— Нет, — Честер сжимает зубы. Упрямство на его лице лишь делает его более похожим на ребёнка. — Я сам слышал. Я всегда слышал, когда вы говорили, — говорит Честер. Шон смотрит на него внимательно, косяк в его пухлых пальцах тлеет. — И Саманта была той, кто не говорил обо мне всякое дерьмо.