Седрик отворачивается, но Арес продолжает говорить: о том, что готов предложить унцию плоти вместо унции правды, о том, что представляет себе, как Седрик впивается зубами в его лицо, голодный зверь, который готов разорвать его на части. Ведь это то, чего они хотят, грешники, притворяющиеся праведниками, готовые грызть друг другу глотки ради какого-то не то священного сосуда, не то волшебного камня, который никогда не видели. Не бог ли научил их есть плоть и пить кровь его, празднуя воскресение?