Кондратий только переступил порог, поставил обувь сушиться, надел домашнюю Пашкину теплую рубашку вместо своей промокшей, и вот он уже на диване, а Паша за своим столом. Стихи Рылеев декламирует тихо и чувственно, и Пестелю кажется, что, даже если он будет едва выдыхать слова, они будут слышны в городском шуме, в раскатах грома, и шепот этот будет оглушительно громким.