– Простите, Олег Михайлович! – извинилась она, но что-то резануло мне слух. – Настя, – громким шёпотом позвала я. – Что? – хмуро спросила она, повернувшись ко мне. – Он Евгеньевич, – таким же громким шёпотом ответила я, на что её глаза округлились, а все, кто был в коридоре, начали улыбаться, а Петров так прям ржать в открытую, и даже недовольный взгляд худрука не угомонил его.