Пружины неприятно заскрипели, дверь хлопнула, и Ткачев оказался внутри. Всем своим нутром он ненавидел это казенное помещение: вытертые стулья, незакрывающиеся окна, от которых дуло зимой, и чертов стол со столешницей, покрытой растрескавшимся лаком.