Часть 15. Гл. 1 - 9. "Клон-3, или В лабиринтах любви" (1/2)

1. ЧАСТЬ 15. ГЛАВА 1. ЖАДИ С СЫНОМ ПРИЕЗЖАЮТ В ГОСТИ К ЛАТИФЕ И САМИРЕ.Самира закрыла крышку ноутбука, встала со стула и прошлась по комнате, чтобы размять ноги.Несколько статей для зачетной работы были готовы. Отлично! Взглянув на часы, она обнаружила, что тетя Жади скоро приедет. Но девушка могла бы не сверятьсяс часами: судя по ароматным запахам, которые проникли на второй этаж с импровизированной кондитерской на первом этажеи из кухни, были готовы и запеченная баранина, и праздничный таджин, и выпечка. Тесто для печенья – шебекии – Самира лично помогала готовить матери. Но мама приготовила и «рожки газели», и лепешки с тмином, и сладкие трубочки с ореховой начинкой…

Теперь печенье было красиво выложено на блюдо, расписанное традиционным марокканским узором, которое Самира помнила с детства. Девушка не стала ждать начала ифтара и уже попробовала все виды выпечки. Пусть ее мама вкладывала в праздничный вечер религиозный смысл, но для Самирытеперь это был только обычай. Поститься она не собиралась, как уже давно не молилась положенные пять раз в день, правда, иногда обращаясь к высшим силам мысленно.

Но чтобы выразить уважение к матери, Самира всё-таки оделась так, как ее попросили: в длинную юбку и блузку с длинными рукавами. Она аккуратно причесала волосы, затянула их резинкой и украсила «хвост» из волос серебряной заколкой. Но это, пожалуй, и всё, чем могла поступиться девушка. Платок надевать она не собиралась, даже если к ним в гости решил бы заглянуть сид Керим с родственницами.Но днем позвонила тётя Жади и сообщила, что она смогла разобраться с заказом на выпечку, поэтому сид Керим не станет заезжать в Сан-Криштован, а печенье, заказанное Жади, будет ждать ее в доме Латифы.

- Самира, дочка, помоги мне! – услышала она и поспешила из комнаты.- Жади позвонила: они с Пьетро уже подъезжают к Сан-Криштовану. Достань из шкафа скатерть, ту… с вышивкой… Пора накрывать на стол.

- Хорошо, я этим и займусь.- Не забудь поставить на стол вазочки с финиками и бутылки с минеральной водой. А я пока достану стаканчики-макруды.Самира послушно вынула из пакета, хранившегося на верхней полке шкафа, большую скатерть, одну из тех, какими много лет торговал ее отец в магазине «Волшебная лампа». Это была любимая мамина скатерть, привезенная из Феса, вышивка на которой была выполнена в ручную мастерицами из Феса по эксклюзивному рисунку. Даже Самире она нравилась, возможно, потому что эта скатерть была знакома ей с рождения.Девушка разгладила ткань на поверхности стола: да, симпатичная вещица из Марокко, что особенно ценилось матерью, тосковавшейпо исторической родине. Ведь там, в Фесе, оставались ее родные и близкие – дядя Али и Зорайдэ, Карима, многие родственники. Правда, часть их в скором времени перестанет считать Латифу частью семьи. Ведь мать Самирырешила развестись с мужем!

Самира никак не могла определиться с собственным отношением к данному факту – то, что их семья окончательно рухнула. У Амина теперь имеется собственная семья. Отец взял молодую жену, которая скоро станет матерью. Но отцу показалось мало второй жены: в Марокко после свадьбы Ясмин состоится его помолвка с некоей Муной из Феса. Девушке было безумно жаль мать. Как мог отец так поступить с ней?

В глубине души она противилась тому, что дядя Али может найти матери мужа, пусть даже такого приятного мужчину, как сид Керим, но она понимала: с выбранной ею профессией мать останется совсем одна. Ведь быть журналисткой – значит, находиться в постоянных разъездах, мало бывать дома, редко видеться с родными… Самире нравилась будущая профессия как раз потому, что можно будет посмотреть мир, побывать в самых загадочных и удивительных местах планеты, ведь ее всегда манило именно это.Но это означало, что мама будет жить одна в своем доме, и только тетя Жади останется ее верной подругой и сестрой. Но ведь мама ещё молода: лара Назира, помнится, в этом возрасте вышла замуж за бразильского тренера Миро, а Зорайдэ стала женой дяди Али и вовсе в шестьдесят лет! «Так отчего же моя мама должна оставаться одна?» - подумалось Самире, которая всем сердцем желала ей счастья.Выполнив всю работу в гостиной, девушка вернулась на кухню. Едва войдя, она поняла, о чем теперь попросит ее мать: на столе лежал пышный пучок свежей мяты. Предстояло перебрать и тщательно перемыть каждый листочек.Самира встала к столу и принялась за работу, покосившись на поставленный рядом блестящий поднос с тяжелым серебряным чайником и несколькими любимыми мамиными стаканчиками. Именно эта посуда, как было известно Самире, была семейной реликвией: старинный чайник и поднос достались матери от ее бабушки и мамы. «Чем мама смогла начистить до блеска чайник и поднос? Сверкают, как совершенно новые вещи!» - удивилась девушка.Она уже дощипывала промытые листики мяты, когда Латифа попросила:- Дочка, слышишь: кто-то подъехал к дому. Подойди к окну и взгляни, кто там? Не Жади с Пьетро?Тогда спустись и открой им дверь,у меня руки заняты.

Латифа спешила упаковать оставшееся печенье в красивые бумажные пакеты с восточными узорами и надписями на арабском.- Точно, это тётя Жади с Пьетро. Приехали на такси, уже вышли из машины.

- Впусти их, дочка, - засуетилась Латифа, вытирая руки о бумажное полотенце. – Мне надо переодеться.

…Потом все сидели за столом. Самира решила сделать несколько снимков для семейного альбома. После фотографирования обменялись подарками, которые Жади привезласестре и племяннице, и теми, что приготовилиЛатифа и Самира для Жади и ее сына.Они долго разговаривали и даже весело смеялись, вспоминая прошлое, жизнь в Фесе. Даже у Самирынашлось, что вспомнить. Когда-то им с Амином купили велосипед, но брат присвоил его себе… Отец уже тогда делал различия между сыном и дочерью, поэтому встал на сторону Амина.- Вот потому Амин получил магазин, возможность заниматься бизнесом, а мне было запрещено даже получить образование в университете, - с обидой заметила девушка. – Как только я решила настоять на своем, мне пришлось делать выбор, перед которым меня поставил отец: или учеба в университете, или замужество. Я выбрала образование, и отец отвернулся от меня, отказался сам и поставил перед фактом семью. Никто не заступился за меня: ни дядя Саид, ни дядя Абдул.- Самира, но мы с твоей мамой много раз пытались поговорить с Мухамедом, но твой отец и слышать ничего не желал, - напомнила Жади. – Мы с Латифой просили помочь дядю Али, помнишь? И он старался воздействовать и на дядю Абдула, и на твоего отца, но всё напрасно. Дядя Абдул всегда считал, что женщинам не нужно образование. А в Мухамеда будто злой дух вселился: твой отец уперся и ждал, что тебя на долго не хватит, ты не справишься с трудностями и вернешься к нему молить о прощении.- Ах, Жади, что я пережила в эти годы, когда Мухамед отрекся от Самиры! Если бы не твоя помощь, я, наверно, сошла бы с ума. Или скорее даже – ушла бы из дома к Самире.- Вот что меня удивило, Латифа: почему ради решения судьбы Самирыне собрался семейный совет? Когда дело касалось меня, то дядя Абдул вместе с Саидом не забывали ставить меня перед всей семьей и рассуждать о моих правах, т.е. об отсутствии таковых и преимуществахвласти надо мной у мужа. Но Мухамед решил всё сам: стоило Самире заявить о выборе, он тут же выставил ее из собственного дома практически на улицу.- Жади, только я знаю, сколько раз я молила Мухамеда изменить решение, сколько слез я выплакала. Но Мухамед остался непреклонен, потому что его поддержали дядя Абдул и Саид.- Мама, я нисколько не расстроена тем, как сложилась моя судьба. Ведь у меня тоже была поддержка: помощь тёти Жади, дружеское плечо моей подруги Амалии, и я всегда знала, что ты переживаешь за меня, что моя мама от меня не отказалась.- Даже дона Жура оказалась на твоей стороне, - напомнила Жади.- Да, и она тоже. Дона Жура помогла мне самая первая. Я никогда не оставалась без чьей-либо заботы и помощи. Вот окажись я одна, без денег, без поддержки… Это было бы страшно. Тогда я просто не представляю, как бы сложилась моя судьба.- Я убеждала себя эти годы, что раз Аллах дал моей дочери такую судьбу, то Он о Самире не может не позаботиться.Разговор был крайне неприятный, а события уже потеряли актуальность: Самира и Латифа были снова вместе, та черная полоса в их жизни закончилась. Поэтому женщины решили сменить тему разговора.- Жади, а почему Лукас не приехал? Наверно, чтобы не смущать меня? – предположила Латифа.- В какой-то степени так и есть. Ведь он не мусульманин, думает, что помешает нам с тобой встречать начало поста. Ифтар –вечер, связанный с религией, чтением Корана, как ему представляется…- В общем, он прав. Где-нибудь в Марокко так и было бы, - согласилась Латифа. - Но ты ведь не настолько придерживаешься правил, чтобы Лукас опасался помешать нам встретить Рамадан за общим столом.- Лукас сейчас страшно занят: я ведь говорила тебе, что представители его фирмы уехали в Россию на заключение контрактов. И он, и синьор Леонидас днем и ночью думают только об этом.Самира была занята игрой с Пьетро и не особенно прислушивалась к их разговорам. Ее интересовали только дела, относящиеся к разводу родителей, но разговор об этом пока не шел.

- И всё-таки, Жади, ты вот так просто оставила Лукаса одного и поехала к нам?- Латифа, нет! Лукас сегодня вечером допоздна пробудет в офисе: какое-то важное совещание, с которого он не сможет улизнуть.

- Твой муж вновь отправится в далекую Россию? И тебе не хочется поехать вместе с ним?- Нет, он никуда не едет. Адвокаты их фирмы уже там. Именно с этим связан аврал у них на фирме. Я не разбираюсь в его делах.- Правильно, Жади. Дядя Али всегда говорил, что женщине не стоит забивать голову делами мужа.

- Я и не пытаюсь, - рассмеялась Жади. – О, Самира, ты примерила кофточку и юбку?

- Это подарки тети Жади? – только теперь Латифа внимательно разглядела вещи, которые сестра привезла Самире.Девушка встала перед ними, одетая в шелковую голубую блузку с короткими рукавами и множеством рюшей и пуговичек, а из-под нее выглядывала модная темная юбка – тренд сезона, как прокомментировала Жади. В ушах Самиры блестели золотые серьги с орнаментом, который повторялся на довольно широком, тоже золотом браслете, который Латифа увидела на левом запястье дочери.- Золото как на марокканской девушке! –с иронией сказала Самира.- Дочка, юбка… не слишком короткая? Всё-таки в Рамадан следует одеваться скромнее, - в который раз осторожно высказала мнение Латифа.- Мне понравилась юбка, она вовсе не короткая. Собираюсь носить ее в универ.Мать недовольно окинула взглядом голые ноги дочери, но не сталаничего говорить: спорить бесполезно.Жади с грустной улыбкой наблюдала за сестрой и племянницей. Ей всегда хотелось, чтобы Хадижа выглядела так, как все современные бразильские девушки. И чтобы дочка жила бы рядом с ней, в Рио…Но отражением ее мечты стала племянница - Самира, дочка Латифы. Ирония судьбы.Но сестра никак не может смириться с тем, что родная дочь живет по другим традициям, и ей никак ее не перебороть.Латифа собиралась строго соблюдать священный пост. Она даже дома была одета соответственно: блузка была легкой и тонкой, но с длинными рукавами. Юбка скрывала ступни.

- Жади, только не говори, что тебе весело, - с досадой заметила женщина.- Мухамед увидит Самиру в таком виде и вновь придет ко мне ссориться.- А ты не открывай ему дверь! А если будет возмущаться и продолжать ломиться – выйди на балкон и прогони его! – дала совет коварная Жади. – Всё ведь так просто: у тебя есть веская причина для этого. Вы разведены! Он не может заходить к тебе, как прежде. Впрочем, стоять под дверью и возмущаться ему не позволит самолюбие.- Отец побоится, что увидят соседи, пойдут разговоры, сплетни, - добавила Самира.- Жади, Мухамед так зол на меня. Он заявил, что не только не даст мне развод, но и позвонит дяде Абдулу и дяде Али в Марокко! Если он пожалуется на Самиру, то дядя Абдул будет полоскать на медине имя моей дочери!- Латифа, перестань думать о Мухамеде и его семье. Когда я развелась с Саидом, то испытала облегчение при мысли, что дядя Абдул больше мне не страшен!- Ох, Жади, я никак не могу привыкнуть к этой мысли!- Кстати, я сама себе удивляюсь: что происходит с моей памятью? – спохватилась сестра Латифы. – Забыла вам рассказать, что сид Керим пригласил нас с тобой и Самиру на праздник. В доме его брата собираются родственники на ифтар. У тебя будет большой заказ, так как его сестра оценила качество твоей выпечки, но они с братом хотят видеть нас на том празднике.- Что ты, Жади, как я могу? – пришла в ужас Латифа. – Кроме того, сид Керим – светский человек, и, как мне кажется, он не настоящий мусульманин. Разве он совершает намазы пять раз в день? И пост он не соблюдает в Рамадан. Я в этом уверена.- Соблюдает, Латифа. В мечеть ходит по пятницам, мне его сестра рассказывала. И праздник семейный связан с ифтаром.- Мама, что если его родственники хотят на тебя посмотреть? – предположила Самира. – Если дядя Али хотел, чтобы сид Керим тебя просватал, то его брату интересно на тебя посмотреть.- Дочка!.. Жади, за все годы, прожитые в Бразилии, я не пропустила ни одного намаза. И развод с Мухамедом не повлияет на мою веру. А сид Керим может жить как ему угодно. Я же стану придерживаться наших обычаев во всем.- Только меня не заставляй, пожалуйста! – напомнила Самира.Жади, почувствовав, что беседа свернула на опасную тему, тут же поспешила спросить у Латифы:- Тебе понравился платок, который я для тебя выбрала?- Очень, Жади, но где ты нашла такую прелесть? – не в первый раз разворачивая подарок, рада была сменить тему и сестра Жади.- О, это я купила в одной восточной лавке – у конкурентов Мухамеда, - язвительно заметила Жади.- Но это очень дорогой платок, хорошего качества, вовсе не из тех товаров, которыми торгует Мухамед, - присмотрелась Латифа, поворачивая вещь в руках.- Да, это не просто магазин, а настоящий бутик с дорогими товарами высокого качества, привезеннымис Востока. Вещь из Саудовской Аравии.- Мухамед никогда не торговал таким дорогим товаром, - согласилась Латифа, прикладывая ткань к груди.- Красивый платок, - подтвердила даже Самира.- Дочка, я отдам его тебе, если только ты захочешь однажды надеть платок, - с надеждой произнесла Латифа.- Нет, нет! Я просто так сказала! Неужели меня вновь начнут заставлять носить платок? – закатила глаза девушка.- Я тебя не заставляю, Самира, но мне так хочется однажды увидеть тебя в национальной одежде, в марокканском платье и платке!- Мама!- Возможно, Латифа, вскоре ты и увидишь дочь в платке и в кафтане. Если согласишься пойти на праздник к родственнику Керима вместе со мной и Самирой.Латифа задумалась, но ее дочь немедленно начала возмущаться.

- Нет уж. Мне, конечно, интересно побывать в марокканской диаспоре во время празднования Рамадана, но я не желаю так строго соблюдать обычай! Платок, кафтан, джеллаба. Может быть, мне ещё и остроносые бабуши обуть? Золотом обвеситься с головы до ног?- Не преувеличивай, Самира. Бабуши обувать ни к чему. А золото… А разве оно у тебя есть в таком количестве? – хитро сощурилась Жади.- Нет. И я не люблю золото! Но это не значит, что у меня нет никаких украшений, - ответила отчасти уязвленная Самира. – Бижутерия меня вполне устраивает!- Отлично. Носить бижутерию в городе – это безопасно. Но согласись, Самира, на празднике ты будешь выглядеть странно: ведь абсолютно все женщины придут в платках и кафтанах, или в легких красивых джеллабах, в самом лучшем золоте. Или, идя на ифтар, золото не принято выставлять?- Жади, у меня есть несколько почти новых платьев, - вдруг сказала Латифа. – Среди них одна джеллаба – легкая, как паутинка. И платки…- У меня тоже море платков! – подхватила Жади. – Пусть я их теперь почти не ношу, но храню. Ведь это подарки дяди Али и Зорайдэ.- Хорошо, Жади, я согласна отправиться на ифтар к брату сида Керима, если с нами пойдет Самира. Но, дочка, тебе придется надеть платок и джеллабу, которые мы с Жади сегодня же выберем для тебя в моем шкафу.

- Я не против, - нехотя согласилась Самира, вероятно, задумав нечто.«Неужели в голову девчонке пришла мысль написать очередную статью? На это раз о праздновании Рамадана в Рио?» - немедленно переглянулись сестры. Увидев, какое выражение появилось на лице Латифы, Жади ответила ей глазами:«Не спорь. Потом мы с ней поговорим. А сейчас надо уговорить твою дочь пойти на праздник!»Женщины поняли друг друга. Латифа подхватила:- Выберем платок прямо сейчас!Они не успели подняться с дивана, потому что в комнату вошел Пьетро и спросил:

- Когда мы будем кушать? Мама, ты мне обещала, что нас угостят вкусными финиками из Марокко!- Мой принц! Конечно, угостят. Вот они – финики из Марокко, лежат на этом блюде. Но их можно будет кушать только тогда, когда на небе появится молодой месяц. Если бы мы сейчас оказались в Марокко, то нам не надо было бы выглядывать на улицу, чтобы увидеть, есть на небе месяц или нет. В Фесе много мечетей, с минаретов которых муэдзины возвестили бы о наступлении священного месяца Рамадан. Как только прозвучал бы азан, тут же все приступили бы к ифтару – легкой еде перед молитвой.- А когда у нас на небе появится месяц? – спросил Пьетро.Жади и Латифа озадаченно переглянулись. Неужели они так заболтались, так увлеклись разговорами, что пропустили время наступления Рамадана?!- Я надеялась, что Амин позвонит мне и скажет, что месяц на небе, но телефон молчит, - расстроилась Латифа.- Или ещё рано, - оптимистично заявила Жади.Но за окнами уже сгустилась темнота. В Бразилии день сменяется вечером очень быстро, как везде в тропиках.- Боюсь, что мы пропустили этот момент. Надо выйти на балкон и взглянуть на небо, - расстроенно произнесла Латифа.- Я выгляну на улицу и всё выясню, - решительно направилась к балконной двери Самира.- Я с тобой, - мгновенно отреагировал и Пьетро.- Но, дочка, на балконе тебя заметят из дома… твоего отца… Там Амин, Халиса, Саид должен приехать и его жены…- И что? – послышался голос Самирыуже с балкона.- Месяц, я вижу месяц! – завопил сын Жади.- Раз так, то идите к столу – пить чай с финиками, - позвала детей сестра Латифы.Когда все устроились за столом, Латифа сказала:- Приятного всем аппетита. Пусть Аллах примет наш пост!- Алхамдулиллах! – отозвалась Жади. - А ведь в Марокко Рамадан наступил уже несколько часов назад.- Да, разница во времени.

- Как там Зорайдэ и Хадижа? – печально вспомнила Жади.- Зорайдэ защитит Хадижу, не переживай, Жади, - утешила ее сестра. – Возьми вот этот финик.- У Каримы и Ахмета это первый Рамадан, - сказала Самира, тоже забирая с блюда понравившийся сладкий плод.- У моей дочери это тоже первый Рамадан в замужестве. Но Хадижа празднует его не с мужем, а со второй женой Фарида. Как это грустно.- Печально, тетя Жади. Надо позвонить Зорайдэ или дяде Али и узнать, как у них там дела.- Самира, я почти каждый день звоню в Фес. И дядя Али уверяет меня, что всё в порядке. У Зорайдэ сотовый всегда вне зоны действия. Мне кажется, что она его специально отключает.- У Зорайдэ есть сотовый телефон? – удивилась Самира так, что ее рука замерла с надкусанным фиником.- Я так привыкла, что мы с Зорайдэ разговариваем только по домашнему аппарату.- Да, дядя Али недавно подарил Зорайдэ, - ответила дочери Латифа. – Но если Зорайдэ не отвечает на твои звонки, Жади, значит в том риаде, где теперь живет твоя дочь, может просто не быть связи.- Или дядя Али не хочет, чтобы я разговаривала с ней и с Хадижей. Латифа, скажи, как я должна к этому относиться? Даже Рания позволяла Хадиже говорить о мной, тайком давая ей свой мобильник. Я даже деньги на ее телефон положила, чтобы разговаривать как можно дольше.- А после приезда Зорайдэ в Мекнес вы с Хадижей разговариваете? – поинтересовалась Самира.- Очень редко. Рания боится.- Жади, не будь наивной. Рания в ее нынешнем положении и шага не сделает без ведома Саида. Если он позволил Рании давать вам возможность разговаривать, то просто потому, что хочет знать о твоих намерениях, Жади. Только поэтому Рания дает твоей дочери свой мобильник.- Рания, да, с ней всё понятно. Но Зорайдэ…., - удивлялась Жади.- Хм, когда-то Зорайдэ боялась синьора Альбьери, друга сида Али, всерьез считая его колдуном, который может превратить ее в козу, - усмехнулась дочь Латифы.

- Я помню, Самира, как тебе рассказывала об этом, - улыбнулась женщина.- Удивительно, отчего же сотовая связь не кажется Зорайдэ волшебством?- Ах, Самира, синьор Альбьери занимается такими непонятными делами, что про него даже в газетах когда-то писали. Был настоящий скандал из-за его открытий в науке. Зорайдэ не так уж не права.

- Он превращает людей в коз? – насмешливо предположила Самира.- Нет, намного страшнее. Как сказала бы Зорайдэ: злой дух Альбьери создал тень Лукаса.- Жади, о чем ты? – очнулась от горестных мыслей Латифа.

Жади никогда раньше не откровенничала с Латифой и Самирой о том, что касалось Лукаса и его брата Лео. Но теперь отчего-то ей захотелось поделиться тайной. Что ее подтолкнуло к этому? То, что Лео куда-то таинственно исчез, а семья Лукаса, его отец и Мэл, и Далва – все начали беспокоиться, где опять затерялся парень? Если Далва и Леонидас Феррас переживали за самого парня, то Мэл нужна была уверенность, что спаситель ее сына вовремя появится в Рио, когда придет время делать операцию ее сыну, чтобы спасти мальчика от смертельной болезни.Лукас же нервничал каждый раз, когда речь заходила о брате. Даже после того, как он, казалось бы, помирился с Лео. Всё это уже надоело Жади. Она каждый раз вздрагивала, когда Лукас упоминал его имя в разговоре с кем-либо.

Она вспоминала слова Зорайдэ из гадания о том, как встретятся две реки – из прошлого и из будущего, а ей придется сделать выбор – идти ли вперед или вернуться назад. И про тень, которая вдруг отделится от Лукаса… Этой тенью стал Лео.

- А при чем здесь Лео? – спросила Самира.- Да, Жади, причем здесь Лео? Как причудливо обходится с тобой судьба, Жади. Ты дважды встретила мужчин, которые оказались столь похожи внешне. Ведь Лео – копия Лукаса. И оба влюбились в тебя.

- Латифа, Самира… В том-то и секрет, что Лукас и Лео – не совсем братья. Лео – копия, клон Лукаса, - медленно проговорила Жади, с ужасом понимая, что только что выдала семейную тайну мужа, которую ей приходилось хранить столько лет.- Клон, Жади? А кто такой клон? – удивилась Латифа.- Клон? Как овечка Долли? Не может быть! – не поверила Самира. – Клонирование человека запрещено. А Лео родился почти тридцать лет назад. Сколько ему лет?- Лукас говорит, что Лео родился в день его свадьбы с Маизой. Он на год младше Мэл. Ему лет двадцать пять или чуть больше. Его создал доктор Альбьери в лаборатории, потому что очень хотел, чтобы вновь родился брат Лукаса – Диого, который погиб при крушении вертолета.- Да, ты говорила, что у Лукаса был брат-близнец, - припомнила Латифа.- Уффф… Вы говорите об искусственном оплодотворении? При чем здесь клонирование? А процедура ЭКО разрешена, ничего нет удивительного. Берут яйцеклетку от женщины-донора, клетку у мужчины-донора, а потом в пробирке создают младенца, и этот зародыш пересаживают в матку бездетной женщины, котораяне может иметь собственных детей. Она вынашивает ребенка и рожает его. И по закону это ее ребенок.- Нет, Самира, там всё было не так, - попыталась возразить Жади, но поняла, что не сумеет объяснить племяннице суть проблемы, но стоит ли увлекать ее этой темой? А если Самира заинтересуется клонированием и напишет очередную статью? Тогда ей и Лукасу не поздоровится. Пусть девушка думает так, как только что сама же подсказала.Но от дальнейших объяснений сестру спасла Латифа.- Дочка, что ты такое говоришь? Создавать младенцев в пробирке? Но разве врачи – боги? Только Всевышний может создавать людей и всё сущее на земле. Так вот чем занимается Альбьери! Он грешник, это харам. Неужели у него получается?

- Мама, ЭКО существует давно, но, встретив на улице человека, зачатого в пробирке, ты никогда не догадаешься об этом, потому что они ничем от нас не отличаются.А вот если бы удалось сотворить клона человека, тогда… Но и у него на лбу не было бы написано, что он - клон.- Самира, не думай об этом, - попросила Жади. – Пожалуй, я всё-таки неправильно поняла. Ты нам объяснила намного проще. Но всех удивляет сходство Лукаса и Лео.- Они же братья.- Латифа, они братья, но мать Лео – чернокожая. А у Лео нет ничего от нее, ни одной черты во внешности.- Ничего, когда он соберется жениться, то его дети могут родиться с черным цветом кожи. Если, конечно, он родился не от ЭКО. Может быть, дона Деуза не могла иметь детей? Она выносила чужой зародыш, её маткой воспользовались, какинкубатором…- Не придумывай, Самира.

- Но как Лео мог оказаться сыном Леонидаса Ферраса и братом Лукаса? – не могла остановиться Самира.

- Дочка!- Самира, хватит!- Знаю! Возможно, Альбьери это и провернул: взял замороженные клетки матери и отца Лукаса и произвел оплодотворение Деузы, чтобы родился ребенок, похожий на погибшего брата Лукаса.- Вот и отлично, что ты обо всем сама догадалась. А сходство Лукаса и Лео – игра природы, которая способна и не на такие вещи.- Я слушаю вас и не понимаю. Вы как будто разговариваете на чужом языке, - возмутилась Латифа.- Да, лучше забыть об этом, - предложила Жади. – Прошу вас обеих: не проговоритесь никому о том, что услышали от меня о Лео. Эта тема запретна в семье Лукаса. Альбьери действительно изобрел способ, как можно сделать так, чтобы через годы рождались дети, похожие друг на друга как два финика. Именно это он и проделал с Лео, даже его мать Деуза не знала. Но сейчас никто не желает вспоминать темную историю.- О, Аллах! Ещё бы, Жади! Это грех, харам! Я понимаю отца Лукаса и твоего мужа тоже. И знаешь, я не видела доктора, о котором ты говоришь, но вспоминаю, что дядя Али однажды говорил о приятеле из Рио, (это ведь он и есть - доктор Альбьери?), что он решил примерить на себя роль Бога. Теперь я начала понимать, что имел в виду дядя Али.- И у доктора это получилось, если именно он смог сделать так, что Лео сейчас выглядит в точности таким, каким был дядя Лукас в 25 лет, - кивнула Самира. – Я видела Лео и смогла сравнить с фотографиями Лукаса.- Латифа, неужели ты не видела Лео? – удивилась Жади. - Он ведь не раз бывал в Сан-Криштоване, когда приходил к синьору Эдвалду, который долго здесь жил, как мне рассказывал Лукас.

- Да… Я помню парнишку, который дружил с Карлой – дочкой доны Одетти. Помню, потому что наш Амин в детстве был влюблен в эту одалиску.- Мама, ты употребила любимое слово отца и дяди Абдула только потому, что тебе не нравится Карла?- Не нравилась, дочка, - уточнила Латифа, подняв палец. – Не нравилась, потому что о ней ходило много неприятных слухов. А твой брат, хотя и был ещё совсем ребенком, но уже заглядывался на нее, пока не влюбился в Эмми.- Вот и ещё одна жертва произвола близких родственников.- Эмми. Да, Жади, кто знает, как живется бедняжке в Саудовской Аравии. Возможно, её жизнь намного тяжелее, чем у Хадижи. Марокко – цивилизованная страна, там не казнят женщин, публично закидывая их камнями.- Я читала в интернете об этом. Как Эмми согласилась уехать из Бразилии? – не могла смириться Самира.- Кто ее спрашивал? Она вышла замуж и уехала из страны вместе с мужем. Дочка, дядя Али прав: кто не попробует горького, тот не поймет, что такое сладкое.- Т.е. став не единственной женой Амина, Эмми была бы более счастлива, чем сейчас – живя с нелюбимым мужем в чужой стране? – уточнила девушка.- Кто знает, может быть, Эмми полюбила мужа и очень счастлива с ним? Ведь и такое возможно? – вмешалась Жади.

- Теперь поздно сокрушаться или спорить об этом. Эмми замужем, у моего сына тоже есть жена.

- Но у Амина вид не очень счастливого человека. Я наблюдаю за братом и его женой. Халиса его любит, но он ее просто принимает и терпит, - заявила Самира.- Я тоже не заметила счастливого блеска в глазах твоего сына, - продолжила Жади.- Алхамдулиллах! Пусть Всевышний пошлет счастье моему сыну, - от всего сердца взмолилась Латифа. – Я уверена, что счастье ещё придет в семью Амина.- Как только Халиса родит ему ребенка, он перестанет думать об Эмми. И хорошо, что она так далеко. Иначе у Амина не было бы покоя, - сказала Самира.- Я надеюсь на это. Пусть же Аллах скорее пошлет Халисе и Амину малыша.- Знаешь, Латифа, мой племянник всегда напоминал мне Саида. Что-то в нем такое есть… в смысле чувств… Если это так, то он станет любить и ждать Эмми всю жизнь, как и Саид, который со дня сватовства запал на меня. Он будет думать, как вернуть девушку, а если она окажется в его досягаемости, то Амин может начать бороться за неё…- …и это закончится страшным скандалом. И в отношении Халисы это будет несправедливо, - заволновалась Латифа.- Мама, не пора ли принести таджин и прочее угощение? Мне кажется, что Пьетро голоден. Съел несколько фиников, они сытные, но всё-таки...Мальчик доедал очередной финик, его пальцы были липкими от сладких плодов. Жади достала влажную салфетку и вытерла ему руки.- Неси, дочка, салат и мясо. А таджин я принесу сама, - спохватилась Латифа.- Я помогу, - тут же предложила Жади, вставая.- И я, - подхватил мальчик, - я тоже буду помогать.Когда все вновь расположились за столом, отведали баранину и вкуснейший таджин Латифы, разговор вновь вернулся к возможной поездке на ифтар к родственникам Керима.- Так мы принимаем приглашение сида Керима? – решила уточнить Жади.Латифа вопросительно посмотрела на дочь.- Я пойду при условии, что под джеллабу надену свои любимые рваные джинсы, - уперлась Самира.

- Отлично. Джеллаба длинная, под ней всё равно не будет видно, какие на тебе джинсы, - примирительно произнесла Жади, увидев, что Латифа вновь готова возразить девушке. – Один вопрос мы решили, теперь о приглашенииИветти: что мне ей ответить?

- У близнецов тёти Иветти на следующей неделе день рождения, помню, - сказала Самира. – Я обязательно там буду!- Жади, я – нет! Иди с моей дочкой, а я останусь дома, - решительно отказалась Латифа.

- Что ж, Иветти поймет твой отказ. Рамадан – это серьезная причина. Но если ты вдруг передумаешь или Самира сможет тебя переубедить, то…- Я постараюсь, тетя Жади. Мы с мамой поговорим об этом. Мне нравится Иветти. Где состоится праздник? В Ангре или в Рио?- Точно пока не решено. Это неважно, но праздник обещает быть замечательным, - ответила Жади. – Латифа, ты могла бы встретиться с Лидианой, давней подругой, женой Тавиньо. Она до сих пор под впечатлением от поездки мужа в Россию, но все ее знакомые уже не раз слышали ее рассказы об этом событии, а вот если ты появишься на празднике, то она поделится и с тобой страшной историей своих переживаний за мужа.- Лидиана, да-да… Я была бы рада встретиться с ней, но не теперь. Буду читать Коран и совершать намазы. Ведь это особенный месяц в году, Жади.У меня много грехов, и главный из них – я решилась на развод.- Мама!- Латифа, когда ты начнешь относиться к этому событию философски? Или хотя бы найди объяснение или оправдание тому, что с тобой произошло!- Мама, если Судьба так складывается, значит, это мактуб! Верно, тетя Жади?- Мактуб. Да, так суждено. Латифа, даже не сомневайся: всё, что с нами происходит – это всё записано свыше в книге наших судеб. Прими факт развода и смирись, - увещевала сестру Жади.- Самира, а твоя приятельница Амалия тоже получила приглашение на праздник к Иветти? – вдруг спросила Латифа. Спорить с Жади ей больше не хотелось, но она удачно вспомнила то, о чем давно хотела спросить у дочери.- Почему Амалии никогда не бывает в доме Леонидаса Ферраса на праздниках?Самира пожала плечами.- Меня это тоже удивляет, тем более -Амалия когда-то работала у самого Леонидаса Ферраса, писала его биографию как об удачном предпринимателе. Книга получилась очень даже удачной. Но… сначала ее невзлюбила Иветти, потом – жена синьора Альбьери. И даже то, что потом они вместе с доной Эдной участвовали в поисках пропавших в пустыне Лео и доктора Альбьери, вместе ездили в Марокко, это всё оказалось позабыто после возвращения в Бразилию. Самое удивительное в том, что и синьор Альбьери избегает мою приятельницу.- Возможно, у всех лиц, тобой перечисленных, есть на то веские причины? – произнесла Жади.- Тётя Жади, у Амалии с синьором Леонидасом был небольшой роман. Но ничего серьезного. И синьор Леонидас был тогда холост. Амалия однажды позволила пооткровенничать со мной: романтические отношения закончились стараниями Иветти, едва начавшись. КогдаЛеонидас Феррас привез Амалию в Марокко – место, которое занимало значимое место в его жизни, а значит, было важно для понимания его биографии, то у них там начались такие злоключения, что, вернувшись в Рио, они не могли смотреть друг другу в глаза.- Иветти такая, - усмехнулась Жади. - Я знаю об этой истории от Лукаса. Он давно рассказал мне ее. Я молчала потому, что тебе не стоило знать о личной жизни твоей покровительницы и коллеги.

- Да, Иветти до сих пор ее недолюбливает, какмне кажется. Поэтому Амалия никогда не обижается на нее за то, что порой не оказывается в числеприглашенных на какой-либо праздник.- Иветти такая злопамятная? Не верю! – возразила Жади. – Думаю, Самира, дело в другом. Иветти и Леонидас Феррас давно забыли ту историю и, если вспоминают о ней, то с улыбкой. А вот синьор Альбьери вполне мог попросить не приглашать скандальную журналистку, чтобы не видеться с ней. Согласна: он избегает Амалию.- Но почему? – недоумевала Самира. – Дона Эдна приревновала Амалию к мужу, когда не знала о том, что Альбьери задумал написать книгу о своих исследованиях в области медицины, своего рода – заметки врача. Но потом дона Эдна узнала правду и перестала относиться к Амалии как к возможной любовнице Альбьери. Но почему мою подругу избегает сам доктор?

- Самира, опять же только между нами: Лукас мне однажды рассказывал, что синьор Альбьери с помощью Амалии собирался опубликовать книгу о своем открытии в области клонирования, - опять проболталась Жади, даже не заметив. -Но скандал, вызванный разоблачениями доны Эдны и исчезновением доктора, не дал книге выйти в свет. Вернувшись в Рио, Альбьери сам уже передумал ее издавать. В этом причина того, что старик-ученый избегает журналистку, которой столько о нем известно.- Амалия никогда не рассказывала мне, о чем ее книга. Но она всегда расстраивается, когда вспоминает, как синьор Альбьери ее подвел: сначала рассказал невероятную историю о невероятном научном открытии, а потом наотрез отказался подтвердить собственные слова. У вас неточные сведения: Амалия опубликовала книгу, но к ее труду отнеслись как к научной фантастике. Ее репутация как журналистки пошатнулась. Да, вспомнила:я нашла книгу Амалии в научной библиотеке через Интернет. Материалы были связаны с клонированием, - задумалась в конце своей речи Самира.- О, давайте не будем больше о клонировании, - решила прекратить разговор Жади.Но мысли Самирыуже пошли вопасном направлении:- Возможно, отец Лео и синьор Альбьери боятся, что Амалия увидит Лео, кое-что сопоставит, вспомнит работу над старой темой и решит к ней вернуться. Где ещё, как не в доме Феррасов, проще всего им столкнуться?- А где сейчас Амалия? Ты говорила, Самира, что она куда-то уехала? - обеспокоенно поинтересовалась Жади.- Амалия в Бирме, потом отправится в Непал. Недавно она прислала мне электронное письмо о том, что с ней происходило в Индии. Ей не удалось попасть на Гоа, но зато она напала на интересный материал в Варанаси. Одним словом, с Амалией я встречусь не скоро.

- Но ты говорила о ваших планах поехать в Марокко, чтобы написать книгу по этнографии. Дочка, теперь обстоятельства изменились: твой отец и дядя Абдул могут воспользоваться твоим появлением в Фесе или даже тем, что ты в Марокко, и найти тебе мужа, насильно выдать тебя замуж. Я боюсь за тебя, Самира.- Мама, к тому времени дядя Абдул и отец забудут о коварных планах, потому что и у отца, и у дяди Абдула появятся новые заботы. Лейла родит ребенка, и отцу станет не до меня. Дяде Абдулу самому придется разводиться с ларой Дунией. Мне Карима сказала, что Дуния мечтает о разводе, чтобы вернуться к дяде Али. Я могу на всякий случай передвигаться по Марокко в парандже, так уж и быть. Ради того, чтобы написать книгу, я готова поступиться принципами. Паранджа и платок - разные вещи. Паранджа может спасти меня, скрыв от любопытных глаз.

- Самира, не шути так. Это слишком серьезно. Узнав, что ты в Фесе, дядя Абдул начнет тебя искать. Поверь мне, спасение может не прийти. Из Марокко не так просто выбрать без чьей-либо помощи, - наставительным тоном сказала Жади.И онаповедалаплемяннице давнюю историю, как ей при попытке побега от Саида пришлось украсть в туалете паранджу у одной женщины, чтобы пробраться в самолет, вылетающий из Феса, ноона была разоблачена бдительным мужем несчастной ещё до того, как перепуганная женщина, оставшаяся в туалете аэропорта без спасительной паранджи, устроила скандал.- Жади! Ты столько раз повторяешь при мне эту историю, но я каждый раз переживаю. Двадцать пять лет назад тебя могли подвергнуть страшному наказанию. Даже теперь подобная история может закончиться плохо, - сострадающе произнесла Латифа.- Но я всё-таки не раз смогла обмануть и Саида, и дядю Абдула, - хвастливо ответила ей сестра.

И Жади вновь окунулась в воспоминания о том, как ей пришло в голову надеть парик, темные очки и костюм с короткой юбкой, чтобы суметь пройти неузнанной мимо преследователей, отправленных Саидом на ее поиски. И ей это удалось! Как и тогда, когда Жади хитростью добыла у дяди Абдула его подпись, чтобы подделать разрешение на вылет из Марокко.- В тот раз мне помогла Зорайдэ. Она спрятала очки дяди Абдула, ее он никак не мог заподозрить в подобном. И мне удалось подсунуть ему лист бумаги, чтобы старик поставил подпись, над которой я сама потом дописала разрешение на вылет.- Жади, ты такая отчаянная. Всегда была такой. Но Самира не сможет додуматься до тех хитростей, на которые оказалась способна ты. Я боюсь, что моя дочь окажется в опасности!- Мама, ты плохо обо мне думаешь! Я не жалуюсь на свою фантазию и сообразительность.- Не спорь, Самира. Лучше принеси нам чай.

- На серебряном подносе в серебряном чайнике?- Да, дочка, и в моих любимых стаканчиках!Когда девушка удалилась на кухню, Латифа упрекнула сестру:- Жади, не подталкивай Самиру к авантюрам. Тебе повезло, а с ней может случиться беда. Я не хочу слышать о ее поездке в Марокко с этой Амалией. Я боюсь, что с моей дочерью что-нибудь случится.- Латифа, ты не удержишь Самиру возле собственной юбки. И вспомни: у Самирыбразильское гражданство. Кто посмеет запретить ей вылет из страны, где она является иностранкой? Даже если дядя Абдул отберет у нее паспорт, Самира может обратиться в посольство Бразилии.

- Жади, жизнь не так проста, как ты говоришь. У дяди Абдула свои правила. Даже наш дядя Али не может справиться с ним. Тебя не удивляет, что до сих пор дядя Али и Зорайдэ не бросились на защиту твоей дочери? Ты ведь не думаешь, что они до сих пор тебя не простили, поэтому остаются равнодушными к судьбе Хадижи?- Что ты такое говоришь, Латифа?

- Я хочу сказать, что порой сила оказывается на стороне сида Абдула, и даже мудрый и уважаемый дядя Али бессилен перед правом и семейной властью дяди Абдула. Поэтому они не могут помочь Хадиже так, как когда-то дядя Али защищал тебя от Саида.- Не думаю, что дядя Абдул способен изменить гражданство совершеннолетней Самиры.

- Но она дочь его родного племянника. Его кровь. Не знаю, Жади, что может этот старик и чего не может, но лучше перестраховаться.Войдя в комнату с подносом, Самира тут же переспросила, услышав последнюю фразу матери:- От чего вы собрались перестраховываться?- Не стоит подслушивать разговоры, которые тебя не касаются, дочка. Расставляй стаканы и разливай чай, как я тебя учила, - ласково велела Латифа.Чаепитие с выпечкой, удостоившейся искренней похвалы, закончилось около полуночи. Жади созвонилась с Лукасом и договорилась, что она с сыном останется ночевать у Латифы. Ехать ночью через полгорода в Сан-Криштован и возвращаться в район, где проживали Лукас и Жади, было небезопасно. Лукас согласился и тоже решил переночевать в доме отца и Иветти.

- Хорошо, Лукас, утром ты заедешь за нами и отвезешь домой, - предложила Жади.Уложив мальчика спать, сестры почти до утра проговорили, сидя за праздничным столом.

2. ЧАСТЬ 15. ГЛАВА 2. ОТЪЕЗД ЖАДИ С СЫНОМ. РАМАДАН В ДОМЕ МУХАМЕДА.Утром после намаза Жади и Латифа совершили сукур – легкий завтрак из фиников и воды. Но с трудом проснувшийся Пьетро и бодрая Самира этим не ограничились. Они позавтракали бутербродами и печеньем с горячим шоколадом. Их матери возражать не стали.Самира собиралась в университет, а Жади занималась сыном, когда позвонил Лукас и сообщил, что выехал за ними на машине с водителем из дома отца.

- Всё, праздник закончился. Первый ифтар в этом году позади. Латифа, Самира, я вот о чем подумала: не стоит говорить Халисе или Амину или ещё кому-либо о том, что мы собираемся ехать на праздник с Керимом. И о приглашении Иветти тоже лучше умолчать. Мало ли кому что в голову может прийти, - намекнула Жади, и ее слова были прекрасно поняты.- Да, Жади. Мухамед придет в ярость, один Аллах знает, что он себе вообразит!- Ты опять упомянула Мухамеда?! Латифа, забудь об этом изменнике, он тебя не достоин, - рассердилась Жади.

- Жади, как же это непросто! Мы столько лет прожили вместе душа в душу…- Но ты многое не замечала или не хотела видеть. Латифа, твой бывший муж сильно изменился за последние годы. Он стал другим: и внешне, и даже натура у него стала иной.

– Когда мы поженились, он так хорошо ко мне относился, так любил меня, был добр и щедр ко мне.- Хватит жить воспоминаниями! Этим займешься, когда станешь совсем старой, а пока живи и твори то, что станет потом воспоминаниями о прожитой жизни! Такой совет дала бы тебе Иветти. Но и я согласна с этим. Латифа, Мухамед сейчас – это вовсе не тот Мухамед, которым он был даже пять лет назад. Взгляни на него: он растолстел от сытной еды, которой ты его раскормила. Он думает только о прибыли, о магазинах, но когда он в последний раз что-то давал тебе? Какую одежду покупал, какие украшения дарил? Не когда-то, а сейчас?- Это было совсем неважно для меня, Жади…- Нет, для жены как раз должно быть важно, как муж к ней относится. Вспомни Саида: он одаривал меня золотом, когда хотел добиться моей любви, и дарил украшения другим – Рании, Маизе, когда хотел наказать и уязвить меня.- Жади, Саид – очень богатый человек, он может осыпать жен золотом, но у Мухамеда нет таких средств.-Латифа, ты уже его защищаешь! Вспомни:Мухамед взял вторую жену, чтобы наказать тебя за Самиру. Он не думал о том, как вы с ним будете жить дальше, когда вторая жена окажется реальностью. Брат Саида хотел потешить самолюбие и отомстить. А теперь он спохватился, что теряет тебя. Не знаю, Латифа, неужели ты начинаешь сомневаться?

- Жади…- Кстати, он купил второй жене положенное золото, много золота, и деньги на это и на свадьбу с ней у него почему-то нашлись. Мухамед привезет Лейлу в Рио, и ты станешь нянькой его ребенка от второй жены!- Нет, Жади, нет. Этого не случится. Давай не будем говорить об этом!- Латифа, вчера к тебе не пришли на ифтар Амин с Халисой. Почему? Из-за меня? Может быть, их не отпустил Мухамед?- Жади, ты делаешь мне больно. Но я не понимаю, почему мой сын даже не позвонил мне ни на домашний телефон, ни на сотовый.- Мама, а ты дала новый номер телефона Амину или его жене? – вмешалась Самира.- Да, я написала номер на бумажке и вложила в кармашек сумки, которую потом забрала Халиса.- Она могла не заметить бумажку или выронить, потерять ее. Т.е. у Амина может не быть номера твоего телефона! – предположила Жади, а Самира задумалась.- Мама, тетя Жади… Со вчерашнего вечера ни разу не позвонил домашний телефон. Это странно. Обычно маме звонит то дона Ноэмия, то мне - дона Жура, как и мои сокурсники, коллеги из журнала, где я подрабатываю. Я всем дала номер домашнего телефона. Но вчера мне звонили только на сотовый. Наш телефон молчит с вечера.

- Дочка, проверь,работает ли он. Может быть, что-то со связью.- Самира, да, проверь, ведь даже дядя Али не позвонил, не поздравил с Рамаданом, а это уже странно. Ты ведь дала дяде Али новый номер сотового?- Конечно, но совсем недавно все вам звонили на домашний: Карима, дядя Али и Зорайдэ.

- Возможно, Пьетро так поиграл с телефоном, что он перестал работать? – догадалась Жади. – Проверь шнур, Самира. Включен ли телефон в розетку?-Телефон выключен! – крикнула девушка из другой комнаты.- Вот и объяснение. Тебе, Латифа, сын звонил весь вечер, но не смог дозвониться.- Но он всё равно мог бы прийти, - тихо сказала сестра Жади.

- Может быть, Саид отсоветовал? Он и его жены ещё в Сан-Криштоване? Такое впечатление, что никто к Мухамеду не приезжал. Иначе и без звонка явились бы.

- Обязательно пришли бы: узнать, почему не отвечает телефон.… Пока женщины собирались, а затем, выйдя на улицу, ожидали машину Лукаса, в доме Мухамеда тоже наблюдалось оживление.- Амин, ты позвонил матери? Телефон по-прежнему молчит?- Да, отец, я только что звонил. Начерно, какая-то поломка. Надо сходить к ним и узнать, в чем дело.- Поломка? Хм, какая поломка? Имя ей – Жади. Наверняка это она предложила отключить телефон. Испугалась, что мы помешаем им отмечать ифтар. Змея! – выругался с досадой Мухамед, но тут же опомнился:- Да простит меня Аллах!- Тётя Жади ночевала у матери. Я внимательно следил за домом. Видел, как подъехало такси, вышла материна сестра с сыном – с пакетами, с коробками.

- Лукас приехал с ними? – занервничал Мухамед.- Нет. Я не видел. Мог приехать позже? Вчера нам было не до того, чтобы поздно вечером наблюдать за домом матери.- Лукас не мог остаться ночевать в доме Латифы. Это не положено! Но если Жади ещё там… Как Лукас позволяет жене-одалиске ночевать не дома?!- Амин, - заговорила Халиса, стоя у окна. – Жади вышла из дома. Она с кем-то говорит по телефону. Рядом с ней мальчик. Наверно, ждут, когда за ними приедут, или такси вызвала.Мухамед же продолжал беспокоиться:

-Амин, ты не заметил: вчера к твоей матери за выпечкой приезжал кто-нибудь?- Не видел, отец. Но мы бы узнали, если бы сид Керим побывал вчера у соседнего дома.- Сынок, я не желаю слышать имя этого человека. Не произноси его при мне, прошу, - выставил вперед ладонь Мухамед.- Отец, ты всё ещё веришь, что мужчина, давший матери работу, может согласиться с предложением дяди Али?- Не знаю, Амин, я уже ни в чем не уверен. Халиса, набери ещё раз домашний телефон свекрови, - приказывая невестке, Мухамед ткнул в телефон пальцем.- Амин, сид Мухамед, телефон работает, сигнал есть. Но никто трубку не берет, - тут же исполнила просьбу Халиса.- Дай мне, - быстро протянул руку за трубкой Амин. - Я сам поговорю с матерью, поздравлю с наступившим Рамаданом.- Сынок, узнай, когда уедет одалиска.Пока парень о чем-то разговаривал по телефону, Мухамед, нервничая, давал указания Халисе:- Собери угощение для свекрови. Если вчера мы не смогли сходить и поздравить ее и Самиру с праздником, то отправимся прямо сейчас.- Халиса, делай, что отец говорит, - нахмурился Амин, оторвавшись от телефонной беседы, увидев, как Халиса растерянно поглядывает в его сторону, пока отец перечисляет, что ей положитьсобой, чтобы пойти в гости к Латифе.

- Амин, сукур прошел, уже идет день поста. Если мы принесем сумки с угощением, оставшимся после праздника, кто станет кушать всё это до вечера?- Ты решила возражать отцу?!- Амин, твоя жена права, - опомнился, наконец, Мухамед. - Пусть соберет только подарки, которые мы приготовили вчера, когда думали, что сможем пойти к ним или привести их в наш дом… Еду оставим на вечер – будет причина зайти к твоей матери и сестре ещё раз.Халиса уразумела всё, что от нее требовалось, ушла наверх за подарками. «Как-то всё неправильно делается в этом доме. Ифтар вчера прошел ужасно, так теперь и второй день рамадана тоже скомкается. Но почему так? Вот в Фесе в моей семье в доме отца всё происходило иначе…», - позволила себе погрузиться в воспоминания молодая женщина.А ведь был это первый ифтар, который она провела с мужем. Это могло бы стать таким волнующим событием. Но вечер обернулся едва ли не кошмаром. Отец Амина провисел на телефоне весь вечер, разговаривая сначала с Саидом, потом с дядей Абдулом, с сидом Али…

Никто не следил за появлением молодого месяца, сидя за столом у блюда с финиками Пережив сильное волнение из-за случившегося в доме Саида Рашида происшествия, к ифтару приступили только после звонка одного родственника из Сан-Паулу, с которым Мухамед заранее договорился, чтобы тот дал знать, когда в мечети имам объявит о наступлении месяца священного поста.- Что за вечер случился вчера! Как специально! – скрипнула зубами Халиса. Как она ждала этот день, рисовала его в мечтах, была уверена, что, не смотря на ссору между родителями Амина, в ТАКОЙ вечер семья всё равно соберется вместе.

Но сначала она увидела в окно, что к дому свекрови прибыли гости: тётя Амина с сыном. А затем выяснилось, что Саид с семьей не смогут приехать к ним на праздник. Случилась беда с его сыновьями.Пока сид Мухамед созванивался с братом, с другими родственниками, вечер прошел, как попало.

Даже полученные подарки Халису не порадовали. Нет, все потом уселись за стол, перекусили финиками… Некоторое время спустя после намаза приступили к приготовленной ею еде… Но у жены Амина уже испортилось настроение. Она весь день провела на кухне, простояла у плиты и духовки, чтобы приготовить праздничный ужин на много человек, ведь ожидались гости. Правда, пришли Мустафа и лара Ноэмия, но пара внесла ещё большую сумятицу в тревожную обстановку.И вот теперь Амин с отцом намереваются рано утром заявиться к ларе Латифе! Что ж, подарки ещё с вечера собраны и уложены в большой пакет, и ей остается только захватить его из комнаты и спуститься вниз.-... Что, Амин? С кем ты разговаривал?- С Самирой, отец. Она сказала, что сын Жади нечаянно или заигравшись,выдернул шнур из розетки. Они обнаружили это только сегодня утром. Только что.

- Твоя мать одна?- Нет, тетя Жади ещё не уехала. Скоро за ней приедетмуж.Мухамед поморщился. Он одинаково не выносил, когда слышал о самой Жади, так и о муже Жади.- Быстро выходим. Пока бразилец не приехал, надо успеть передать подарки Латифе. Пусть Жади видит, что она осталась за бортом семьи и наших обычаев. Пусть и твоя сестра посмотрит на то, как плохо оказаться вне семьи.- Отец, ты уверен, что тётя Жади поймет твои намеки?- Уверен, сынок, уверен! Идем же, идем! – потребовал мужчина, подгоняя перед собой сына и не оглядываясь на невестку, которая шла за ним с тяжелым пакетом даров родственницам.Первое, что они увидели, оказавшись на улице – Жади и Латифу, которые стояли перед дверью дома. Рядом с Жади, обхватив ее руками, стоял маленький мальчик.

- Сын бразильца, - пробормотал Мухамед. – Идем, не станем останавливаться. Где твоя сестра, Амин? Уже уехала в свой университет?- Нет, она не могла успеть так быстро. К тому же, она мне проболталась, что ее подвезут до станции метро.

- Прекрасно! – наверно, потер бы ладони Мухамед, если бы стоял, а не торопливо шагал к дому жены.

Утро было ясное, безоблачное, обдавшее их свежестью и прохладой, едва они вышли из дома. Но легкий ветерок тут же принес от бара доны Журы запах мясной поджарки и пирожков с треской.- Это неверная нарочно жарит свинину у меня под носом! – пробормотал недовольно Мухамед.

Он оглянулся на свой магазин: возле двери стоял Мустафа. Глядя в их сторону, муж доны Ноэмии открывал огромным медным ключом замок в двери «Волшебной лампы». Мухамед увидел вопросительный взгляд родственника, как бы спрашивающего, нужна ли помощь? Ответив знаком руки, чтобы родственник занимался своим делом, Мухамед устремился к Латифе и Жади. Как раз и Самира появилась, выйдя из дома.

Но вдруг Амин остановился.- Отец, это машина мужа тети Жади. Вон там, выворачивает из-за угла.- Не успели! – с досадой выдохнул Мухамед. – Почему так не везет?! Халиса, стой, подарки отнесете вечером.Он замешкался, а с ним вместе и Амин с женой. Теперь возвращаться домой было поздно. Слишком комично это выглядело бы со стороны. А тут ещё и дона Жура распахнула окно комнаты над баром. Заметив что-то на улице, начала громко выговаривать Базилио за его упущения. Парень втянул голову в шею, с опаской поглядывая на разозленную хозяйку.- Зачем же так орать? На весь Сан-Криштован?! – выразил недовольство отец Амина. Его сын и Халиса стояли молча, ожидая решения.Машина остановилась возле женщин, открылась задняя дверца, появился Лукас. Увидев родственников Латифы, он кивнул им. Но Мухамед сделал вид, что не замечает присутствия давнего врага своего брата. Заложив руки за спину, он отвернулся в другую сторону, покачиваясь с пятки на носок. Из-под подола длинной полосатой джеллабы то и дело показывались края брюк и носы кожаных ботинок.Амин же чувствовал себя неловко: ведь он был вынужден вести себя так же, как и отец. Халиса стояла рядом, опустив глаза, держа обеими руками объёмную сумку с подарками.Лукасу ничего не оставалось, как сделать вид, что не заметил явного игнорирования со стороны бывшего мужа сестры Жади.- Папа, ты приехал! – подбежал к нему Пьетро.

- Сынок! – тут же подхватил его на руки Лукас. – Как вы с мамой провели время?- Мы ели финики из Марокко! – похвастался мальчик. – Мама сказала, что мы можем каждый вечер приезжать к тете Латифе есть финики!- Замечательно, Пьетро. Жади, ты планируешь весь месяц приезжать в Сан-Криштован на …эээ…иф-тар?

Оба невольно заметили, как перекосилось лицо Мухамеда, не сумевшего скрыть недовольство. Жену Лукаса такая реакция страшно позабавила.- Да, собираюсь, иншалла! Почему нет? Ведь я всё ещё мусульманка, так с кем ещё после дневного поста мне съедать вечером ифтар? Ты католик, ноСамира и Латифа со мной одной веры.- Отлично, теперь каждый вечер буду возвращаться домой из офиса через Сан-Криштован, - усмехнулся Лукас, подыгрывая жене.

Латифа и Жади смогли заметить, как округлились глаза у Мухамеда и нахмурился Амин.- Жади, стоит поторопиться – мне надо успеть в офис раньше отца. Встречаем деловых партнеров, которые предложили заключить выгодную сделку, - понизив голос, серьезным тоном произнес Лукас Феррас.

- Да-да, Лукас, мы сейчас! – ответила Жади, и вместо того, чтобы сесть в автомобиль, что-то тихо сказала Латифе и потащила ее в дом. Лукас распахнул перед Самирой переднюю дверцу, и девушка скользнула внутрь.- Амин, неужели твоя сестра поедет одна в машине с мужем Жади? – еле слышно простонал Мухамед, удивив сына тем, что, даже отвернувшись, умеет видеть то, что происходит около соседнего дома.- Сейчас тётя Жади выйдет, наверно, что-то забыла в комнате.- Какая неловкая ситуация.«Ещё бы! – подумала Халиса. – Свекор хотел унизить Жади, но оказался сам в неловкой ситуации!» Разумеется, она не подала и виду, что имеет собственное мнение о ситуации.- Всё! Лукас, мы готовы ехать! – появилась на пороге Жади. Она подошла к машине, заглянула внутрь и что-то ещё сказала Лукасу. Тут же он и Самира вышли из машины и поменялись местами. Латифа, к удивлению наблюдавших за ней родственников, закрыла дверь на несколько замков и тоже проскользнула в машину вслед за Самирой и Жади с Пьетро. Как только все разместились, машина быстро тронулась с места и скрылась в конце улицы.Сидя внутри, Лукас повернулся к пытающимся удобнее расположиться женщинам и спросил:- Жади, за что тебя так не любит родственник Саида? Ведь твоя сестра разводится с ним не из-за тебя? Или нет? Латифа, что скажешь?- Нет, разумеется. При чем здесь я? – тут же отозвалась Жади. Самира делала вид, что не слышит разговор, отвернувшись к окну, разглядывая бар доны Журы и рыжего кота, который терся у ног Базилио.

Латифа смутилась, но тоже поспешила сказать:- Нет, нет, Жади совсем ни при чем!

Она беспокойно оглянулась назад, на замерших от неожиданности сына с женой и Мухамеда.- Жади, может быть, я зря вот так уехала? Даже не взглянув в их сторону?- Нет, не волнуйся! Тыведь знаешь, какое важное дело нам предстоит, - подмигнула сестре Жади. Латифа поняла, что имеет в виду сестра. Да, пока Самира соглашается пойти с ними на праздник в платке и джеллабе, не стоит упускать такой случай.И всё равно на душе у Латифы заскребли кошки.… Отмерший Мухамед смог только руками взмахнуть вслед исчезнувшей за поворотом машины.- Что это было? Амин, твоя мать уехала? Она же видела нас, не могла не понять, что мы пришли к ней в гости, и проигнорировала нас? – не мог поверить Мухамед.- Маме нужно было куда-то срочно уехать, мне Самира что-то сказала об этом, но я не понял, - соврал Амин, чтобы не ссорить родителей ещё больше. Ведь вчера они с Халисой не пошли к гости к матери,не желая оставлять отца одного, погруженного в тревогу за детей брата. Амин был уверен: мать обиделась на него. А теперь рассердился отец. Как будто нарочно всё так складывается.- Куда твоей матери понадобилось так спешить? Амин, может быть, твоя жена знает об этом, но молчит? Спроси у нее, возможно, она с нами поделится, - с упреком и нервно попросил Мухамед.- Мне ничего неизвестно, - твердо ответила девушка. – Лара Латифа мне не говорила о своих планах.- Конечно, у Латифы теперь имеются свои собственные планы. Зачем нам о них знать? Она сама себе хозяйка, делает, что хочет. Уезжает, никому не сказав ни слова. Твоя мать совсем отбилась от рук, сынок. Что сказал бы дядя Абдул? – тихо, но с сарказмом высказал сыну и невестке задетый за живое мужчина и зашагал назад, к своему дому, к магазину. «Неужели моя прыткая козочка так спешила навстречу с Керимом?» - тут же пришло Мухамеду в голову.- Мне тоже пора идти открывать магазин! – бросил Амин и поспешил к соседней улице.

Только Халиса побрела к дому, то и дело перекладывая пакет с неудобными ручками из одной руки в другую.Как Халиса, так и сид Мухамед предпочли не заметить, с какой усмешкой проводила их взглядом дона Жура. Она уже открыла бар и теперь стояла возле одного из пока ещё пустовавших столиков, переплетя на груди руки. Волосы ее были убраны под узкую полоску сложенной в несколько рядов тонкой косынки, из-за толстой связки ключей оттопыривался карман на знакомом всему Сан-Криштованубезрукавном платье в цветочек.Кожаные открытые босоножки удобно сидели у нее на ногах. На столике лежало брошенное пестрое полотенце.Аниньи нигде не было видно, а Базилио усердно подметал территорию вокруг пальмы под строгим оком начальницы.

3. ЧАСТЬ 15. ГЛАВА 3. ДОМ САИДА. НЕПРИЯТНОСТИ.Было только раннее утро, но дела уже не заладились в доме Саида.

Совершить сукур после утреннего намаза к столу вышла только Зулейка. Впрочем, как кормящая мать, она могла бы не соблюдать пост. Мальчики были больны, и им разрешено было поспать. Фатима дулась на Саида и всех остальных из-за того, что произошло накануне, поэтому назло всем не вышла из комнаты, отказавшись от сукура и от завтрака вообще! Саид и первая жена оказались за столом наедине.- Как Амир и Мунир, Зулейка? Им лучше? – сухо спросил Саид, сердясь на первую жену за недосмотр.- Уже намного лучше, иншалла! Саид, ты будешь настаивать, чтобы я уволила обеих нянь? Тогда некому будет заниматься твоими сыновьями. Они останутся без присмотра на какое-то время. Фатиме страшно поручить заботу о них…- И даже пытаться не стоит. Если даже профессиональные няни не уследили, что взять с Фатимы, - отмахнулся расстроенно Саид.- Да, пока Фатима сама не станет матерью, она не поймет, что такое любовь к детям.

- Зулейка, ты намекаешь, что Фатима плохо относится к моим сыновьям? – нахмурился мужчина.- Нет-нет! Вовсе не об этом я хотела сказать. Фатима к ним безразлична. Я одна занимаюсь их воспитанием и слежу за всем, что касается всех твоихдетей. Но что мне делать? Уволить нянь? Начать искать других?- Реши этот вопрос без меня, Зулейка. Я не могу заниматься ещё и подбором прислуги. Не понимаю, как две женщины не смогли уследитьза двумя детьми на детской площадке? Мои сыновья могли остаться инвалидами из-за нерасторопности нянек!-Слава Аллаху, этого не случилось! Саид, кто мог знать, что один из постоянно посещающих площадку мальчишек принесет коробку с муравьями из джунглей?!Саид даже поежился при ее словах, вспомнив опроисшествии. Детей покусали муравьи-«пули». Когда-то Саид краем уха слышал, что в Бразилии обитает вид крупных, длиной до 3 см, хищных муравьев, чей укус далеко не безобиден. Название «пуля» муравьи получили, потому что необычайно сильный укус по ощущениям примерно напоминает пулевое ранение, укус, превосходящий в несколько десятков раз укус обычной осы. Известно, что множественные укусы приводят к смерти.

Боль после укуса может продолжаться целые сутки – так объяснил врач, которого вызвала Зулейка, когда перепуганные случившимся няни привезли домой находившихся в шоке, орущих от боли детей.

Саид даже в страшном сне не мог представить, что подобное может случиться с ЕГО детьми.- Болевой шок мои сыновья запомнят надолго. Хорошо, что всё закончилось именно так. Я слышал, как врач рассказывал вам с Фатимой, что муравьи-пули питаются насекомыми, птицами и маленькими млекопитающими, но не замедлят наброситься и на большое животное, если оно находится на их территории или рядом с муравейником.- Да, Саид, доктор говорил, ещё что-то про местных индейцев…- Слышал и об этом. Согласно индейскому обряду инициации, мальчик или юноша должен надеть варежки, наполненные муравьями, и выдержать боль, чтобы потом зваться мужчиной. Нередко такие обряды заканчиваются параличом рук. Не каждый сможет вынести сильный болевой шок. Но у индейцев в испытаниях участвуют подростки, а мои дети совсем маленькие. Укус мог их убить! Из-за невнимательности нянь я мог лишиться Амира или Мунира или обоих сыновей!- Саид, няня Амира не виновата. Она осталась одна с детьми, потому что няне Мунира понадобилось куда-то отлучиться. Пока няня моего сына занималась Амиром, Мунир забрал у какого-то мальчишки коробку с несколькими муравьями, принес Амиру и показал ему содержимое. Мой сын доверчиво попытался достать одно насекомое. Кто же знал, что это опасные существа? Няня всё равно попыталась отобрать коробку. Но мой сын был уже укушен. Он плакал, кричал от боли, няня испугалась, она была занята Амиром, не увидела, что Мунир подобрал упавшую коробку и попытался собрать насекомых…- Зулейка, я эту историю не раз уже слышал со вчерашнего вечера, - попытался прервать повествование Саид.- Но, хабиби, няня Амира не виновата, она такая старательная, заботливая. Мне будет нелегко без нее. Виноват Мунир. Если бы сын Рании не…- Зулейка, - нехорошим голосом начал Саид, и женщина испуганно замерла. – Все мои дети должны быть для тебя, моей первой жены, равны. Но ты делишь моих сыновей на своего сына и сына Рании. Так быть не должно. Заботься обо всех одинаково.- Я поняла, хабиби, - покаянно ответила Зулейка, опустив глаза. – Но как мне поступить с нянями?- Хорошо, что поняла. Сделай так: няню Мунира уволь. Всё равно к моему старшему сыну скоро вернется Рания. Она и станет его нянькой. Мать лучше других сможет позаботиться о ребенке. Няню Амира и Бадры оставь. Если ты уверяешь, что она такая ценная служанка, то… с ней поступай, как знаешь.- Да, Саид, - кивнула женщина. Мужчина быстро съел несколько фиников, запив водой. Такой сверхлегкий завтрак был бы обременителен, когда впереди ждет трудный рабочий день. Но Саид только дома соблюдал пост и старался придерживаться обычаев.

Оказавшись в офисе, мужчина непременно сделает днем заказ – легкий ланч из ближайшего ресторана. Или сам отправится в японский ресторан, где былзавсегдатаем ещё во времена, когда сидел там в ожидании Зейна, обманувшего его с Жади…

А вечером дома его ждет ифтар и позже – вкусный ужин, как и полагается в месяц священного поста. У себя дома, в кругу семьи он старался быть примером для сыновей, как раньше – для единственной дочери Хадижи.

О ней, о ее делах и хотелось подумать Саиду у себя в кабинете, прежде чем ехать в офис и заниматься делами бизнеса. Не раз он начинал размышлять о том, как помочь Хадиже, но не удавалось проникнуться проблемой, обдумать всё, как следует, так как его каждый раз прерывали важные дела.Он воспользовался салфеткой, перед этим обмакнув кончики пальцев в чашу с розовой водой, сказал жене:

- Всё, мне пора. Иначе я опоздаю. Если что-то случится вновь, если здоровье мальчиков ухудшится, звони мне обязательно, Зулейка. А сейчас яподнимусь за документами в кабинет.- Да, Саид. Позвоню, но надеюсь, что Аллах не даст болезни разрастись. Я всю ночь молилась за их здоровье. Им должно стать лучше, иншалла.- Иншалла. И проследи за Фатимой. Мне не нравится то, как она вела себя вчера.Не дожидаясь ответа, Саид встал из-за стола и направился из гостиной на второй этаж.Проходя мимо комнаты Фатимы, он преодолел желание заглянуть к ней и ещё раз высказать претензии. Сдержался. Тратить время на споры, на склоки с девчонкой не хотелось. «Эгоистка. Фатима – эгоистка! Вчера я не заметил в ней ни капли сострадания к моим детям, рыдающим от боли. Но как же она разозлилась, поняв, что я никуда не собираюсь ехать! Мне пришлось извиниться перед Мухамедом, ифтар у них мы пропустили. Но ведь Фатима хотела попасть в гости к Мухамеду вовсе не для того, чтобы вместе с семьей моего брата провести первый ифтар начавшегося Рамадана, для нее поездка в гости – развлечение. Способ развеять скуку», - сердито вспоминал он невольную ссору с любимой женой. «Жади была иной, - вдруг подумалось ему. – Но при чем здесь Жади?!»Но он нашел способ наказать вредину и гордячку. Эгоистку. Не она, а его сын Мунир полетит вместе с ним в Марокко на свадьбу Ясмин, а потом забрать Ранию назад, в Рио. Когда его сын услышал об этом, то сразу же почувствовал себя лучше. Мунир не мог успокоиться от радости, не мог поверить, что это правда.- Отец, я полечу с тобой в Фес? Мы вернемся назад вместе с мамой? А Фатима? Ее ты тоже возьмешь с нами?

- Ты снова женишься на маме? Ты женишься? – с надеждой спрашивал мальчик немного позже, когда он смог поверить, что отец действительнособрался взять его с собой в поездку.Вот тогда Саиду пришлось взвешивать каждое слово, стараясь не давать сыну напрасные надежды. Он ещё и сам не решил, стоит ли вернуть Ранию в дом нянькой или дать ей время, через которое он вновь возьмет Ранию третьей или, кто знает, возможно, даже четвертой женой. «А что, если я и Жади смогу вернуть и сделать частью моей семьи?» - усмехнулся в глубине души Саид.- Я подумаю, не торопи меня, Мунир, - отрезал он, когда мальчик стал требовать более точного ответа. Ребенок расстроился, но потом вспомнил, что отец возьмет с собой в другую страну только его одного, они полетят в Фес, где теперь живет его мама, где у него есть родственники: и бабушка с дедушкой, и сестра матери, и страшный дядя Абдул…Они полетят с отцом на самолете! Даже на двух – отец сказал, что будет пересадка в Европе. Он встретится с мамой! Как жаль, что отец запретил рассказывать матери о готовящемся для нее сюрпризе, нельзя даже намекнуть! И Мунир радовался также, что не был наказан отцом, вопреки угрозам Зулейки, пообещавшей, что его подвергнут страшной каре. Ведь из-за его любопытства и неосторожности пострадал его младший брат. Но ведь муравьи и его покусали! Вот только лара Зулейка не жалела его так же, как Амира. Он понимал, почему так: потому что она не его мама.

А свою маму Мунир скоро увидит. Расскажет ей о муравьиных укусах, пожалуется на всех, всё-всё ей расскажет. Вот только он опасался, чтолара Фатима, другая жена, вновь помирится с отцом, уговорит его взять с собой в Марокко, а его – Мунира – оставить в Рио-де-Жанейро. И всё. А потом она может и с мамой поссориться в Фесе, и отца с ней поссорить, и тогда он, Мунир, ещё долго не увидит маму.- Нет, это я должен поехать с отцом, я, а не Фатима, - сказал себе мальчик, не подозревая, насколько он похож был в эти мгновения на отца, на Саида Рашида. А потом его глаза хитро сверкнули, и он, задумав что-то,преобразился, превратившись в копию Рании.… Миновав комнату Фатимы, не удостоив ее внимания, Саид дошел до нужной двери и оказался в кабинете. Но поразмыслить над судьбой Хадижи ему не довелось. Раздался звонок телефона, который как будто только и ждал, когда хозяин кабинета откроет дверь и войдет.Звонил Мухамед. В который раз начал жаловаться на Латифу и требовать дать совет. Выслушав историю, которая произошла на этот раз, Саид ответил:- Успокойся, Мухамед. Успокойся, брат. Ты можешь снова позвонить дяде Абдулу, поговорить и с дядей Али. Сделай это. Но мне кажется, что ты напрасно винишь во всем Жади. Если я правильно понял твои слова, не Жади затащила Латифу в машину, но она сама вышла из дома, села в машину Лукаса, сделав вид, что не замечает не только тебя, но и собственного сына. …Мухамед… Нет… Я…. Дай мне сказать!

Но Мухамед продолжал жаловаться, и Саиду, тяжело вздохнув,пришлось молча выслушивать его возражения, прижав трубку к уху. Потомсказал:- И всё-таки, брат, ты что-то делаешь не так. Уверен, тебе надо вести себя с Латифой как-то иначе. Перестань навязывать себя женщине. Но дай понять, что, продолжив настаивать на разводе, она потеряет больше, чем выиграет. Она потеряет семью, связь со многими родственниками. Пусть Латифа поймет, что после развода ее ждет иная судьба, чем Жади. Жади другая, всегда была другой. А Латифа ценила семью, которую теперь теряет, рискуя остаться одинокой.Но и на это у Мухамеда нашлись возражения. Опять Саиду довелось услышать от брата имя некоего Керима!- Нет, Мухамед, всё не так. Я навел справки. Оказалось, Керим – родственник Зейна! Я поговорю с Зейном. То, что было между нами в прошлом, почти забыто. Пусть сейчас между нами нет былой дружбы, но он может прислушаться к моей просьбе: не позволить кузену разбить семью моего брата. Думаю, Зейн и сейчас чувствует за собой вину, ведь он когда-то не вернул мне Жади.А потом я могу поговорить и с Керимом.

Но Мухамед гнул своё, как будто не услышав его слова:- Саид, ты не понимаешь, что означает для меня пережить такое унижение! Латифа перешла все границы! Я не хочу больше и шагу делать навстречу этой неблагодарной! Пусть дядя Абдул занимается Латифой, пусть он ее уговаривает и совестит! Я же сейчас настолько зол на нее, что готов отпустить мою козочку, дать ей окончательный развод и отпустить! И мне теперь кажется, что я даже не пожалею об этом, ни сколько не пожалею об этом, брат!Саид выслушал и эту тираду. Но дольше успокаивать и убеждать Мухамеда он не мог: на сотовый позвонил водитель. Пора выезжать в офис. Иначе они попадут в пробку, ставшую привычной на участке дороги, которую ему приходилось проезжать каждое утро.Быстро простившись и попросив держать его в курсе событий, Саидвыскочил из кабинета, вышел из дома, сел в автомобиль, который тут же сорвался с места, проскочив в заранее открытые ворота…… Фатима не спала давно. Она чутко прислушивалась к звукам в доме. Поняла, что Саид заходил в свой кабинет, слышала телефонную трель. Значит, муж с кем-то разговаривал по телефону, долго говорил. С Мухамедом? Или с Ранией? Кобра, наверно, уже знает о том, что за ней в Марокко прилетят Саид с Муниром. Теперь заливается соловьем, благодарит Саида за такой подарок.- Детёныш кобры, мерзкий мальчишка! Из-за него не поехали вчера в Сан-Криштован. А я так радовалась, надеясь увидеть Латифу и Самиру! Ведь Саид столько разговаривал со мной и Зулейкой, настраивая нас на то, чтобы мы обязательно сходили вместе с невесткой Мухамеда в дом Латифы и Самиры.

Фатима давно поняла, что братьям хочется вернуть заблудших овечек в семью. Мухамед страдает из-за потери Латифы, Саид же не может смириться, что Мухамед не состоялся как отец Самиры. Он же смог воспитать дочь Хадижу, так отчего у брата не получилось?!Фатима подумала, что, возможно, не только ей заметно сходство Самирыи Жади, тетки и племянницы. В Самире видна бывшая жена Саида. Пусть Фатима не была близко знакома с Жади, но знает о ней по многочисленным рассказам в семье, как и от Хадижи. Но Саиду не удалось покорить Жади, для Фатимы это не было секретом.Самира оказалась такой же, как родная тетка, что очень нравилось Фатиме. Она чувствовала в них родственные души. Если бы это было возможно, то жена Саида желала бы подружиться и с Жади, и с Самирой.Но не только желанную встречу предвкушала Фатима. Хотелось развеяться, растрясти гардероб. Она полдня потратила на то, чтобы перебрать все имеющиеся в шкафу наряды. Наконец, остановила свой выбор на одном чудесном одеянии. И чем закончился вечер?Днем Зулейка была занята домом, а няни увезли детей в парк на прогулку. Но когда вернулись – начался кошмар. Фатима впервые видела Зулейку в состоянии, близком к истерике. Она была готова убить Мунира за то, что по его вине пострадал ее сын! А ведь когда-то перваяжена заступилась за противного сына Рании, когда он посмел растоптать ее, Фатимы, драгоценное ожерелье! Конечно, тогда дело ее не касалось, зато теперь…

Фатима вспылила, поняв, что из-за вызова врача и непонятного состояния детей поездка в гости откладывается. И всё из-за каких-то укусов! Подумаешь, небольшие ранки, а сколько криков было! У неё сдали нервы. Наговорила гадостей и няням, и Зулейке, и Муниру… Даже с Саидом сцепилась, хотя его, беднягу, стоило пожалеть. Он так испугался за сыновей! Ещё бы – столько суеты, переполох не из-за чего! Зла не хватает!Но Саид назвал ее эгоисткой. И ушел спать в ЕЕ ночь в другую комнату – не к Зулейке, оставшейся ночевать рядом с детьми, но в свободную комнату (там, где раньше жила Рания). И утром не заглянул к ней, хотя, едва различив шаги Саида в коридоре,у Фатимы сердце забилось от страха при мысли, что он ей скажет, когда появится на пороге. Но он прошел мимо, и когда шел обратно – тоже.- И пусть. Я испугалась, что он выставит меня из дома, даст развод и… выгонит…, - уже медленно договорила Фатима, когда до нее дошло, чего она, собственно, опасается. А разве она не этого хотела совсем недавно? Получить развод и убраться вон, работать пусть даже простой продавщицей в парфюмерном магазине где-нибудь в Париже?

- Неужели я втянулась в жизнь этой семьи? Мне уже никуда не хочется бежать, переносить тяготы и лишения, но только чтобы быть подальше от Саида… Взять и вот так бросить всё: свои украшения, красивые дорогие тряпки, возможность ездить с Саидом по всему миру…Но она тут же осеклась, кое о чем вспомнив. После ссоры с Саидом стало известно, что он решил взять с собой в Марокко не ее, Фатиму, так желавшую побывать на свадьбе Ясмин, так мечтавшую встретиться с Хадижей.Не она полетит с мужем в Фес, потому что Саид дал слово отвезти Мунира к его матери, чтобы вместе с ним забрать её в Бразилию.

- Интересно, в каком качестве? – пробурчала Фатима, взяв со столика перед огромным зеркалом расческу и пытаясь разодрать спутавшиеся пряди густых, сильно вьющихся волос. Она проснулась сегодня в таком агрессивном и дурном настроении, что могла бы сдернуть скальп с собственной головы, если волосы не поддадутся расческе.Она старалась не смотреть на кресло, на высокую спинку которого бросила вчера отложенное для поездки к Мухамеду платье. Пусть теперь хоть месяц валяется!

Как же хочется увидеть новый дом Латифы! Вот с кем она с удовольствием провела бы вечер после дня поста, ифтар. Слопать несколько фиников, запив чашкой чая, вести сдержанные разговоры с Латифой и Самирой, с которой она непременно поладила бы. А после намаза (ведь Латифа – соблюдающая все обычаи мусульманка!) онимогли бы уже нормально поесть и тогда-то поболтать обо всем, и прежде всего - с Самирой! Или даже с Жади, ведь именно ее появления ждали в доме Латифы на первый ифтар?

Фатиме становилось смешно, когда она вспоминала, как Мухамед истерит из-за разлюбившей его жены. Глядя на брата Саида, сравнивая Мухамеда с мужем, Фатима понимающе относилась к тому, что Латифа настойчиво требовала развод.

Саид в свои почти пятьдесят лет оставался красавцем. Статный, элегантный, умный, обладающий какой-то необыкновенной аурой мужчина… И рядом с ним братец - этот тюфяк, расплывшийся, разъевшийся, отрастивший огромный живот, который скоро станет тянуть его к земле! Он и в молодости, наверно, не был красавцем, но теперь… Ну как можно назвать его мужчиной?! Как можно иметь с таким отвратительным типом близкие отношения? От одной мысли стошнит…. Нет, Латифу понять можно!

Фатима не раз бывала удивлена, видя, какойу Мухамеда сын. Амин – красавец!

- Амин – вылитый Саид в юности! Помнится, Рания едва не подралась с нами, когда мы с Зулейкой смотрели фотографии молодого Саида, когда он только-только женился на Жади. Дядя и племянник оказались копиями друг друга. Повезло же Халисе. Спустя годы ее муж не повторит судьбу отца – не станет рохлей, а пойдет в дядю, оставаясь красивым мужчиной до глубокой старости.И вдруг Фатима задумалась: они с Халисой ровесницы. Амин – тоже. А ведь ее, а не Халису могли выдать замуж за Амина. Допустим, Амин стал бы ее мужем…

Фатима даже головой потрясла, чтобы прогнать такую дикую мысль. Нет, допустить, чтобы тобой командовал, распоряжался какой-то мальчишка? То, что она естественно воспринимала, когда это шло от Саида,претило бы ее натуре, иди оно от парня – ровесника Амина, стань такой ее мужем. Муж должен быть старше лет на пятнадцать, чтобы с ним было надежно и спокойно, как за каменной стеной.Фатима взглянула на отражение в зеркале, содрала со щетки выдранные волосы. Завернув их в салфетку, бросила в элегантный мусорный ящик под столиком, а расческу - на столешницу.«Хватит, я уже обожглась однажды на этом, - подумалось ей, - теперь хочется надежного тыла. Рании нет, а именно она действовала на меня так, что я готова была бежать из этого дома, бросив всё, отказавшись ото всего! Бежать от Саида, даже не попытавшись взглянуть на него как на мужчину, как на законного мужа. Но теперь мне здесь хорошо. У меня начинают открываться глаза. Саид надежный. Он дарит украшения, исполняет мои капризы. Он мне не противен. Пусть он старше меня намного, но ему не грозит превратиться во второго Мухамеда… Есть мужчины, похожие настаринное вино: с возрастом становятся только привлекательнее…Она подошла к окну и увидела бегающего по дорожке сада Мунира.

- Выздоровел? Уже? Так быстро? – удивилась она. - Весь в Ранию. Она тоже крепкая змеища. В Фесе временный муж ее плетьми порол, я видела рубцы на ее спине – даже вспомнить страшно!

Фатима обхватила себя за плечи, продолжая стоять у окна.- Неужели Саид вновь вернет эту кобру в дом? Если служанкой – тогда будет легко поставить ее на место. Но если он снова на ней женится, о-о-о!- едва не застонала Фатима.«Саидунужен от меня ребенок? Хорошо, я и об этом подумаю. Мне хотелось бы получить его любовь. Наверно, веди я себя хитрее, я и этого добилась бы. Но есть одно, с чем мне смириться трудно: необходимость делить Саида с другими женщинами. Если бы Саид купил мне отдельный дом и приезжал ко мне время от времени, меня всё устраивало бы. Тогда я могла бы постараться забыть о Зулейке и Рании, как будто этих женщин не существует вовсе».Переодевшись в дневное домашнее платье, Фатима не стала спускаться вниз, решив, что кофе она сама себе сварит позже, а пока – посидит у компьютера. Она открыла ноутбук, села и стала ждать окончания загрузки операционной системы, когда в дверь кто-то осторожно постучал.- Да, - ответила она, поворачиваясь к порогу.Вошла Зулейка.- Ты проспала сукур? Или просто решила пропустить? – то ли поинтересовалась, то ли упрекнула первая жена. Фатима теперь уже и к ней начала относиться с подозрением. Дружбы между женщинами одного мужчины быть не может.

- И то, и другое! – неожиданно для себя ответила Фатима вредным голосом.- Напрасно. Не стоит злить Саида, - примирительно посоветовала невольная подруга.- Ты предлагаешь мне спуститься позавтракать? – не очень дружелюбно«предположила» Фатима.- Нет, я пришла вовсе не за этим, - теперь уже сухо ответила Зулейка. – Начался Рамадан. Постятся даже наши слуги, конечно, те из них, кто мусульмане.

- Знаю. Но я не стану соблюдать пост. Не хочу, - тем же вредным голосом, но теперь ещё и с вызовом сказала Фатима.- Твоё дело. Фатима, я пришла задать тебе один вопрос: что ты собираешься делать, когда Саид снова привезет в Бразилию Ранию?Молодая женщина не ожидала такого прямого вопроса. Наверно, следовало бы проявить осторожность и ответить дипломатично, но у Фатимы было не то настроение, чтобы прибегать к иносказаниям и намекам. Она выдержала небольшую паузу, постучала пальцами по столику, на котором стоял ноутбук, и повернула голову к Зулейке.- А что непонятно? Если она станет нянькой Мунира, ей придется занять место одной из служанок и не забывать об этом. Жить в комнате для прислуги, носить униформу. Но если Саид решит простить ее, то…- Вот-вот, Фатима, если Саид передумал окончательно с ней расставаться, ведь она мать его старшего сына, которого он очень любит, что нам делать? Он может вспомнить, что, побывав временной женой, Рания вновь может выйти за него замуж, если захочет. А она захочет…- Даже не сомневайся в этом, Зулейка!- Она может стать его третьей женой. И это всё равно будет плохо для нас. Когда она была первой, то постоянно напоминала нам о своих привилегиях. Но став третьей, она вспомнит о том, что в Коране не говорится, что жены между собой не равны. Там нет никаких первых-вторых-третьих-четвертых жен.

- Надо бы узнать об этом у дяди Абдула, он точно знает, что говорится в Коране, а что – нет, - предложила Фатима.- Фатима, как нам поступить? – тихо спросила Зулейка, опустив глаза.«Тоже хитрая змея. Сама не говорит, хочет, чтобы я ответила первой. А сама ещё и не скажет, что думает!» - разозлилась Фатима. Но произнесла:- У нас есть только один способ остановить Саида: отказать ему в разрешении на брак с Ранией. Перед тем, как он полетит за ней в Марокко, мы придем к нему и заявим, что если он решит жениться, неважно, на ком – на Рании или на ком-то ещё, мы не дадим ему письменного разрешения! А ему потребуется два письменных документа – от тебя и от меня.- Да, это выход! – обрадовалась Зулейка. – И это будет для Саида поводом отказаться от обещания в любой момент, даже если он уже дал слово Рании снова взять ее в жены.- Именно! Он ещё и спасибо сможет нам сказать! Только Саид не станет нас слушать, если твердо решит жениться.- Но попробовать можно? – улыбнулась женщина и вышла из комнаты. – Предлагаю именно так и поступить. Давай действовать совместно.- Согласна, Зулейка.Фатима повернулась к компьютеру, нажала на значок браузера и задумалась, как сформулировать запрос в поисковике.- Нет, я не выдержу, - вдруг сдалась она. – Так есть хочется. Надо сварить кофе и захватить к себе в комнату вазочку с финиками. Иначе недалеко до голодного обморока.Фатима быстро сбегала на кухню и приготовила кофе. Захватив несколько фиников, она вернулась в комнату, надеясь и на припасенную заранее пачку печенья, спрятанную «на всякий случай» в ящике шкафа.Что-то привлекло ее внимание… Но что?- Кто-то побывал у меня в комнате! И это не Зулейка, нет, я видела, как она разговаривала на улице с Муниром. Потом первая жена осматривала кусты роз, когда я поднималась по лестнице… Что же это такое? Мунир и у меня успел побывать?Удивление ее вызвало платье, которое частично сползло со спинки кресла. Мириам не заходила в ее комнату, чтобы сделать уборку. Но кто бы мог ещё к ней проникнуть? И для чего потребовалось ворошить ее платье?! Может быть, его испортили?Фатима, хмурясь всё сильнее, подошла к креслу: подол платья был смят, как будто по нему умышленно топтались ногами. Женщина подняла платье вверх и встряхнула…

Что-то с глухим стуком выпало из одежды и как будто покатилось по ковру. Отбросив платье назад на кресло, девушка наклонилась… На полу, на пушистом ковре возле спинки кресла лежала огромная зеленая бусина, та самая, пропавшая из ее комнаты ещё весной, вскоре после того, когда у Рании случилась истерика из-за ожерелья, сделанного руками Жади.

Подняв нефритовую бусину, Фатима с неприятным чувством рассмотрела ее, разжав ладонь. Да, никаких сомнений быть не может: та самая, ее пропажа. Но как она оказалась в складках платья, которое она собственноручно положила на кресло, после того, как вчера его примерила, повернувшись перед зеркалом и оглядев себя со всех сторон? Как?!Кто-то решил с ней поиграть. Но кто? Зулейка или Мунир? Или Саид? Но нет, не он: войти в ее комнату незамеченным он не мог, а вот женщина и ребенок могли, например, когда Фатима варила на кухне кофе. Неважно, что она видела их в окно. Она могла отвлечься, ведь секунды она не засекала, а заглянуть к ней в комнату и подбросить бусину – дело нескольких мгновений.И в общем, даже не то важно, кто это сделал, а то – как это надо понимать? Что оно может означать для нее, Фатимы? Прошло время страданий Рании, теперь наступает тяжелая пора для любимой жены Саида Рашида? Бусина пропала – из дома ушла Рания. Теперь, перед ее возвращением вернулась и бусина из нефрита.Но тогда это может иметь отношение только к Рании, а значит - к Муниру, через которого она действует. Надо у Зулейки осторожно выяснить, не случилось ли и у нее каких-либо происшествий.«Но неужели Мунир, совсем маленький ещё ребенок, способен на подобные жуткие шалости? Это же настоящая мистификация», - недоумевала Фатима.Впрочем, при взгляде на нефритовый шарик-бусину ей тут же вспомнились ещё более страшные вещи: в древнем Египте, например, камень нефрит считался камнем мертвых. Его клали в рот умершим из числа элиты. Это что-то означало. Впрочем, не стоит забивать голову разной ерундой.Мунир не может знать о таких вещах.Фатима едва не рассмеялась: она даже Саиду пожаловаться не может! Как будет выглядеть со стороны эта история о потерянной, а потом подброшенной в ее комнату бусине? Саид сочтет жалобы бредом, а ее если не сумасшедшей, то желающей поссорить его с сыном. А не этого ли добивается мальчонка? Кто сказал, что он ещё мал и глуп? Если им не руководит Рания, то у ребенка незаурядный стратегический ум. Как у Саида.

Но Саид ей не поверит. Ещё одним порывом Фатимы было желание пойти и обо всем рассказать Зулейке. Но как довериться ей, вдруг именно она подстроила эту мелкую пакость? Нет, на Зулейку не похоже…

Наконец, Фатима разозлиласьна себя же.

- Что я делаю? Начинаю бояться проделок мелкого пакостника? Вот! Я забуду о нефритовой бусине, как будто ее никогда не существовало! – с этими словами она зашвырнула зеленый камень за шкаф. Где-то между его«спиной» и стенкой камень провалился, стукаясь при падении то о стену, то о деревянную панель шкафа. Бусина, ударившись о пол,покатилась под шкафом, но где-то там и осталась.Фатима отряхнула ладони друг о друга,стряхивая воображаемую грязь, и вернулась к компьютеру и остывшему кофе, аромат которого давно манил ее по всей комнате.

- Пусть кофе остыл, всё равно вкусный, и я его выпью, - подумала жена Саида, но вдруг едва не подавилась первым же глотком. Было, от чего: в поисковой строке на мониторе появилась строчка, которую она не печатала: «СКОРАПРИДЕТТВАЕВРЕМЯЖДДИ».- Что это такое? Я не писала этих слов! А сколько ошибок! Гаденыш! Тебе и твоей матери придется плохо, когда вы с ней вернетесь из Марокко! – захлопывая крышку ноута, пригрозила Фатима. Она теперь точно была уверена, что это проделки Мунира. Стоило им с Зулейкой договориться не давать разрешения на брак, как начались проделки маленького Кин-конга!- Придется рассказать Зулейке, - поморщилась вторая жена, опустилась на колени и нашарила рукой под шкафом нефрит. С отвращением взглянув на камень, она захватила ноутбук и вышла из комнаты, отправляясь на поиски Зулейки.

Женщина сидела на диване в гостиной. С детьми осталась их няня. У Зулейки был вид стратега, обдумывающего предстоящее сражение.- Неужели и у тебя в комнате побывали? – начала Фатима.- Что? Ах, ты об этом. Да, Мириам отказывается, говорит, что даже не поднималась на второй этаж. А что у тебя? Мы только что виделись, Что-то случилось?- Да, - ответила Фатима и вкратце рассказала ей всю историю – начиная с пропажи нефритовой бусины весной и заканчивая ее таинственным возвращением. Протянув на раскрытой ладони зеленый нефритовый шарик, Фатима добавила: воспользовались моим ноутбуком. Вот прочти фразу: такое мог написать только неграмотный ребенок. Мунир научился писать давно, печатать на ноуте он умеет, пусть и безграмотно.- Фатима, не знаю, что и сказать. Это всё лишь твои предположения. Как рассказать об этом Саиду? Он любит сына. Думаешь, поверит, что ребенок способен на такое?

- Я всё понимаю. Но хочу, чтобы ты знала о том, что происходит. И я думала, что он и тебе что-то учудил в комнате.- Нет, только побывал и всё, - запнулась Зулейка.«Трусит. Саида боится. Муж встанет на сторону Мунира. Но Зулейка как хочет, пусть действует, мне уже всё равно. Поймаю на месте, оторву ему уши!» - разозлилась молодая женщина.- Верни мне бусину. Я подложу ее в вещи Рании, когда она вернется в наш дом. Она станет находить ее каждый раз, когда ее сын будет меня доставать! – заявила Фатима. Но именно этот камень встретит ее в доме мужа, который выгнал ее как раз за то, что она уничтожила ерундовое украшение его бывшей жены.- Фатима, может, не стоит? Забудь, оставь мальчишку в покое с его детскими выходками!- Детскими? Зулейка, он умен и хитер. Он не просто подбросил камень, а сделал это со смыслом. И даже прямо написал мне об этом. Как ты думаешь, что он имел в виду, написав, что у меня всё ещё впереди?!- Ты так говоришь о Мунире? Он же ещё ребенок! Ты думаешь, что это он сам мог такое придумать? Не верится. Давай спросим об этом у его матери, когда она вернется в особняк Саида. А пока не предпринимай ничего, Фатима. Прошу тебя.Вторая жена фыркнула, забрала камень и компьютер и вышла. Война началась. Ее объявил маленький гаденыш, надеясь на возвращение его кобры. И судя по поведению Зулейки, каждый теперь будет за себя!- Неужели моя спокойная жизнь закончилась? Нет, обещаю, Рании не будет хорошо в этом доме, в каком бы качестве Саид ее сюда не вернул!4. ЧАСТЬ 15. ГЛАВА 4. САМИРА И ЛАТИФА В ДОМЕ ЖАДИ. Жади с сестрой и племянницей подъехали на такси к особняку в тот момент,когда Лукас торопливо шел к стоявшей у ворот машине, а водитель предупредительно распахнул перед ним дверцу.- Привет, Жади! Как жаль, что у меня нет времени поговорить с твоими родственницами, - всё-таки остановился Лукас, обернувшись к жене.- Ничего, у нас есть одно важное дело. А где Пьетро?

- Он… там, с Кларой у бассейна. Сидит на качелях, играет с собакой.- Думаю, мне придется отвезти сына к Далве. Клара отпросилась сегодня вечером по личным делам, а мы с Самирой и Латифой приглашены в гости. Хотелось бы пойти. Ты не против, Лукас?- Куда ты собралась в гости? – полюбопытствовал Лукас. – Конечно, отвези Пьетро к Иветти. Там он может порезвиться с моими братьями. А то он что-то совсем заскучал дома. У него один приятель – наш пес Гектор.- Лукас, я могу взять нашего сына на праздник, - улыбнулась Жади. -Но ему будет там скучно. Он ведь ребенок, а нас пригласили на ифтар.- Жади, ты не пошутила, сказав вчера, что собираешься отмечать ифтар каждый вечер? – удивился мужчина.- Нет, Лукас, нет. Я хотела подразнить Мухамеда. Но так получилось, что владелец восточного кафе, который дал работу моей сестре, пригласил нас троих на ифтар. Ты не будешь против, если мы примем его приглашение?- Я этого не говорил, Жади! Конечно, поезжай! Но Пьетро отвези в дом отца. Иветти и Далва будут рады его увидеть.- Так и сделаю, Лукас!Они быстро поцеловались, и Лукас сел в машину. Он махнул рукой жене и ее родственницам, машина тронулась с места.- Лукас… Мой Лукас! – всё ещё улыбаясь, нежно произнесла Жади, глядя вслед отъезжающей машине.- Тётя Жади, а как Лукас отнесся к тому, что его сын праздновал вместе с нами ифтар? – полюбопытствовала Самира.- О, Аллах, Самира, мой сын ещё мал. Но он уже знает, что мы с его отцом принадлежим разным религиям, ведь Лукас – католик, а я – мусульманка, и Пьетро уверен, что так и должно быть.

- Но Лукас всё же не стал настаивать, чтобы ты взяла сына с нами в гости, - заметила Латифа.- Нет, Лукас просто имел в виду, чтобы мы с вами провели вечер без забот. Пьетро ещё не понимает смысла ифтара.А в доме Иветти нашему сыну будет интересно встретиться с ровесниками.- Ты не пытаешься ничего объяснить сыну?- Пытаюсь. Я рассказала, что Рамадан – месяц, когда Бог, которого мусульмане называют Аллахом, подарил верующим Священную книгу – Коран. Никто не знает точно, в какой из дней месяца случилось это событие, поэтому верующие празднуют Рамадан весь месяц! И каждый вечер мы начинаем с ифтара – легкого ужина после целого дня поста.Я объяснила, почему мусульмане постятся в Рамадан. Мне кажется, Пьетро всё понимает – конечно, на доступном его возрастууровне.- Жади, как хорошо, что Лукас не препятствует тебе рассказывать сыну об исламе.- Хм, Латифа, но и Лукас рассказывает сыну о христианском Боге, об Иисусе Христе. И он вместе с сыном бывает в католическом храме.- А в мечети Пьетро был когда-нибудь? – прищурилась девушка.- Да, - улыбнулась Жади. – Когда дядя Али приезжал на свадьбу Хадижи, я попросиладядю Алиотвести моего сына на пятничную молитву.Сын смог увидеть, как выглядит мечеть изнутри. Ведь католическую церковь он видел не раз.

- И дядя Али согласился?- Да, он сводил моего сына в мечеть.

Латифа с интересом оглянулась вокруг.- Жади, какой красивый у тебя сад! Какие розы, они чудесные!- Я люблю розы. Но вы не видели коллекцию моих орхидей. Я потом вам покажу мои орхидеи.Самира спохватилась и огорченно сказала:- Тётя Жади, мне надо ехать в университет. Я почти опаздываю. У меня сегодня две пары, но не могу пропуститьлекции.- Конечно, Самира, поезжай. Такси я ещё не отпустила. И это хорошо. Пусть отвезет тебя в университет. А в Торговый Центр мы потом все вместе можем поехать.После того, как Самира отправилась на занятия, Латифа и Жади нашли у бассейназа домом Пьетро и присматривающую за ним Клару.

- Дона Жади, Вы вернулись. Теперь я успею съездить в супермаркет за продуктами, приготовить обед, и тогда уйду по своим делам. Вы ведь помните, что я заранее отпросилась, и Вы не были против?- Да-да, Клара, конечно, я помню и отпускаю тебя. Тем более, что собираюсь отвезти Пьетро к Иветти, и сама тоже отправлюсь в гости и вернусь поздно. Лукас знает, я его предупредила.- Отлично, тогда я займусь делами, дона Жади.Жади кивнула и повела Латифу наверх. Теперь им предстояло заняться ответственным делом: перебрать «восточный» шкафхозяйки дома в ее «марокканской» комнате, отобрать наряды для вечерней поездки и для Жади, и для Самиры. Главное – для Самиры!- Жади, неужели я увижу платок на голове моей дочери?- Конечно, она его наденет. Вот только вовсе не из соображений, по которым это делаешь ты или жена Амина. Самира понимает, что платок – это пропуск в тот мир, в котором живет сид Керим. Твоя дочь любопытная девушка, в ней говорит журналистка, она старается по возможности познать все стороны жизни.- Этого я и опасаюсь, Жади. Как бы не вышло очередного скандала с какой-нибудь статьей, которую потом напишет моя дочь.- Не бойся, Латифа. Мы поговорим с Самирой. Предупредим, что цель нашей поездки – не ее репортаж для журнала,а дань традиции, знакомство с родственниками сида Керима, который счел возможным пригласить нас на ифтар.- Не знаю, Жади, правильно ли я поступаю, принимая его приглашение. Мухамед и дядя Абдул…- Ты разведена, Латифа.

- Жади, знаю. Я собственными ушами слышала, как дядя Али и дядя Абдул произнесли, что дан развод, а потом и положенные три месяца прошли. Но это первый развод. Мухамед может сделать так же, как когда-то с тобой поступил Саид:передумать разводиться, сославшись на право отказаться, т.к. развод был первым.- Саид вернул меня, потому что и не собирался разводиться. Он хотел только проучить меня. Я всегда понимала это.

- Саид так любил тебя, Жади, потому не отпускал двадцать лет.А Мухамед… Он тоже из тех людей, которые не расстаются просто так. Для него лучше терпеть огонь и холод, но сохранить никях любыми путями. - Мы опять вернулись к Мухамеду! Вспомни лучше о том, что в Марокко его ждет-не дождется вторая жена Лейла! Вспомни о другой женщине, а о нем забудь! Тебе пора вычеркнуть Мухамеда из жизни. Оставь его в прошлом!- Моя жизнь вдруг рухнула, Жади. Разрушилась до основания.- Хм… Латифа, прости меня за то, что я тебе скажу, но… У тебя не было настоящей любви, той, которая вдруг загорается в сердце против твоей воли. Ты же свою любовь «построила», убедив себя, что должна, обязана полюбить Мухамеда, если вас сосватали родственники и поженили по всем обычаям. Латифа, у кого-то построенная любовь оказывается крепкой, как вековая крепостная стена, но в твоем случае стоило только Мухамеду со злости, неожиданно вытащитькамень из созданной вами кладки, выдернув его снизу, как ваша любовь рухнула. Построенная тобой любовь развалиласькак… ненадежная, осыпающаяся от времени, подточенная ветрами стена в полуразвалившейся старинной касьбе.Латифа только тяжело вздохнула. Она не стала отвечать, стояла и смотрела куда-то перед собой, но Жади увидела, как по щеке сестры скатилась слеза. Ей стало жаль Латифу, и она пододвинула к ней блюдо с фруктами.- Латифа, вот тарелка с финиками. Ешь… Мы почти не завтракали, но теперь можно и перекусить. Попрошу Клару заварить свежий чай.- Жади, - округлились глаза у ее опомнившейся сестры. – Я соблюдаю пост! Не стану даже воду пить до вечера!- Ах, да! Но, Латифа, как же… Клара готовит нам такой вкусный обед!

- Ты совсем не придерживаешься поста? – грустно спросила женщина.- Придерживаюсь, - поколебавшись, неуверенно ответила Жади. – Я ем не всё подряд и чаще всего обхожусь финиками.Лукас не верит в то, что я могу всерьез поститься и думает, что у меня такая диета.- Это не пост.- Да, Латифа. Живя рядом с Лукасом, было бы странно фанатично соблюдать все наши обычаи. Легко было бы поститься в Марокко в доме дяди Али, но не под одной крышей с Лукасом и нашим сыном.

- Я это уже поняла, Жади. Как говорит дядя Абдул: кто не совершает намаз, тот не слышит азана.- Но я сама отвечу за свой харам. И я всё равно молюсь в душе, - призналась Жади.- А Самира? Ты когда-нибудь видела, чтобы моя дочь вставала на коврик для молитв?- Нет, Латифа, не видела. Но она хранила томик Корана на полке, когда жила в пансионе. Она перечитывала места из Священной книги, я точно знаю.- Жади, боюсь, что моя дочь настолько отдалилась от нашего образа жизни, что больше не является мусульманкой.- Она сама так сказала?- Нет, но я ни разу не видела ее совершающей намаз с того дня, как мы с ней стали жить под одной крышей. Жади, ни разу! Но Коран стоит в ее комнате на полке – это так.- Вот видишь.- Но там стоят и другие книги! И много!- Латифа, главное, чтобы Самира всегда была честной, доброй и порядочной девушкой.- Она такая и есть. Правда, Мухамед так не считает: он и Мустафа, а теперь и Амин говорят мне в лицо, что Самира позорит наш род, нашу семью.- Не говори так! Это Самира позорит семью?!Она такая умница, так талантлива, ею надо гордиться! Всё! Латифа, больше ни слова о Мухамеде! Стоит тебе о нем вспомнить, как у меня тут же портиться настроение! Вот коробка с платками, вот шкатулка с золотом, вот …э-э-э… кафтаны, джеллабы и ткшейто, - Жади, кряхтя, еле вытащила из шкафа охапку одежды вместе с вешалками и бросила на диван, на котором по-восточному были уложеныодна за другой многочисленные подушечки.- Латифа, нам предстоит выбрать самое красивое одеяние для твоей дочери. Пусть она почувствует себя красавицей в одном из этих платьев, платков. И золото тоже для нее подберем! Мне так удивительно смотреть на племянницу, отвергающую даже тонкий золотой браслет!- Мы с тобой, Жади, всегда любили золото, с детства! – грустно улыбнулась Латифа.- Моя мама мне ничего не оставила, кроме кулона с нефритом, надетом даже не на золотую цепочку, а на несколько кожаных шнурков. Мы жили очень бедно.-Но потом тебе не на что было жаловаться, Саид осыпАл тебя золотом все годы, которые прожил с тобой.- Он посмел попрекнуть меня этим, - нахмурилась Жади, припомнив день семейного суда, когда, после его слов о том, как он, Саид, сожалеет о шелках, которые ей дарил, о золоте, которое он ей покупал, и о многом другом, ей тогда не осталось иного, как сорвать с рук браслеты и кольца, вынуть из ушей серьги и бросить Саиду под ноги подаренное им золото!

Правда, позже Назира привезла все ее украшения в дом Лео, где Жади нашла приют. Но обида на слова Саида не забылась до сих пор.- Почему Самира выросла такой противницей золота? – недоумевала Латифа. – Я люблю украшения, пусть у меня золото не такое роскошное, но я всегда с удовольствием носила и кольца, и браслеты, и серьги.

- Моя Хадижа тоже обожает золото! – печально ответила Жади. – Всё! Давай приступим к поискам одежды. Если пустимся в воспоминания, то не успеем выполнить задуманное до возвращения Самиры.И женщины погрузились в ворох платков и платьев, с упоением копаясь в поисках самых красивых вещей, которые могли бы подойти упрямой девчонке. Пьетро вертелся тут же, наблюдая за странным и скучным на его взгляд занятием матери и ее гостьи.…Несколькими часами позже посреди комнаты перед уставшими сестрами, расположившимися на диване среди подушек, стояла Самира, закатывая глаза при каждом слове тёти Жади или матери.- Повернись в ту сторону… Повернись, дочка!.. Чудесно!- Самира, тебе очень идет джеллаба.Мне ее привезли дядя Али и Зорайдэ, когда приехали на свадьбу Хадижи. Но она как будто на тебя сшита! – не могла скрыть восхищения Жади.- Дочка, какая ты красавица! – восторгалась и Латифа, любуясь девушкой, которая после долгих уговоров всё-таки натянула выбранную ими праздничную одежду, правда, так и не отказавшись от рваных джинсов.- И платок, Самира, как тебе идет этот платок! – хитро улыбаясь, приговаривала Жади, разглядывая выбранный ею и Латифой после долгих сомнений платок в яркую полоску. Кроме малиновых и зеленых полосокбыли и широкие золотистые, прошитые золотыми нитями.Платок удивительно подходил к песочного цвета джеллабе с прекраснейшей вышивкой марокканским узором.- Нет, нет и нет! Я не стану носить платок! Это первый и последний раз, когда я так оделась! И платок мне вовсе не нравится, он меня душит! – стараясь ослабить ткань под подбородком, сказала в ответ девушка.- Дочка, ты всё испортишь…- Самира, не зарекайся! – предупредила Жади и шутливо сказала:-Кто знает, вдруг ты встретишь на празднике у брата сида Керима красивого араба из Марокко или диаспоры и влюбишься в него с первого взгляда, как когда-то я– в Лукаса!- Нет, Жади, это будет неправильно! Пусть дядя Али выберет мужа для Самиры! – горячо возразила мать девушки.- Дядя Али?! Тогда пусть он выберет мне в мужья бразильца! И такого, как я захочу! – вредным голосом заявила племянница Жади.- Что?! Сами-и-и-ра…, - с упреком протянула шокированная Латифа. – Я не спущу с тебя глаз в том доме!- Я тоже, - пригрозила и Жади.- Но чем мне там заняться? Могу я хотя бы пару фотографий сделать, чтобы потом написать о том, как проходит ифтар в традиционных марокканских семьях, живущих в Бразилии в диаспоре. Уехали с родины, но не оторвались от своих корней – таков будет лейтмотив моей статьи, - пояснила будущая журналистка.- Нет, Самира, никаких фотографий и тем более – статей! Найди другую тему для журналистики, а с нами ты поедешь только в качестве гостьи.

- Самира, дочка, не подводи нас. Пусть ни строчки не появится…- Хорошо, мама. Не переживай! – с досадой согласилась девушка, стараясь успокоить переживающих женщин.-Самира, тебе самой необходимо прикоснуться к корням, собственным корням, к родной культуре.- Кто может знать, кроме меня самой, какую культуру я считаю своей? – пробурчала под нос девушка.- Что? – побледнела Латифа. – Я не расслышала, что ты сказала, повтори, дочка.- Я стану наблюдать за сидом Керимом и за его сестрой, - не ответив матери, постаралась отвлечь внимание от произнесенных слов Самира. – Наберусь наглости и намекну, что Ясмин – наша родственница, и она не подозревает о том, что ее жених уже женат на одной жене!- Да-да-да! Самира, скажи об этом сестре сида Керима, ну так – между прочим! И сама постарайся расспросить у нее об Амале, что он за проходимец такой? – подзадорила ее тетка.- Жади, Самира, может, нам не стоит в это вмешиваться? Ведь дядя Али и Зорайдэ просили ничего не говорить Ясмин. И лара Дуния тоже потребовала держаться в стороне.- Латифа, я ни на мгновение не поверила словам лары Дунии. Неужели может быть правдой, что Ясмин знает о жене Амаля, но все равно согласилась стать его женой? Ясмин не такая.- Мне тоже показалось, что Ясмин – девушка с современными взглядами. А многоженство – это пережиток из Средневековья, - кивнула Самира.- Не говори так, Самира!- Мама!

- Дочка! В Коране сказано, что мужчина может иметь даже четырех жен. И если я против того, чтобы твой отец имел двух жен, то только потому, что он дал мне однажды слово, что никогда не возьмет вторую жену. Он нарушил слово, обманул меня,поэтому я настаиваю на разводе.- Мама, я разговаривала по телефону с дядей Али, попросив его разъяснить мне места в Коране, где говорится про многоженство. Оказывается, Аллах не разрешал и не запрещал многоженство как таковое. Но Всевышний определил несколько условий, чтобы жениться на двух, трех или четырех женщинах.- Самира…- Нет, послушайте: я пролистала Коран и прочла все места, на которые сослался дядя Али. Говорится, что это должна быть сирота, нравящаяся из женщин, с наследным имуществом. Но мужчина должен быть способен быть справедливым в любви и в подарках, деля их между четырьмя женами, если он возьмет столько жен. «Но если боитесь этого», - сказано в Коране, ( т.е., не сможете быть справедливыми), - «то женитесь на одной».- Всё верно, Самира, я в свое время тоже пыталась разобраться в том, что написано в Коране, чтобы знать свои права. А то Саид не раз переворачивал слова так, чтобы обернуть их в свою пользу!- Жади, что ты говоришь!