II (1/1)
Я посмотрела на настенные часы -уже час дня, а я все еще сижу на этом совещании. Кто бы мог подумать, что эти австралийцы такие тугодумы! "Или это только нам такой особый экземплярчик попался?" - я снова улыбаюсь, стараясь не выдать мое беспокойство.
Час - двадцать три. Наконец-то они пришли к соглашению! А всего-то требовалось увеличить их гонорар еще на три процента. Хотя это, пожалуй, не ?всего лишь?, но это меня не особо трогает. Свою работу я делаю неплохо. Представители сторон жмут друг другу руки. Этот низкорослый болван с прической как у коленки слюнявит мне руку, целуя ее. Я стараюсь скрыть за натянутой улыбкой свое отвращение, и он не замечает ничего подозрительного. Я быстро хватаю свою сумку, даю знать Андрею, моему боссу (с которым у нас были отношения еще три месяца назад), что срочно убегаю и задержусь после ленча. Он смотрит на меня как на собственность – вот поэтому я и ушла от него, не люблю, когда меня лишают свободы выбора и мешают дышать – а сейчас мы даже не друзья, просто коллеги.Я приезжаю в клинику в час – сорок семь. Меня тут же проводят в кабинет к Станиславу Николаевичу. Я захожу, он поднимает глаза и улыбается. Он, наверное, вырабатывал эту улыбку половину жизни. Когда видишь, как этот миловидный ухоженный старичок улыбается, как углубляются морщинки вокруг глаз, становится теплее на душе, тебе кажется, что есть кто-то, кто позаботится о тебе. Я присаживаюсь на стул и, не говоря не слова, начинаю ждать объяснений такой срочности.- Полиночка, тебе, должно быть, интересно, почему я так срочно тебя вызвал.(Мы со Станиславом Николаевичем общаемся уже лет тринадцать, он отец моей лучшей подруги, Тани)- Конечно, мне интересно. После вчерашнего звонка долго думала, что случилось. Что-то с моими анализами?- Нет, там все не так страшно, всего лишь небольшая инфекция. Есть жалобы?- Немного кости ломит, особенно по вечерам. И насморк, но это хронически у меня, вы же знаете.- Знаю, знаю… - он улыбается чему-то, кладет ручку на стол и поднимает на меня глаза. Он выглядит очень серьезным, кажется, что он пытается подобрать нужные слова. – Я поговорил с Таней, она сказала, вы недавно встречались?- Да, ходили в кафе, попили кофе. Мы так редко видимся…- Так вот, Таня рассказала мне, что ты изменилась. Стала раздражительной, апатичной, она сказала, ты жалуешься на головные боли.- Ну, да. Но я думаю, что здесь нет ничего страшного. Просто стресс или переутомление.- Да, конечно, конечно… Просто я хочу, чтобы мы сделали один тест. Это не должно занять много времени, около часа.- Целый час?
Слишком долго, но я вспоминаю, насколько дольше просидела на переговорах, как тот тип обслюнявил мне руку, вспоминаю взгляд Андрея… Я от них устала, проведу тест, попью чаю и вообще, дел важных на сегодня нет, сейчас же позвоню и отпрошусь до завтра.- Извините, Станислав Николаевич, я должна позвонить на работу. Подождите три минуты, пожалуйста.- Да, нет проблем.Я выхожу в коридор, набираю номер Андрея.- Привет, это я.- Привет. Сколько тебя ждать еще? Обед закончился пятнадцать минут назад, - по мере говорения, у него повышается голос; мне это не нравится.- А что это ты на меня кричишь? Я не виновата в том, что австралийцы захотели больше денег. Все хотят больше денег! И вообще, я звоню, чтобы сказать, что меня не будет до завтра.- Что это значит, не будет?- То и значит. Андрей, свою самую важную работу на сегодня я сделала, ?хвостов? у меня нет. Тем более у меня целый отдел хороший переводчиков, если что-то случится, тебе помогут Катя или Никита. Отстань от меня.- Как ты разговариваешь со своим непосредственным начальником?- Ты мне не начальник. Ты мой коллега, я занимаю пост не менее важный, чем твой. Без моего отдела вы бы вообще не смогли бы вести международную политику компании, а значит, не имели бы те деньги, что имеете сейчас. Тем более, как я могу относится к тебе серьезно, если еще три месяца назад мы спали вместе, и ты ныл из-за мозоли на пятке?- Иди к черту!- Так у меня отгул на два дня?- Два дня?! Ты же просила до завтра!- Уже прошу на два дня. Ты меня расстроил, мне нужно отдохнуть.- Господи, да что с тобой произошло? Где та добрая девушка, которая пришла к нам работать четыре года назад?- Потерялась в бумажной работе и вечных перелетах, таможнях и проверках багажа.- Хорошо, это не мое дело больше. Ты все еще профессионал, а твои человечески качества не в моей компетенции. Отгул, так отгул. Приходи в четверг как обычно.Я нажимаю на кнопку прекращения вызову. А правда, что со мной происходит? Я стала слишком циничной, даже жестокой… Но об этом позже – нужно записать к психологу, поговорю о наболевшем, может полегчает.Я стучусь и захожу в кабинет к Станиславу Николаевичу.- Вот, возьми форму, - он протягиваем мне темно-синюю пижаму и тапочки. – Переоденешься в отделении диагностики.Мы идем по бесконечным коридорам, спускаемся на нижний этаж и идем к кабинету томографии. Станислав Николаевич заводит меня в раздевалку для персонала, он говорит, что у меня три минуты. Я переодеваюсь и смотрю в зеркало^ я выгляжу очень смешно в этой синей пижаме. Я выхожу из раздевалки, там меня ждет ассистент. Он проводит меня к компьютерному томографу и помогает занять правильно положение.Процедура длиться не очень долго, но я успеваю устать. Скучно лежать и не шевелиться. Но вскоре ко мне подходит тот же ассистент, только смотрит по-другому. Я не придаю этому значение. Он провожает меня до раздевалки и говорит, что мне нужно снова подняться к кабинет к моему лечащему врачу.Я одеваюсь и понимаю, что хочу есть. Я решаю, что пять минут дела не решат и захожу в кафетерий. Я выпиваю чашечку кофе и съедаю вкуснейшее пирожное.
Я захожу в кабинет Станислава Николаевича через пятнадцать минут. У него уже лежит отчет о процедуре с заключением. Он смотрит на меня, но не улыбается. Он предлагает мне сесть кивком головы. Я сажусь.- Я не буду ходить вокруг да около. У тебя перепады настроения, изменился характер, тебе беспокоят головные боли, усталость. Наверное, есть еще и нарушения памяти. Ты не стала заикаться на некоторых словах?
- Да, бывает, под вечер иногда. Но это все от усталости…- Усталость – не причина, это симптом. После рассказа Тани о вашей встрече, я вспомнил кое-что. Ты знаешь, как умерла твоя бабушка?- От старости.- Нет, далеко не так. У нее был лейкоз. Знаешь, что это такое?- Рак…- Да, - Станислав Николаевич прекращает говорить, проводит рукой по волосам, делает глубокий вдох и, смотря прям мне в глаза, четко произносит. -Полина, у тебя новообразование в мозге.- У меня что? – я сижу и прекрасно понимаю, что это конец, и неважно рак это или доброкачественная опухоль. – То есть… Как такое возможно? Мне же всего двадцать девять лет!
- Мне жаль, Полиночка.- Вам жаль? Вам жаль?! – я злюсь из-за всей этой несправедливости. - Я же молодая здоровая женщина, у меня есть квартира и машина, у меня есть друзья, хобби. Мне же всего двадцать девять лет! У меня даже детей нет! У меня даже кошки нет, а я всегда мечтала завести кошку…- Полина, послушай меня. Это не самое плохое. Опухоль находится в очень неудачном для операции месте, мы вряд ли сможет ее вырезать. Она большая. Нужно провести некоторые анализы, потому что раз появились такие явные симптомы, то это не начало…- Значит, я скоро умру? А что насчет химиотерапии? Облучение? И вообще я слышала, как люди вылечиваются от рака. Он просто исчезает!- Это исключения из правил…- Но что мне прикажете делать? Какой смысл жить?- Не смей так даже думать! У тебе еще есть время. Не опускай руки! Не сдавайся! Ты все еще жива. И тем более, сначала мы проконсультируемся с хирургами, проведем курс химиотерапии. Опухоль может уменьшиться… Возможность операции не исключается полностью. Это не конец.- Но это уже приговор! Смертный приговор…- Не надо так говорить.Я слышу, как Станислав Николаевич говорит еще что-то, утешает, призывает с другой стороны посмотреть на ситуацию. Но я не слушаю. Я смотрю в окно. Сейчас апрель – мое самое любимое время года. Странно, я не вспоминала об этом так давно!.. Я потерялась… Я и правда потерялась во всех этих бумажках и перелетах.Я не могу поверить, что это случилось со мной. Опухоль. Это же конец. Что со мной будет? Даже если есть шанс ее вырезать, мне придется пережить курс химии или облучения. А это нелегко. Да, я не могу знать наверняка, но… Я читала об этом, я видела это столько раз в кино! Хотя сравнивать кино и реальную жизнь, которая свалилась мне на голову объявлением о скором окончании, когда я даже не жила, нельзя. Нельзя. Это не могло случиться со мной! Я же хороший человек! Была, по крайней мере… Я никого не убивала, я не воровала, я даже ходила в церковь по праздникам. Я же хороший человек!Я чувствую, как внутри все горит от переполняющей меня обиды – это несправедливо!-Хватит! Хватит говорить мне о том, что жизнь еще может быть!- Полиночка…- Хватит, я ухожу. Простите, спасибо я вам не говорю, Станислав Николаевич. Да, это не Вы виноваты в появлении у меня опухоли, но новости сегодня не самые хорошие. А Вы, так сказать, - гонец.Я встаю, снимаю пальто с вешалки и тихо закрываю за собой дверь! Ох, чего мне это стоило – тихо закрыть дверь! Ведь мне так хочется разнести здесь все стены, разбить окна, сломать ту дьявольскую штуковину, которая показала всем мои мозги с опухолью.Не верю!Не верю!Нет…Я выхожу на улицу. Странно, но происходящее кажется мне настолько нереальным, что я даже не боюсь. У меня ощущение, что кто-то глупо подшутил, не хватает только молодчика, стоящего передо мной и извиняющего за причиненные неудобства.
Не хочу идти домой. Наверное, впервые за очень долгое время я не могу сейчас быть в пыльной тишине своей серой квартиры. Да, серой. Она всегда казалось мне серой, не смотря на красную стену в гостиной, зеленные шторы на кухне, фиолетовое покрывало на кровати в моей светло-желтой спальне… Я останавливаюсь у машины, не тороплюсь отпирать двери. Я думаю, куда мне поехать. И выбираю самый, должно быть, нелепый вариант – я еду в кино!