулки. Я, недолго думая, выбрал и оттуда взял серые спортивные штаны и чёрную кофту с капюшоном — худи. Натянув всю эту одежду на себя, я взял из пачки, что находилась на кровати, и сунул себе пластинку мятной жвачки в рот и схватил телефон, также с кровати, и побежал в прихожую, чтобы надеть обувь и наконец-то выйти на свежий воздух. Я быстро натянул на ноги свои любимые кроссовки, что подарил мне Артёмка буквально недавно и, закрыв за собою входную дверь квартиры, вышел в подъезд, засунув телефон и ключи в карманы. Я подошёл к лифту и нажал ебучую кнопку его вызова, ни капли не переживая за своё будущее. А зря! Как только приехал этот лифт, и раскрыл он свои двери, мне сзади в шею воезилось что-то очень длинное и невероятно острое, по ощущениям напоминающее иглу от медицинского шприца. Я громко шлёпнулся на бетонный пол подъезда, так как ноги словно начали отказывать, и в моей голове промелькнула одна-единственная фраза:— Что тут, блять, происходит? Вдруг глаза стали сами по себе закрываться, и я перестаю что-либо видеть. Вокруг темнота... POV Артём. Егор ушёл гулять. Мне кажется это немного странным. Ладно, похуй, потом вместе разберёмся. Блять, и что мне делать сейчас, да так, чтобы растянуть это на часов пять, не меньше? Не ебу вообще. Вдруг у меня что-то жёстко кольнуло прямо в сердце. Блять, как же это больно, пиздец! Сука, ну почему? У меня весьма плохое предчувствие...— Блять, ебучее сердце, успокойся, пожалуйста, ты просто очень сильно загоняешься! — тревожный голосом произнёс я своему больному органу. Вдруг я почувствовал, будто моё сердце сдавливают. Я не выдержал такой сильной боли и закричал. Сука, что здесь, блять, происходит? Я кое-как добрался до кухни, придерживая левой рукой своё сердце. Блять, я больше не могу терпеть эту ебучую боль, что сжимала моё бедное сердце. Я, перебирая разные коробочки на полках, нашёл наконец-то эти ебучие таблетки, которые мне в таких случаях помогают. Их мне всё не удавалось найти буквально несколько мучительных минут. Я быстро закинул эту кругленькую беленькую таблетку себе в рот и, тут же запив её большим количеством воды из нашей большой пятилитровой бутылки, сел на табуретку и стал размышлять, почему так сильно прихватило моё сердце. Что за странное предчувствие? Что такое случилось? Боже, я так полностью с ума могу сойти! Так, стоп. Может мне немного покурить и просто расслабиться? Идея довольно-таки неплохая, даже хорошая. В принципе, можно выйти на балкон с очередной сигаретой. Я, снова придерживая своё почему-то всё ещё болевшее сердце, зашёл в нашу общую с Егором комнату. Быстро прихватив одну сигарету из пачки и зажигалку со стола, я выскочил оттуда и поспешно направился к балкону. Я открыл дверь, что вела меня на этот балкон. Я неспеша зашёл на него, засунув сигарету себе между губ. Я поджёг сигарету, смотря прямо вниз с высоты двенадцатого этажа. Какой-то чёрный лексус только что тронулся и каком-то неизвестном направлении уехал. Оттуда раздавались какие-то громкие мычания, но я не обратил на это никакого внимания. Мне на это было похуй. Было интересно смотреть вниз отсюда, иногда стряхивая тёмно-серый пепел в специальную, так скажем, тарелочку. Я видел, как снова мой бухой в говнище сосед просил сигаретку у какого-то подростка, который просто стоял и тихонько курил в сторонке.— Блять, сигарета кончается, а я всё ещё не успокоился толком. Надо будет сходить за пачкой в комнату, — произнёс я самому себе, чувствуя что-то не то в боли сердца, странном волнении и непонятном предчувствии. Я забил на это огромный хуй и кое-как поплёлся в свою комнату за пачкой с сигаретами. По пути в комнату, я взглянул на часы. Ровно семь вечера. Как же мучительно даётся мне это время ожидания! Я зашёл в нашу с Егором комнату, и, не включая свет, тут же подошёл и своими тонкими длинными пальцами взял с подоконника пачку сигарет. Решил посмотреть, много ли сигарет осталось в ней. Открыв пачку, я посмотрел и посчитал количество сигарет и произнёс вслух самому себе:— Шесть сигарет, Артём, шесть сигарет. Ничего, мы с Егором как-нибудь прорвёмся. Вдруг я слышу, как что-то падает позади меня с антресолей. Я, сунув пачку сигарет в карман своих домашних штанов, медленно и испуганно поворачиваю голову назад и вижу вот такую картину: на полу лежит блок каких-то сигарет, подхожу к этому блоку, но разглядеть я пока что даже марку сигарет не мог из-за темноты. Я дотянулся рукой до выключателя и включил свет в этой комнате. Всё было озарено ярким белым светом. Взяв блок в руки, мне в глаза бросилась записка, прикреплённая к нему. Там было написано: "Этот блок сигарет тебе, мой самый милый и любимый мальчик на свете. Люблю тебя... Твой Егор" Я слегка улыбнулся и немного перевернул блок. Прочитал марку: Marlboro Red. Лучшие сигареты на всём белом свете. Оставалось докурить те шесть сигарет, что оставались в, так скажем, старой пачке, тоже Marlboro красный, но их блок...бля...спасибо Егор, как же я тебя люблю за это, ну просто пиздец! Я положил блок сигарет на подоконник и, включив свет, пошёл на балкон. К счастью, я там оставил и не потерял свою зажигалку для прикуривания. Я повторил этот ежедневный ритуал по прикуриванию и стал смотреть вниз на тех людей, которые там были. Вон, какое-то быдло доебалось до одного моего очень хорошего знакомого. Я крикнул им громко, так как был очень высоко:— А ну пошли нахуй от него, заебали уже докапываться до всех. Пошли вон отсюда, пока не вышел и не разъебал вас! Эти быдланы что-то пизданули снизу мне, но на мой очередной посыл нахуй в их адрес благополучно съебались. После этого этот знакомый громко мне крикнул:— Спасибо тебе большое, Тёмыч. Выручил прямо. А я крикнул в ответ вниз своему знакомому, докуривая сигарету:— Слушай, а приходи ко мне, а? Попиздякаем чуть... Знакомый крикнул мне в ответ, немного повернув ко мне вверх своё лицо:— Хорошо, сейчас зайду, хоть увидимся да поболтаем что ли. Я крикнул ему:— Жду! — и я кинул окурок в пепельницы, закрыв окно на балконе. Я вышел оттуда, специально оставив там пачку сигарет и пошёл в зал, чтобы пока полежать немного на диване. Не успел я удобно на нём расположиться, как вдруг услышал звонок во входную дверь квартиры. Я, сползая с дивана, поплёлся на ватных ногах в коридор. Открыв дверь, я увидел этого знакомого. Кстати, его зовут Федя. Вы его, скорее всего, знаете. Это же сам i61, можно сказать, собственной персоны.— Здравствуйте, Фёдор. Добро пожаловать в наш дом! — крикнул я, широко раскинув руки в стороны.— И тебе привет, Артём! — сказал Федя, заходя в квартиру и снимая с себя кепку. — Блять, как же заебали эти быдланы на улицах, что просто пиздец! — Согласен, — ответил я, взяв из рук Фёдора кепку и положив её на какую-то тумбочку в этой прихожей. — У меня в холодильнике пиво есть, будем его пить? — Конечно, — ответил он и, немного смущаясь, снял кроссовки. — У тебя появился парень что ли?— Эм, с чего ты это взял? — спросил я у Приходова, слегка вздрогнув.— Ну, судя по тому, что ты никогда не обнимаешь, даже по-дружески кого-то из своих друзей..., — размышлял Федя вслух, искоса поглядывая на меня. Я решил ответить Приходову честно, будь уже, что будет:— Ну, как бы, да, у меня появился парень..., — произнёс я смело, но боясь, что лишусь единственного своего знакомого, который мне является другом.— Круто, мне бы так..., — мечтательно произнёс Федя, пристально глядя на меня. Далее мы уже разговорились на эту тему на на шутку, я попутно взял пиво из своего холодильника и мы с нескончаемыми разговорами и пивасиком пошли смотреть телевизор, но только как друзья, не больше, ведь я изменщик ом быть вообще не хочу, это плохо ведь. Мы смотрели какой-то рандомный американский фильм по телевизору, запивали всё пивом и громко смеялись над собственными шутками, что придумали буквально только что. Но пришло время Приходову идти домой, так как ему надо было кормить своего голодного пёсика. Он поднялся с дивана и, бросив пустую бутылку из-под пива из коридора прямо в мусорное ведро, что было на кухне, стал быстро собираться. Я подал Феде его разноцветную кепку, что выделяла того даже из огромной толпы людей, он быстро напялил кроссовки и, устно попрощавшись со мной, ушёл. Я закрыл за Приходовым дверь в свою квартиру и взглянул на часы. Время половина одиннадцатого ночи. Я пошёл в зал и, взяв пульт со спинки дивана, выключил им телевизор, который громко "кричал" на всю квартиру. Сердце всё ещё у меня болело, но не так сильно, как прежде, будто эта ноющая боль немного успокоилась. Я пошёл в нашу с Егором комнату и, не включая свет, плюхнулся спиной на нашу общую кровать. Мои глаза долго пялились в пустой потолок, ожидая прихода Ракитина. Где он там, блять, шляется? Но моё не самое лучшее предчувствие росло. Я весь задрожал и, недолго подумав, принял решение о том, что надо расслабиться за очередной сигаретой на балконе. Я пошёл туда. Опять повторив тот самый ритуал, я опять стал смотреть вниз с этого балкона, рассматривая всё происходящее. Наблюдая за людьми, я заметил, что половина из них приходит сюда, чтобы просто на перекур, а остальные являются жителями этого скучноватого многоэтажного дома. Докурив ещё одну сигарету, я окурок опять выбросил в ту же самую прозрачную пепельницу, которая уже наполовину была наполнена окурками и пеплом. Я ушёл с балкона, оставив там пачку сигарет и зажигалку снова. Решил пойти в комнату, чтобы просто позалипать в своём телефоне. Это действие меня поначалу ебать, как смутило, но надо же было как-то скоротать это мучительное время ожидания. Я зашёл в комнату, опять же, не включая свет, плюхнулся на нашу с Егором просторную кровать, тут же крепко схватив свой телефон в руки. Разблокировав свой телефон, я сразу же полез в Инстаграм, чтобы посмотреть и открыть для себя что-нибудь новенькое. Пролистывая все новые публикации моих подписок, я понял, что сегодня у многих был особый день — свидание с кем-то или фотосессия.— Как же я скучно живу. Иногда, — произнёс я вслух самому себе. Но жизнь у меня неплохая. В принципе. Я довольно часто доволен ею. Я взглянул на часы, что в телефоне. Уже немного перекатило за одиннадцать ночи. Блять, ну и пиздец, какое же это время всё-таки медленное! Боже мой, как же, блять, скучно без моего Егора! Блять... Я принял решение зайти на YouTube. Но именно с компьютера, так мне было проще всего сделать. Я пошёл в зал, ктнув перед этим свой телефон на кровать и встав с неё, сел на свой рыжий стульчик и включил свой единственный компьютер, что был в моей квартире. Набрав в Google Chrome ссылку на нужный мне сервис, я тут же принялся искать видео по теме психоделики,чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей о времени, полного одного ожидания Егора. Немного, буквально пару минут, просмотрев одно видео, я наконец-то понял, что время я уже никак не смогу скоротать, ведь я вообще не могу избавиться от мыслей об ожидании Ракитина. Это мне было пиздец, как ужасно и мучительно осознавать. Но это была правда. Да, она очень колючая и от неё слишком много ран на душе, но её нужно было мне принять. Иногда мне кажется, что жизнь не имеет никакого смысла, если в ней на данный момент нет Егора Ракитина, который заполнял всю пустоту моей души и сердца, что чувствовали слишком много боли от воспоминаний и много чего другого. Мне очень страшно потерять Егора, ведь он единственный мой близкий человек, которому я могу выговориться в трудные моменты своей жизни, посмеяться над собственными же тупыми шутками, а также могу просто, не видя никакой причины, обнять его. Крепко-крепко. Просто так. Ведь я его очень сильно люблю, прямо до костей... Я поначалу захотел просто послушать музыку в наушниках. В ней хорошо забываешься, хоть и на время. Под неё можно проплакаться полностью ночью, хорошенько потанцевать, не хило так вспотев, выплеснуть все самые негативные эмоции... Но и покурить свои сигареты тоже было неплохим решением... Я принял окончательное решение на данный момент: покурить немного, слушая при этом музыку в наушниках. Вот направился я на балкон через комнату, чтобы прихватить свой телефон и наушники, после чего направиться туда, где я курю обычно, а точнее, где я оставил пачку сигарет и зажигалку. Зайдя на балкон в наушниках, я стал выбирать подходящую музыку. Немного покопавшись в своей музыке, я выбрал одного зарубежного рэпера, что был мне по душе. Это был умерший в 2017 году LiL PEEP. Для начала я выбрал довольно-таки известную многим его фанатам песню "Crybaby".She said I'm a crybaby, I can't be up lately. Girl, you drive me crazy, AMG Mercedes Вдруг я почувствовал, что по моей щеке, словно, что-то течёт и глаза сильно жжёт. Я плакал. Несильно, но всё же, плакал. Моё сердце всё ещё болело, правда, не особо сильно. Я не знал, почему. У меня было какое-то странное предчувствие... Я взял никотиновую палочку из блока и поджег её зажигалкой. Поднеся сигарету ко рту, я ненадолго затянулся впуская в себя никотин, и выпуская клубки дыма наружу. Эти действия повторялись каждые десять секунд в течении двух минут, и я уже начинал понимать, что сейчас засну на ровном месте с сигой в руках, ну или в зубах. Но мне так хотелось дождаться Егора, чтобы крепко обнять его, поцеловать, и лечь с ним спать, зная что все хорошо, и так должно быть. Выкурив ещё несколько этих крепких сигарет, мой разум полностью помутнел. Времени до следующего дня осталось немного и немало, буквально минут 30, и, смирясь со своей судьбой, я пошел в спальню и лег на нашу кровать, смотря в потолок, думая о своем. Но через время у меня начинают слипаться глаза и... О черт! Я уснул. Я проснулся в 00:02 и мигом встал с постели. Быстро бегая из угла в угол, я пытался найти Егора, но того не было. Неужели что-то случилось? Сердце предательски закололо, но не так смертельно, как в прошлый раз. Что же могло случиться с моим самым любимым парнишкой на свете? На этот риторический вопрос ответ знал только Бог... Без него я просто не могу уснуть, тем более даже не зная, где он. Жизнь постепенно катится в пизду. Нет, ну либо с ним что-то не так, либо он мне изменяет (но я пока в это не мог поверить), либо просто где-то задерживается. Но не может же он забыть про меня? Нет? Нет! Наверное... Если его реально похитили или убили, я просто не переживу. Я без него — это не я. Жизнь без него — это уже не моя жизнь. Я не знаю, что мне делать, Господи. Был бы хоть намек на что-то, что помогло бы мне узнать, что с моим Егоркой происходит на данный момент. Пусть тут хотя бы гадалка явится, мне главное узнать, что с моей чувырлой не так!!! Эх...