Тот и не замечает, как Милт порой невольно отзеркаливает его движения — оттягивает слишком тугой галстук, проводит раскрытой ладонью по рубашке, будто бы там оказалось пятно от пролитого кофе, стирает невидимую миру пыль со штанин строгих брюк с идеально прямыми стрелками и гремит несуществующей щетиной, касаясь подушечками пальцев чисто выбритого подбородка.