Ткань его шарфа мерцает, будто кто-то волшебными ножницами вырезал из первого снега длинную ленту и накинул себе на плечи. Неестественная белизна перекидывается выше: загорается в расширенных зрачках, пробегает мелкими вспышками по пальцам, пляшет на вьющемся меж ними карандаше.Но мертвый белый свет в комнате излучает вовсе не шарф.